– Как Горация вообще занесло на холм?
Макрон задумался, припоминая:
– Он увидел, что его когорта подтормаживает, и словно сорвался. Я пробовал его отговорить, да куда там… Взял лошадь и галопом туда, наверх. Конечно, он стал самой завидной мишенью. Для каждого варвара было делом чести целиться именно в него. Это чудо, что он заехал так далеко прежде, чем в него попали. – Макрон хрустнул суставами. – Но все равно, нет худа без добра…
– В смысле?
– Теперь у нас начальник, знающий, как делать дело. Так что, какие будут указания, господин префект?
У Катона, пока он возвращался от Кровавых Воронов, почти не было времени, чтобы обдумать положение. Он торопливо собрался с мыслями:
– Так. Первым делом раненые. «Легких» собрать в отдельную колонну, пусть добираются в лагерь своим ходом. Лежачим подогнать телеги. А обратно эти же телеги пригнать уже с частями баллист.
– Баллисты? Зачем они нам? Гораций был прав хотя бы в одном: отсюда угол для них слишком большой.
– Отсюда – да, – согласился Катон. – А мы их подвинем вперед и там соберем. Вот тогда они нам очень даже сгодятся.
Макрон нахмурился, но префект продолжил раньше, чем тот заговорил:
– А еще нужны топоры и заступы для дюжины человек, и веревки из запасов. Плюс к тому все пращи и запас к ним, что есть у нас в наличии. Командовать Восьмой когортой я выберу другого человека. Ацер пусть присматривает за Седьмой, пока люди там не очухаются. Им потребуется некоторое время, чтобы оправиться от той молотилки. Твоя когорта – следующая, что пойдет на холм.
– Учти, у нас неполный состав. У меня даже сейчас людей меньше, чем в Седьмой. А ведь там парни не робкого десятка. – Центурион смерил Катона твердым взглядом. – Но все равно, господин префект: воевать, так воевать. Дайте лишь приказ.
– Всему свое время, Макрон, – сказал Катон с улыбкой. – Сначала надо сделать кое-какие приготовления. – Он обернулся к хирургу: – Статилла с Горацием отправить обратно в лагерь, затем заняться ранеными.
– Слушаю, господин префект, – отсалютовал хирург.
Из хижины Макрон и Катон вышли наружу, под румяный свет еще раннего утра. День задавался погожий и теплый. Улочка по обе стороны изобиловала ранеными. Многие из них лежали на земле; кто-то сидел или стоял в усталом ожидании, когда ими займутся.
– Макрон, сейчас вернись в лагерь, собери там все, что я просил, и со всем оснащением сразу назад. Постарайся быстрее.
Ветеран без слов повернулся и пошел исполнять указания. Катон, осторожно лавируя между раненых, выбрался на окраину поселка, стоящего перед крепостью. Когорта Макрона в соседстве с Восьмой отдыхали на траве в ожидании приказов. Завидев своего нового командира, люди выжидающе замерли, но, когда тот просто встал и начал оглядывать бастион, постепенно возобновили замершие было тихие разговоры.
Цепко оглядывая бастион из конца в конец, Катон обнаружил, что палисад на краю, наиболее удаленном от угла, где тропа подходит к воротам, высотой несколько ниже. Или бриганты, что возводили крепость, использовали столбы разной длины, или же земля на том конце форта идет под уклон. Если последнее, то это может оказаться на руку – во всяком случае, поначалу. Схватка за бастион все равно обещает быть жаркой, но если взять его удастся, участь остальной крепости будет предрешена: долго ей уже не продержаться. Безусловно, все зависит от взятия этого внешнего укрепления. Дело нелегкое, опасное, и те из офицеров, что поведут солдат в бой, должны будут являть собой наглядный пример отваги. «Как раз работка для нас с Макроном», – с мрачноватой ухмылкой подумал Катон.
К полудню было подготовлено оснащение, а людям разъяснили план действий. Пехота ауксилариев разбилась по парам: один человек нес легионерский щит для прикрытия себя и товарища, а его напарник вооружился пращой и сумой с боезапасом. Эти пары уже скрытно взбирались по склону и занимали позиции для прикрытия небольшого отряда Катона. Два отделения когорты Макрона несли инструменты и веревки, а остальная часть Первой центурии образовала тем временем защитную «черепаху».
Напоследок Катон оглядел собравшихся вокруг.
– Помните: когда доберемся до бастиона, работать быстро. Они будут швыряться в нас всем, чем ни попадя. Я же не хочу терять ни одним солдатом больше, чем необходимо.
Он повернулся к старшему центуриону, которого поставил во главе Восьмой когорты. Лебауск имел телосложение Геракла – что ввысь, что вширь. И характерный облик германца: светлые волосы, квадратный подбородок и пронзительные синие глаза.
– Когда я подам знак, – напутствовал его Катон, – ты бегом поведешь людей на склон. Не останавливаться ни перед чем до той самой минуты, пока не перебьем всех выродков на бастионе.
– Можете на меня положиться, господин префект, – осклабился Лебауск. – И на парней тоже. Не подведем.
– Отрадно слышать. – Катон посмотрел на офицера, который вступал в игру последним. – Ацер, твои расчеты выходят за Восьмой тотчас же, едва она сделает свой первый шаг. Чтобы к тому моменту, как будет взят бастион, баллисты вместе с боезапасом были полностью готовы к бою. Тогда воротную башню мы сумеем очистить настолько быстро, что там даже спохватиться не успеют.
После короткой паузы он обратился ко всем:
– Быстрота и беспощадность – вот чего я хочу. К концу дня эти варвары должны узнать, как быстро римская армия может поставить их на колени. Нужно, чтобы молва об этом разнеслась по всем остальным бригантам. Пусть знают, что им уготовано, если они хотя бы помыслят вновь нам досаждать. И последнее: Каратак. Его брать живым. При крайней необходимости можно ранить, но горе тому, кто вздумает прославиться тем, что лишил Каратака жизни. Этого мятежника император желает оставить лично себе. Вопросы есть?
Ответом были молчаливо ждущие взгляды выбранных для дела офицеров и солдат.
– Вот и хорошо. – Катон хлопнул в ладоши. – Тогда по местам, воины Рима!
Ацер и Лебауск разошлись по своим подразделениям. Префект отстегнул фибулу плаща, и когда тот пал с плеч, ловко подхватил его, сложил и бережно провел пальцами по складкам.
– Его мне подарила Юлия, перед отъездом из Рима.
– Значит, она будет рада, что он тебе как следует послужил, – мягко сказал Макрон. – Обязательно надень его по возвращении: она порадуется.
– Непременно.
Оба ненадолго смолкли. Молчание нарушил Макрон:
– Послушай. Тебе нет смысла туда лезть. Я сам со всем управлюсь.
Катон покачал головой.
– Да брось ты. Я рук измарать не боюсь.
– Знаю, что не боишься, – с нажимом сказал Макрон. – Но меня волнует, что станется со всеми нами, если с тобой что-нибудь случится. Мы уже потеряли двух старших офицеров. Если еще и тебя срубят, то останемся только мы с трибуном доводить дело до конца или отводить парней обратно через границу. А я не уверен, что кто-то из нас годен для такого мудреного дела.