Руки сами поползли по тем местам, где у женщин эрогенные зоны. Уж в этом деле меня Машка с близняшками так надрессировали и обучили, что я сам себя боялся.
Совсем не мешающий говорить комплименты язык время от времени высовывался и лизал ароматное тело перед моим лицом. Моментально затвердевшие соски только и подсказали в самый переломный момент: «Все, она твоя! Теперь главное – не поспешить!»
Да я и не спешил. Вполне возможно, что в этом мире мне придется остаться до самой пенсии, а то и позже. Так что гонки устраивать не собирался: когда еще в последующие годы такой шанс подвернется?
Когда люмен погас совсем, последние рубежи пассивной обороны пали окончательно. С искушением настоящего ловеласа, в невероятно медленном темпе снимал с Мансаны одну деталь ее одежды за другой и растянул этот процесс настолько, что, оказавшись обнаженной, девушка задрожала от рвущейся из нее страсти, и я сообразил, что немного перестарался. Благо что и на этот случай имелись в запаснике «много раз казнимого раба» готовые наработки. И пока я раздевался сам, то ловко дал в проворные пальчики свое хозяйство. По последовавшим вслед за этим несколько нервным, но уверенным движениям понял, что я как мужчина у Мансаны далеко не первый, и успокоился полностью. Успокоился – в смысле моральной ответственности. Зато во всем остальном я показал все свои врожденные и выработанные способности процентов на шестьдесят. А этого, как правило, хватало еще недавно всем трем моим подругам часа на два непрерывной ролевой игры под названием «Жестокие изнасилования взбунтовавшимся рабом своих добродетельных хозяек».
Не знаю, какой здесь толщины стены и проживал ли кто в соседних номерах, но вылетавшие за нашу дверь звуки наверняка в ту ночь не дали выспаться очень многим постояльцам южной пейчеры.
Утром я вскинулся от голоса коридорного, сзывающего проспавших постояльцев на завтрак. Ласкового, податливого тела руки не нащупали, а когда стал разгораться люмен, глаза забегали по комнате с запоздалой паникой. Мансаны не было, и как, когда она ушла, так и не мог вспомнить. Сильно все-таки меня новые ощущения свалили. Но и преждевременные переживания о моем иномирском имуществе оказались напрасными. Пропала вместе с бумажкой только одна, надкушенная с вечера шоколадка.
Ну и ладно, значит, все хорошо и девчонка весьма ответственная во всех отношениях: даже после такой изнурительной и благостной для нее ночи она не расслабилась и не забыла про свою работу. Следовало и мне поторопиться, если я хотел позавтракать и договориться с ней о последующем времяпрепровождении. В этот момент мне показалось, что я и сегодня смогу воспользоваться ее услугами, введя в заблуждение и заинтересованность тем фактом, что хочу и дальше исследовать Сияющий курган, но теперь уже разыскивая по ходу все попадающиеся на глаза рисунки. Благо художников и им подобных мазил в кургане крутилось несколько десятков.
Помешала этим планам моя чрезмерная любовь к чистоте и обязательный прием душа до и после секса.
На завтрак-то я еще успел, а вот свою пылкую ночную любовницу уже не застал.
– Только что домой убежала, – охотно пояснила мне другая девушка, посматривающая при этом на меня просто огромнейшими глазищами. – Передать? Нет, ни для кого ничего передать не просила. А что?
Что я мог ей ответить? Лишь успокоительным жестом отправил от себя и стал лениво ковыряться в кашке, весьма напоминавшей сваренную из тыквы. Вкусно, между прочим!
Но даже проснувшийся зверский аппетит не вернул приподнятого до того, но рухнувшего в единочасье куда-то вниз настроения. Жизнь, как всегда и как во всех мирах, абсолютно одинакова. Девушка поддалась своим желаниям, повелась на сладкое и пошла на поводу зова своей плоти. Инстинкт продления рода и закатанные в мечтательности глазки не дали в самый ответственный момент осознать, что и, самое главное, кто с ней вытворяет довольно приятственные вещи. А когда утром отдохнувшее сознание ей напомнило, куда, с кем она окунулась в океан страсти, она тут же окунулась в другой океан страха, стыда и отчаяния. Понятно, что сбежать и больше со мной никогда не встречаться ей показалось лучшим выходом из создавшейся ситуации.
Ну что ж, иного, в принципе, я и не ожидал. Разве что чрезмерно страстный шепот этой ночью меня излишне настроил на оптимистический лад, и я несколько раскатал губу.
А нечего! И правильно сделал, что «воспользовался и не упустил»! Теперь хоть будет что вспомнить и похвастаться среди старых прохиндеев, сидя после пенсии на лавочке и грея под солнцем потрескавшиеся косточки. Ага, если еще доживу до той пенсии! Потому что если не смогу сам отсюда вырваться, то вскоре мне на голову свалятся три мои подруги. И не факт, что после воссоединения с моей персоной они мне дадут спокойно дожить до старости. Да что там «спокойно», такие, как Машка, вообще могут жизни лишить на ровном месте. А уж если узнает о нашей ночи с Мансаной…
Уже допивая утренний сок, я нервно поглядывал по сторонам и составлял в уме программу исследований лабиринта. И раскаивался в том, что опять проспал рассвет: когда же я и как определю точную продолжительность суток? А ведь время идет! Еще день-два, и я окажусь в жутком цейтноте! Все! Никаких гулянок, экскурсий и… всего остального! Только работа!
Еще и классификацию себе придумал, весьма мобилизующую на подвиги: «Пионер фигов, проходимчатый, недоделанный, губу раскатавший!»
В номер даже не возвращался, посчитал себя достаточно экипированным для очередного похода во внутренности кургана. И только на выходе из тоннеля наткнулся на задумчиво стоящего там Емляна. Когда он перевел свой взгляд на меня, показалось, что еще больше задумался. Но на приветствие ответил и тут же заворчал в своем стиле:
– Интересно в столице?
– Ага.
– Еще пятак менять будешь? А то я ухожу скоро.
– Не-а.
Неужели сейчас и начнет разбирательства? Неужели знает о моих вчерашних тратах? Непонятно.
– А сегодня куда?
Я неопределенно махнул в сторону порта.
– Удачного дня!
Он отвел свой сверлящий взгляд в сторону, а я с облегчением вздохнул и поспешил в ближайший переулок. Оказывается, и приветствия тут разные, и пожелания есть, только вот до сих пор не удосужился я узнать, как звучит элементарное «спасибо». А сейчас я бежал в замеченный еще вчера утром, на пути в порт, внушительный магазин с тем, в чем я сейчас нуждался. Еще на прогулке с Мансаной я обратил внимание на книги в витрине, нечто наподобие альбомов, какие-то пишущие принадлежности, кисти и прочие разные мелочи. Но когда я попал во внутренности магазина, то у меня вообще глаза разбежались; полки тянулись поперек всего дома ко второму входу с параллельного проулка. Да еще прилавки или нечто подобное виднелись внизу, в подвальном этаже.
– Что хочешь купить, дитято? – раздался справа от меня голос. Но когда я поднял глаза и осмотрел пожилую, довольно строго одетую женщину, она тоже присмотрелась в ответ и сразу же поправилась: – Извините, молодой рыцарь.