Джейк отвернулся, на целую минуту уйдя в свои мысли. Наконец он глубоко вздохнул, похлопал по руке своего заместителя и сказал:

– Спасибо, Джон. Это помогает.

В действительности помощи было не так уж много, но пока и этого хватит. Ему нужно заняться делом.

– Теперь, когда вы раскололи Розенблатта, – сказал Колк, – вы все еще хотите держать четырех человек рядом с его семьей?

– Нет. Это перебор. Отзови Переса и Фергюсона. Скажи оставшимся, что мы не ждем неприятностей, но пусть следят в оба. В случае чего подкрепления у них не будет. И если произойдет что-то подозрительное, пусть не раздумывая используют спутники.

– Я передам им.

Джейк кивнул и повернулся к маленькому монитору. Розенблатт выплакался до донышка. Сейчас он опустил голову на стол и тихонько всхлипывал.

– Он сломан, – сказал Джейк. – Но думаю, он уже дошел до точки, когда сможет внятно объясняться. Мне лучше вернуться и получить нужные нам сведения.

– А какой план после этого?

– Он – просто пешка. Как только мы ликвидируем Миллер и запрем Дэша и остальных из внутреннего совета, нам просто нужно будет удостовериться, что никто из мелких игроков не имеет доступа к ее препарату. Миллер – единственная, кто способен создать его с нуля. С ее смертью угроза исчезнет. Мы подержим Розенблатта, пока не решим вопрос с Миллер, а потом отпустим его и всех прочих жить собственной жизнью дальше. Можем пару лет подержать их под наблюдением, на всякий случай…

Вылезая из микроавтобуса, спецагент снова обернулся к Колку.

– Мне бы очень хотелось сказать ему правду, как только он сдаст нам Миллер. Сказать, что с его дочкой все хорошо. Что это просто компьютерные спецэффекты… – Он вздохнул. – Но я не могу, конечно. До тех пор, пока мы не возьмем Миллер. На случай, если нам потребуется надавить на него.

Лицо Джейка искривилось в болезненной гримасе.

– Полковник, помните, сколько вы спасете людей, – повторил Колк. – Вы нужны нашей стране.

– Ага, – с отвращением произнес Джейк. – Я – гребаный герой.

Он двинулся прочь от микроавтобуса. Дверца за его спиной бесшумно скользнула на место. Когда Джейк подошел к сарайчику, он глубоко вздохнул, взял себя в руки, придал лицу непреклонное выражение и открыл дверь.

«Где же ты, Кира Миллер?»

Через пару секунд он наконец-то это узнает.

4

Доктор Антон ван Хаттен, штатный профессор факультета прикладной математики и теоретической физики в Стэнфорде, легко шагнул на крутой эскалатор и встал справа на рифленых металлических ступеньках, пропуская тех, кто торопится спуститься. У ван Хаттена было широкое лицо херувима, тонкие волосы, которые уже начинали седеть, а на носу – очки в черной оправе а-ля Гарри Поттер, которые контрастировали с волосами и светлой кожей. Несколько мужчин и одна женщина, сформировав грубый полукруг футах в пятнадцати от подножия эскалатора, держали в руках таблички с разными фамилиями. Ван Хаттен подошел к одному из них, мужчине в светло-коричневых брюках и трикотажной оксфордской рубашке, от которого веяло уверенностью и компетентностью.

– Доктор ван Хаттен? – спросил мужчина, когда физик подошел к нему, и опустил табличку с фамилией.

Профессор кивнул.

– Добро пожаловать в Денвер. У вас есть багаж?

Ван Хаттен покачал головой.

– Боюсь, я привез только себя.

Водитель кивнул и жестом предложил следовать за ним. Ван Хаттен знал, что они направляются к машине, которая отвезет его в несколько загадочный Центр совершенствования научных исследований, или ЦСНИ, расположенный неподалеку научно-исследовательский центр.

Две недели назад ван Хаттену позвонила женщина. Она представилась как Девон, не назвав фамилию. Она связана с ЦСНИ, научно-исследовательским центром в Денвере, пояснила женщина, и хочет пригласить профессора в качестве консультанта. Сможет ли он через две недели уделить центру один день?

Ван Хаттен сказал, что сомневается. В предложенный день у него назначено несколько важных встреч, с утра и после полудня.

Но Девон заверила, что они будут рады, если он сможет пробыть у них с пяти до девяти часов вечера. Хотя в обычном случае они попросили бы его лететь коммерческим рейсом, сейчас они запланируют чартер, чтобы он смог вернуться домой тем же вечером. И когда она упомянула оплату – тысяча долларов в час, – ван Хаттен быстро решил, что это отличное предложение.

Тысяча долларов в час.

И если он сможет провести у них день и вечер, они гарантируют минимум десять тысяч долларов.

Машина заберет его из дома и отвезет в аэропорт к рейсу в Международный Денверский. Они просят только подписать жесткое соглашение о неразглашении, включающее пункт, согласно которому он не должен раскрывать предложенную сумму.

Ван Хаттен сомневался, стоит ли во все это верить, но на следующий день он получил экспресс-пакет с авансом в пять тысяч.

Интеллектуальное вознаграждение привлекало ученого намного больше, чем материальное, но десять тысяч за день – это десять тысяч за день. И, кроме того, он был заинтригован. Что они могут захотеть от него за такие деньги? Он не скрывал своих исследований. Если им нужен доступ к его работам, им достаточно прочитать его научные статьи в нескольких журналах.

Ван Хаттен попытался выяснить у женщины, о консультациях какого рода идет речь, но она заверила, что никакой подготовки от него не требуется и что им нужен именно он. Когда ученый поинтересовался адресом центра, его попросили не беспокоиться: водитель встретит его в аэропорту и с комфортом доставит на место.

Быстрый поиск в Интернете выдал очень профессионально сделанный сайт, где говорилось о миссии научно-исследовательского центра – расширить границы человеческих знаний – и больших целевых фондах, полученных от анонимных дарителей. Помимо этого сайта, Интернет не содержал ни одной ссылки на ЦСНИ. Трудно представить себе научно-исследовательский центр с таким качественным сайтом и кучей денег, который нигде не упомянут. Захоти ван Хаттен отыскать фамилию мальчишки, который пакует его покупки в магазине, «Гугл» и то наверняка выдаст с десяток ссылок. Вдобавок на сайте отсутствовала страничка «Контакты», равно как и адрес центра.

Все страньше и страньше.

Он подумал, не отказаться ли, но решил, что это слишком. Если научно-исследовательский центр, поддерживаемый анонимными дарителями, желает не высовываться, никакого преступления в этом нет. Такое поведение можно объяснить множеством вполне законных причин.

Мысли ван Хаттена вернулись к настоящему, в котором водитель вел его по переполненной парковке. Мужчина остановился у серебристого микроавтобуса. У машины не было боковых или задних окон, а на боках отсутствовали какие-либо надписи. Ван Хаттен не удивился бы, увидев логотип Центра или надпись «Центр совершенствования научных исследований», но, похоже, эти люди и здесь предпочли не высовываться. По крайней мере, они последовательны.