– Мои поздравления, графиня. Наши мужья – давние приятели, значит, и нам с вами нужно познакомиться поближе.
– Спасибо, леди Челтнем, – сказала Джессика. Ее тронуло, что друзья Саймона так хорошо отнеслись к ней. И будут относиться, пока не узнают о ее изъяне.
– Я давно хотел сказать вам, Саймон, как здорово, что вы вернулись в страну, – сказал маркиз. – Если вам вдруг понадобится помощь, обращайтесь.
– Спасибо за предложение.
– Для этого и нужны друзья. – Джентльмены обменялись многозначительными взглядами, а потом маркиз откинулся на спинку сиденья. – И я очень рад, что вы женились. И так удачно. У вас прекрасная супруга. – Маркиз глянул на Джессику и опять улыбнулся.
– Спасибо, – поблагодарила его Джессика. Комплименты смутили ее, поскольку она никогда не получала их прежде. Незнакомые люди до этого момента даже не смели заговорить с ней. Но теперь, когда Саймон взял ее на прогулку и силой заставил стать частью мира вокруг, все изменилось.
– Да, мне очень повезло, – ответил он. – Вот какую удивительную леди я обнаружил в Лондоне. Если бы мне кто сказал, что она ждала тут меня все это время, вернулся бы домой намного раньше.
Саймон взял Джессику за руку. Когда их пальцы переплелись, горячая волна затопила ее сердце. И хотя больше всего на свете ей хотелось опустить глаза, она должна была смотреть на друзей Саймона, чтобы знать, о чем велся разговор. Как ему удалось так легко смутить ее? И что будет, если такая ситуация повторится, когда они останутся наедине? Джессика не хотела даже думать об этом.
– Я вижу, вас сейчас лучше не задерживать, граф, – с понимающей улыбкой произнесла маркиза, – но мне хотелось бы воспользоваться моментом и пригласить вас в гости. Мы организуем небольшой прием на следующей неделе, – обратилась она к Джессике. – Надеюсь, вы и ваш супруг почтите нас своим присутствием?
– Я… – Джессика перевела взгляд на мужа. Она ожидала, что тот найдет подходящий предлог, чтобы не являться туда. Его ответ был совсем иным:
– Мы с радостью примем ваше приглашение, леди Челтнем. Большое спасибо.
– Значит, до скорого свидания, – сказал маркиз и, кивнув им на прощание, сделал знак рукой кучеру, чтобы тот трогался.
Джессика смотрела вслед удалявшейся коляске, жалея, что упустила шанс отказаться от выхода в свет. Потом она глянула на Саймона. Судя по спокойному виду, мужу ее страхи были неведомы.
– Вы понимаете, что сейчас произошло?
Саймон удивленно приподнял брови.
– Ну, я поболтал со старым приятелем и быстро с ним распрощался, чтобы мы могли остаться наедине. Так на чем мы остановились? Ах да, я вспомнил.
Он придвинулся к ней и стал наклоняться, но Джессика с силой отпихнула его. Что с ним творится? Почему он так рискует? Нет, ей нельзя этого допускать.
– Я не бываю на маленьких приемах, – заявила Джессика. – Там люди ожидают, что я буду говорить с ними, а этого…
– Ты знаешь, – начал он, внезапно переходя на «ты», – что у тебя очень красивые волосы? Они темнее, чем русые, но и не черные, как у француженок. В солнечном свете твои волосы сияют и переливаются тысячью разных оттенков. Я вижу искры цвета полированной меди на фоне темного шоколада и…
– Они того же цвета, что и пожухлая трава после зимы, – прервала его Джессика, стараясь не обращать внимания на его теплую руку, сжавшую ее ладонь. Почему близость Саймона так волнует ее?
– Вряд ли, Джессика. На почерневшую траву совсем не походит.
– Саймон, выслушайте меня. Мы не можем поехать к Челтнемам. Нам надо…
– Хотел бы я посмотреть, как они будут выглядеть распущенными, падающими волнами тебе на плечи. Или мягкими завитками обрамляющими лицо. Я видел их только собранными в этот глупый узел на затылке.
Саймон коснулся ее волос. Джессика схватила его руку, чтобы он вдруг не стал вытаскивать шпильки.
– Саймон, не надо. Мы должны извиниться перед маркизом и его супругой…
– А твои глаза… Сначала я подумал, что они карие, но быстро понял, что ошибся. Они самого необычного золотистого оттенка, который я когда-либо видел. В их глубине словно плавают искры золота фараонов и переливаются…
– Не говорите глупостей. Глаза у меня самого обычного цвета. Вы меня не слушаете. И своим упрямством погубите меня и себя. Я не могу появиться…
– А губы…
Саймон опустил взгляд. Все мысли вылетели у Джессики из головы. Он держал ее за руку и так близко наклонился, что его губы почти касались ее рта… Боже правый. Она опять поддавалась его чарам.
– Саймон, я… я думаю, лучше нам вернуться домой.
Муж продолжал смотреть на ее губы.
– Никогда не видел ничего более манящего, – продолжил он. – Такие полные, мягкие…
– Это абсурд. С таким же успехом вы могли бы описывать какую-нибудь корову на лугу.
Саймон улыбнулся ей так открыто и весело, что в уголках его глаз появились морщинки.
– Вряд ли я захотел бы поцеловать корову.
И тут Джессика рассмеялась. Последний раз ей было весело много дней – нет, даже недель – назад. И теперь ей не хотелось останавливаться. Она смеялась так от души, что даже слезы навернулись у нее на глазах.
– Я тоже не могу представить, что вы целуетесь с коровой, – наконец произнесла Джессика. – Уверена, вам бы это совсем не понравилось.
Выражение лица Саймона мгновенно изменилось. Джессика удивленно глянула на него и спросила:
– Что-то не так?
В его глазах она увидела удивление, смешанное с сожалением. Ей было абсолютно непонятно, с чего Саймон вдруг так изменился. Наверное, она сказала или сделала что-то такое, отчего ему стало не по себе.
Саймон взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза. Его взгляд был пристальным, немного тревожным, а прикосновение – таким нежным и чувственным, что Джессике стало не по себе. Ей опять пришло в голову, что она совсем не знает сидящего рядом мужчину.
– Что произошло? Я тебя обидела? – тоже непроизвольно перейдя на «ты», спросила его Джессика.
Он покачал головой и ответил:
– Наоборот. Ты подарила мне то, что я не в силах тебе вернуть, – звук твоего смеха. Как бы мне хотелось описать тебе его! Но это невозможно. Больше всего на свете мне сейчас хочется, чтобы ты услышала звенящее в нем счастье.
Джессика отвернулась. Она не знала, как себя вести с этим новым Саймоном. Ей было под силу сражаться с его злостью, бросать вызов его властности. Но противостоять доброте и нежности было очень сложно. Неужели он не понимает, что от нее требует? Саймон хочет, чтобы она покинула мир одиночества, где чувствовала себя в безопасности. Чтобы появилась в обществе, где ее изъян рано или поздно обнаружат. Зачем-то он пробуждает в ней старые мечты, которым никогда не суждено сбыться.