3 октября, 10 ч. 08 мин., о. Сето-Мегеро.
— Ты где пропадал? — с нескрываемым раздражением спросил Харитон у запыхавшегося Свена Самборга, который явился в условленное место на полтора часа позже условленного срока.
— Дай пить, — хриплым шёпотом потребовал Свен и потянулся к термосу с холодным чаем. — Я там ждать, пока все уйти.
— У неё кто-то был?
— Лида к ней заходить.
— Одна?
— Да. Она уже ушёл.
— Куда?
— Туда. — Свен ткнул пальцем в сторону Скво-Куксо.
— Тем лучше, тем лучше… Значит, девчонке сейчас не до нас — по магазинам пошла. Что ж, пойдём и мы потихоньку, — предложил Харитон, слегка успокоившись. — Ты не забыл, что делать?
— Я своё дело знай, — гордо заявил Свен. — Самборг никогда не ошибаться.
— Главное, чтобы старуха ничего не заподозрила раньше времени. Эх, я бы сам с ней побеседовал, но ни по-альбийски, ни по-ромейски — ни в зуб ногой, а она по-нашему — как рыба об лёд.
Свен почесал затылок, соображая, кого это его сообщник собирается бить по-ромейски в зуб ногой и при чём здесь мороженая рыба, но переспросить не решился.
— Всё, шевели ходулями. — Харитон вручил Свену маленький, закупоренный воском узкогорлый фарфоровый сосуд. — Так и скажешь: хуннский бальзам, чудо народной медицины — мёртвого подымет. Требуй за него побольше и торгуйся до упора, а то она может и не поверить.
— Свен — не дурак, Свен — соображать, — заверил Самборг и не спеша направился к тростниковой хижине, стоящей на скальном уступе рядом с водопадом.
Минут через пятнадцать показалась аккуратно постриженная живая изгородь, запахло свежим пудингом и утренним кофе — старуха жила строго по расписанию и ни в чём себе не отказывала — иногда даже гостям кое-что перепадало.
Ломиться сквозь заросли, одновременно стараясь не раздавить драгоценный сосуд с драгоценной жидкостью, было непросто, и поэтому Свен не слишком торопился. Сначала он выбрался на тропу, ведущую к Чаше, и обнаружил вечно пьяного придурка Рано Портека, который то ли не смог дойти до старушкиного жилища, то ли уже приложился к свежедобытым напиткам. Две бутылки дорогущего арманьяка стояли рядом с телом, отложенные на продолжение банкета. Увидев такое дело, Свен как старый солдат, знающий толк в армейском юморе, недолго думая зашвырнул обе бутылки подальше в заросли, представив себе, как Рано, проснувшись, будет мучительно вспоминать, когда и где он опорожнил свою заначку. Дальше можно было идти не таясь, насвистывая на ходу бодрый мотивчик «Солдат удачи — больше, чем солдат». Главное — чтобы этим утром больше никого не принесло к старухе раньше времени, пока не сработает хитроумный замысел Харитона, суть которого хозяин единственного на острове особняка не изложил даже непосредственному исполнителю, ссылаясь на соображения секретности.
— Добрый утро, фру Боолди! — крикнул Свен, прежде чем отворить плетёную из лозы калитку. — Фру Боолди, гость приходить! Можно входить?
Молчание — знак согласия… Старушка вообще немногословна, но если она занята, то роль караульного у ворот выполняет её петух — взлетает на изгородь, начинает истошно кудахтать и угрожающе размахивать крыльями. Петуха не видно, значит, можно и войти.
— Добрый утро, фру Боолди. — Свен обнаружил старушку сидящей возле раскрытой настежь двери, ведущей в хижину, в плетёном кресле за плетёным столом, на котором стоял полный стеклянный кофейник и гостевая чашка — она как будто чуяла, что сегодняшнее утро не обойдётся без визитёров.
— Ты кто? — поинтересовалась Мария, даже не глядя в сторону гостя. Свен был у неё уже трижды, но она, видимо, не взяла на себя труда его запомнить — и это было кстати.
— Я есть Свен Самборг.
— Что ж — Свен так Свен… Чего ты хочешь, Свен? — Но заметив, что гость уже открыл рот, чтобы излагать свои проблемы, она вдруг махнула рукой. — Нет, не сейчас. Позже.
На мгновение Свену стало страшно. Харитон не посвятил его в подробности своего плана — он лишь пообещал, что в итоге, если всё произойдёт как надо, между ними и Тлаа не останется никаких серьёзных препятствий. Но Свен-то соображает, что главное препятствие для всех, кто стремится овладеть Чашей, — старушка Боолди, а значит, в сосуде, который поручено ей вручить, — вовсе не то… Нет, лучше не позволять себе лишних мыслей — вдруг она заглянет ему в глаза и всё поймёт.
— Пей кофе, Свен.
— Благодарю, фру. — Свен, почтительно склонившись над столом, наполнил свою чашку, и тут же рядом с ним возникло ещё одно плетёное кресло — точно такое же, как у Марии.
Он осторожно сел на краешек кресла, ещё не вполне веря в его реальность, поставил на стол сосуд, который до этого бережно сжимал левой рукой, и так же осторожно взял чашку — тот же хуннский фарфор, тоже, видимо, подарок гере Стругача… Рыбу тоже прикармливают, прежде чем забросить сеть.
Старуха, кстати, вовсе не выглядела умирающей — довольно румяное лицо, живые серые глаза, а что лицо изъедено морщинами — так попробуй доживи до таких лет, не сморщившись. Халат на ней тоже был хуннский, расшитый спящими драконами, и сама она была похожа на гадалку, которая ненавязчиво присматривалась к клиенту, прикидывая возможные размеры своего гонорара.
— Фру Боолди. — Если старуха молчит, нужно самому поддерживать беседу. — Я хотель передавать вам сувенир. — Свен слегка пододвинул фарфоровый флакон к центру стола.
— Хорошо, я потом посмотрю, — без энтузиазма отреагировала Мария.
— Это есть бальзам из Хунну, я его сам находить в гробница императора. — Свен изобразил подобие добродушной улыбки.
— Значит, ты где-то гробницу ограбил…
— Это не есть ограбить! Это есть для вас, — поспешил заметить Свен. Он и в самом деле участвовал в подавлении мятежа в хуннской провинции Шао-Лю — три тысячи фунтов в неделю, не считая двух сотен за каждого убитого мятежника и права брать всё, что понравится.
— Какая разница, для кого… — Мария уже потянулась к флакону, который вмещал в себя лишь несколько напёрстков драгоценной жидкости. — Говорят, это продлевает жизнь.
— Да, фру Боолди. Один сволочь мне двадцать тысяч предлагать.
— Я ничего не предложу, — тут же отреагировала Мария. — Я даже не знаю, нужно ли мне это.
— Все хотят жить.
— Я не хочу. Давно уже не хочу. Мне нужно туда, где Крис. — Мария на несколько секунд задумалась, потирая сморщенный подбородок дряблой рукой. — Но и оставлять здесь Тлаа, когда вокруг бродит столько отребья… Итак, что ты хочешь?
— Я хотель стать знаменитый! — Свен неожиданно для себя самого нарушил инструкции гере Стругача. Если старуха всё-таки готова заплатить, то пусть лучше что-то достанется славному солдату, кровь которого впиталась в землю трёх континентов, чем какому-то психу из Гардарики, которому нужен мир в виде вазы. — Я хотель слава и уважение. Чтобы все читать мой книги. Вот — это… — Он извлёк из нагрудного кармана «Пьяную Марусю с пулемётом» в потрёпанном мягком переплёте и протянул её Марии.