– О? И в чем же оно заключается?

– Это самое простое из известных преступлений. Убийство.

Вин удивленно вскинула бровь. Неужели она убила кого-то из близких этого человека? Может, какой-нибудь солдат из свиты Сетта? Год назад, когда она напала на крепость Гастинг?

Их с Йоменом взгляды встретились, и Вин увидела в его глазах… тоску. Тоску, которую он прятал под маской спокойствия. Нет, она не убивала его друзей или родственников. Она убила кого-то куда более важного.

– Вседержитель, – догадалась Вин.

Йомен снова отвернулся.

– Вы же не собираетесь судить меня за это? Это смешно.

– Суда не будет. Я правлю этим городом, и мне не нужны церемонии, чтобы принять решение.

– Мне послышалось, будто вы назвали это место царством закона, – фыркнула Вин.

– Я и есть закон. Я позволяю подсудимым защищать себя, прежде чем решаю их судьбу. Я дам вам время подготовиться, но стражам будет поручено убить вас, если им покажется, что вы пытаетесь проглотить что-то подозрительное. – Йомен повернулся. – На вашем месте я бы ел и пил с осторожностью. Стражи полны усердия, и они знают, что я никого не стану наказывать, если вы случайно умрете.

Вин застыла, глядя на чашку с водой в своих руках.

«Убей его, – прошептал голос Разрушителя. – Ты сможешь. Забери оружие у одного из стражников и убей Йомена».

Вин нахмурилась. Разрушитель по-прежнему использовал голос Рина – такой знакомый голос, который всегда был частью ее. Обнаружить, что с ней на самом деле разговаривала эта тварь, – все равно как вдруг узнать, что собственное отражение в зеркале принадлежит другому человеку, а саму себя ты никогда не видела.

Разумеется, Вин проигнорировала голос. Было не совсем ясно, отчего Разрушитель так хотел, чтобы она убила Йомена. В конце концов, Йомен захватил ее в плен, – значит, король-поручитель трудился во благо Разрушителя. Кроме того, Вин сомневалась, что сможет причинить ему хоть какой-то вред. В цепях, без боевых металлов… нападать с ее стороны будет последней глупостью.

С другой стороны, Вин также не верила, что Йомен сохранит ей жизнь, чтобы дать возможность «защитить себя». Он что-то задумал. Однако она понятия не имела, что именно. Зачем он оставил ее в живых? Он был слишком умен, чтобы сделать это без причины.

Так и не дав ни одной подсказки, Йомен снова отвернулся и уставился в окно.

– Уведите ее! – приказал он.

* * *

Пожертвовав большей частью себя, Охранитель создал темницу для Разрушителя и тем самым нарушил их сделку ради того, чтобы помешать Разрушителю уничтожить все, что они создали вместе. В результате силы опять почти сравнялись: Разрушитель оказался в заточении, и лишь его малая часть осталась на свободе – Охранитель же превратился в бледную тень самого себя, едва способную мыслить и действовать.

Их разумы были, конечно, отделены от их силы. Вообще-то, так и не удалось до конца понять, какого рода связь действует между мыслями, личностью и силой, но нет сомнений в том, что подобная связь существовала не всегда. Ведь обе силы можно отделить от разумов, которые ими управляли.

55

Обратный путь от деревни до лагеря занял у Эленда уйму времени. Прежде всего, он оставил местным жителям большую часть своих монет. Он не знал, помогут ли деньги пережить им ближайшие недели, но должен был хоть что-то сделать. Запасов еды в деревне наверняка почти не осталось, дома́ сгорели из-за устроенного колоссами пожара, источники засыпало пеплом, а их столица и их король находились в осаде, которую устроил он, Эленд.

«Я должен сосредоточиться, – думал он, шагая сквозь пеплопад. – Я не могу помочь всем и каждому. Меня должна заботить общая картина».

И эта картина включала использование войска колоссов для уничтожения города, которым управлял его противник. Эленд стиснул зубы, но не замедлил шаг. Солнце клонилось к горизонту, и появившийся туман, пронизанный красными закатными лучами, будто горел. Вслед за Элендом топали тридцать тысяч колоссов. Его новая армия.

Вот и еще одна причина, которая заставила задержаться в дороге. Император решил идти вместе с колоссами, а не прыгать впереди них на тот случай, если появится инквизитор, чтобы забрать украденную собственность. Эленд все еще не мог поверить, что такой огромный отряд не был под чьим-то предводительством.

«Я напал на армию колоссов в одиночку, – думал он, бредя по колено в пепле. – Я сделал это без помощи Вин, рассчитывая, что смогу победить инквизитора самостоятельно».

Как же он на такое осмелился? Даже Кельсер едва справился с одним из этих чудовищ.

«Вин убила уже троих. Мы сражались вместе, но убивала всегда она».

Нет, Эленд не завидовал ее способностям, если не считать нескольких случайных проблесков недовольства. Это же смешно. Он не сокрушался о чем-то подобном, когда был обычным человеком, а теперь, став рожденным туманом, вдруг возжелал стать таким же опытным, как Вин.

Но даже опыт не помог ей избежать плена. Эленд шел вперед, чувствуя себя так, словно у него на плечах лежал тяжелый груз, который невозможно было сбросить. Все казалось каким-то… неправильным. Вин в плену, а он свободен. Туман и пепел продолжают отравлять мир. И Эленд, несмотря на свои силы, не может ничего сделать, чтобы защитить дорогих людей и женщину, которую так любил.

Иными словами, третья причина, по которой император не вернулся в лагерь сразу же, а отправился в монотонный поход вместе с колоссами, – желание все обдумать. Эленду нужно было побыть одному.

Да, он знал, что их общее дело очень опасно, но ему никогда даже в голову не приходило, что он может ее потерять. Она же Вин. Ей всегда удавалось найти выход. Она умела выживать.

А что, если на этот раз у нее не получится?

Эленд всегда был слабее – обычный человек в мире рожденных туманов и колоссов. Мыслитель, который не мог драться, которому приходилось все время рассчитывать, что Вин его защитит. Даже на протяжении последнего года она всегда старалась держаться поближе к нему во время сражений. Если Вин угрожала опасность, то и Эленду угрожала опасность, и у них просто не было времени подумать о том, что он мог выжить, а она нет.

Можно было заставить колоссов проложить дорогу через пепел. Но в этот момент Эленду хотелось держаться подальше даже от них. Поэтому он шел впереди – одинокая фигура в черном, посреди поля слежавшегося пепла в красноватом свете заходящего солнца.

Пеплопады усиливались. Перед тем как покинуть деревню, император потратил день, заставляя колоссов расчищать улицы и восстанавливать некоторые дома. По сравнению со всевозрастающим количеством пепла, туман или даже возможная встреча с другими блуждающими колоссами выглядели не такими уж серьезными проблемами. Пепел. Его одного хватит, чтобы покончить со всеми. Он уже похоронил деревья и холмы. Местами Эленд проваливался по пояс.