– Моя фамилия Бил, я пришел навестить миссис Дорин Бил.
Санитарка кивнула, быстро окинув глазами Мейси.
– А это наша близкая знакомая, мисс Мейси Доббс. – Представив ее, Билли обвел взором ряды кроватей. – Где моя жена?
– Мистер Бил, не волнуйтесь, она в восстановительной палате. Состояние вашей жены удовлетворительное, но разговаривать она не может.
На левом виске Билли запульсировала синяя жилка – его тревога возрастала с каждой секундой.
– Что значит, не может разговаривать? Что с ней такое?
Мейси коснулась руки Билли и улыбнулась санитарке.
– Как вы понимаете, мой друг очень беспокоится за супругу. Может быть, вы проводите нас к ней и по пути расскажете, как она себя чувствует? Ее, случайно, не поместили в отдельную палату?
Напряженные плечи санитарки немного расслабились, она недовольно посмотрела на Билли, поджав губы, однако к Мейси проявила больше любезности:
– Ей делали небольшую процедуру, а она потом начала… буянить, поэтому пришлось ее ненадолго положить отдельно от остальных, чтобы она их не будоражила.
Двигаясь между кроватями, Мейси мельком разглядывала пациенток. «Остальные» пребывали в ступоре – неподвижно сидели, открыв рот или уставясь в стену. Судя по всему, тишину и покой здесь обеспечивали посредством сильных лекарств. Кислый запах свидетельствовал о том, что некоторых держали на молочной диете – Мейси была уверена, что ее отменили еще десять лет назад.
Когда они приблизились к третьим по счету двойным дверям, санитарка достала из кармана тяжелую связку ключей, выбрала один, вставила его в замочную скважину, дернула левую половину двери на себя и только после этого смогла повернуть ключ.
– Всегда заедает, – пожаловалась она.
Мейси кивнула, не глядя на ассистента. Она понимала: Билли опять готов сорваться, видя, что жену держат под замком, за тремя дверями в настоящем дурдоме.
– Если не ошибаюсь, миссис Бил проводят инсулиновую терапию? – небрежно поинтересовалась Мейси.
– Да, вчера была вторая процедура.
– Не знаете ли, зачем?
– Доктор считает, это вправит ей мозги, даст толчок, чтобы побороть депрессию.
– Наверное, возникли трудности?
– Да нет, все как обычно. Правда, когда стала отходить, у нее сделалась небольшая истерика, вот ей и ввели успокоительное.
– Понятно. Значит, лечение инсулином результатов не дало?
Санитарка не удостоила Мейси ответом. Они подошли к очередной двери. Через крохотное окошко Мейси разглядела, что это и есть палата Дорин Бил. Санитарка отперла дверь ключом и повернулась к Билли:
– Имейте в виду, ее нельзя тревожить. Она еще не совсем в себе, поэтому должна находиться в покое.
На чугунной кровати лежала Дорин. Глаза больной были широко распахнуты, лицо искажено гримасой. Ее голова металась по подушке, руки и ноги были привязаны. Грубые кожаные ремни врезались в прозрачные запястья, тонкие, словно воробьиные лапки. Дорин невероятно исхудала: казалось, что между простыней и одеялом ничего нет, лишь едва заметно выступали ступни, колени и бедра.
– Ох, девочка моя, моя девочка! – Билли бросился к кровати, накрыл ладонью влажный лоб жены, затем склонился над ней и поцеловал в щеку.
Дорин прекратила метаться и заплакала; слезы покатились по лицу.
– Тут плохо, Билли, так плохо. Прошу, забери меня домой. Я хочу к мальчикам, к моей Лиззи. Забери меня, пожалуйста.
– Мы обязательно вытащим тебя отсюда, родная. Потерпи совсем чуть-чуть.
– Скажи им, чтобы в меня больше не втыкали иголки. Не давай им делать это.
Дыхание Дорин сделалось частым и прерывистым, она со свистом хватала ртом воздух.
Медицинская сестра вошла в палату и встала по другую сторону кровати.
– Ну-ну, миссис Бил, вы же не хотите еще один укол, а? Успокойтесь, сделайте глубокий вдох.
– Я сам присмотрю за женой. Пожалуйста, уйдите, – натянутым голосом попросил Билли.
– Послушайте…
Мейси шагнула к женщине:
– Сестра, я позабочусь о пациентке в ваше отсутствие. Не сомневаюсь, через минуту-другую с миссис Бил все будет в порядке. Я сама работала медсестрой в закрытой лечебнице, поэтому понимаю, как важно вовремя позвать вас, если потребуется помощь.
Дорин затихла, прислушиваясь к разговору, дыхание стало более ровным. Билли продолжал ласково гладить ее по голове.
Медсестра покачала головой.
– Десять минут, не больше, – сказала она и вышла.
– Десять минут, и все? – возмутился Билли. – Да кто она вообще такая?
– Билли, от вашего поведения Дорин не станет лучше, – шепнула Мейси, обойдя кровать.
Она достала из кармана чистый льняной платок и вытерла слюну в уголках рта Дорин, потом повернулась к тумбочке, где стоял кувшин и миска, а также лежал кусок мягкой хлопчатобумажной материи. Мейси наполнила миску холодной водой, окунула туда ткань и хорошо отжала. Встряхнула салфетку, свернула ее в полоску и улыбнулась Дорин.
– Давайте немного охладим вас, если Билли не будет против и уберет на минуточку руку.
Дорин кивнула и посмотрела на мужа, который пытался развязать ремни, стягивающие ее руки. Когда Мейси аккуратно обтерла лицо больной, еще раз намочила салфетку и занялась шеей, Дорин опять заплакала.
– Я хочу к сыновьям, к моей дочурке.
– Солнышко, Лиззи больше нет, она умерла. Поэтому тебя и положили в больницу – здесь тебе помогут справиться с горем.
Дорин вновь стала задыхаться, Мейси предостерегающе покачала головой, глядя на Билли.
– Не надо ее тревожить. Если мы договоримся о переводе в Клифтон, доктор Мастерс найдет верный путь лечения. Сейчас нужно только успокоить Дорин, чтобы ее можно было отвязать и перевести обратно в общую палату.
– Не хочу, чтобы над ней измывались.
Мейси продолжала обтирать прохладной салфеткой лоб Дорин, и вскоре веки у той отяжелели, она задышала ровнее и начала засыпать.
– Только поглядите, от моей бедняжки почти ничего не осталось. Она сама точно как ребенок. – В глазах Билли стояли слезы.
– Ей проводят стандартный набор процедур, пытаются подобрать то, что подействует, – шепотом пустилась в объяснения Мейси. – Уверена, ее лечат электротоком, а что до инсулинотерапии… – Она не договорила. Хорошо хоть, врачи давно отказались от удаления яичников – лет тридцать назад этот метод лечения депрессии у женщин был широко распространен.
– Как по-вашему, мисс, что ей поможет? – Билли снова положил руку на лоб жены.
Мейси тем временем прошлась влажной салфеткой по рукам и ладоням Дорин, удаляя с открытых частей тела липкий пот, выступивший у несчастной женщины от страха. Несколько секунд Мейси не отвечала, водя прохладной тканью по внутренней части левой руки Дорин, разглядывая толстый кожаный ремень с металлической застежкой, крепившийся к кровати.