Дальше шли сведения уже только о горах. Высокие – более двадцати семитысячников. Обширные – несколько пересекающихся горных хребтов. Малозаселенные – всего восемь тысяч жителей-горцев. Малоисследованные – никто до сих пор не знает о расположенных под снегами, ледниками полезных ископаемых, ничего конкретного, а древние поселения, якобы раскопанные в предгорьях, только создают неприятную путаницу в общей истории всего мира.
Про Заозерье и того меньше было сказано: далее на восток простираются жуткие и непроходимые топи и болота. Потом они переходят в озера, ну а уже на островах и расположенных еще дальше землях находится Заозерье. Причем про людей сказано одним предложением: живущие в Заозерье колдуны не желают общаться с остальным миром. Потом шла маленькая дописка автора книги: «..хотя во всем мире и встречаются оригинальные вещи, удивительные монеты и магические амулеты, произведенные в далеком Заозерье. Цена им велика, но практического применения они чаще всего не имеют, авторитетно считаясь итогом напрасной работы».
Ага! Это я удачно попал со своими монетами эпохи хрущевской оттепели. Зато теперь могу смело и в любом месте утверждать: монеты заозерских умельцев! Цены им нет! Поэтому давайте две цены!
И еще мне понравилось, что про свою малую родину я могу отныне молоть все, что взбредет в голову. Ну, разве что на земляка нарвусь, и он мне мечом ту самую голову и продырявит. Вдруг выходцы с Пимонских гор и в самом деле жутко дикие и страшно вспыльчивые? Чем черт не шутит! Спуску и калеке-инвалиду не дадут, если что не так ляпну.
Завтрак я к тому времени прикончил полностью. Куда только и влезло! А ведь еще и ночью мы вместе с Мансаной приговорили все ее сладости, сметану, сок и маленькую шоколадку. Блин, только растолстеть мне не хватало!
С такими мыслями я убрал поднос в сторону и задергался в выборе между оставшимися книгами. Что может быть важнее общей истории? Правильно: только умение прилично себя вести в окружающем тебя обществе. И я набросился н а «Правила хорошего тона и умение себя вести на приемах». Кстати, там и про порядок проведения встреч в императорском дворце описывалось.
К моему большому облегчению, нормы поведения не оказались в здешнем обществе чем-то сверхъестественным. Указывалось конкретно: какие жесты считаются вульгарными, какие – неприемлемыми, а какие – несущими определенный глубокий смысл для интимного отношения. Отыскались также понятия, соответствующие всяким «спасибо, пожалуйста и до свидания». На них и на интимных жестах я задержался несколько дольше запланированного времени. Поэтому когда только начал открывать книгу по истории с картинками, то услышал торопливый стук сандалий в коридоре и с первого раза догадался, кто сейчас ко мне ворвется. Описание Пимонских гор, история и «Правила хорошего тона» тут же оказались на шкафу, а раскрытая на первых страницах книга по истории с картинками меня не смущала.
– Читаешь? – подскочила ко мне Мансана, чмокнула в щеку и присмотрелась к титулу. – О! Решил вновь учебу начинать?
– Да нет, – уже более свободно, но все равно ужасно картавя отвечал я. – Просто книги очень люблю, а у нас они такая редкость. Всегда такую мечтал купить.
– Да, очень красивая, – похвалила она мой выбор. И сразу уточнила: – Где покупал?
– Да здесь, рядом. В соседнем переулке.
– Ну вот! Я так и знала, что тебя отпускать одного нельзя, – расстроилась девушка. – Мы бы вчера точно такую же купили в три раза дешевле. Почему ты мне не сказал?
– Да я и сам как-то сразу не сообразил. Да ладно тебе! Ничего страшного не случилось, подарю сестрам. Ну и нам пора на выход.
Только сейчас я сообразил, что остаюсь совершенно голый, а женские ручки уже как-то слишком интенсивно поглаживают меня по спине. Пришлось собрать всю волю в кулак и нафантазировать картину: «Машка вместе с близняшками заходит в этот номер». Помогло! Вырвавшись из рук, я оделся со скоростью бравого десантника и первым устремился к выходу:
– Бежим! Нам еще до вечера предстоит сделать массу дел.
По нахмуренным бровкам девушки было заметно, что она несколько озадачена таким моим поведением, но старается не подавать виду. И вскоре мы уже оказались на ярко освещенных взошедшим Светочем улицах Рушатрона. А там я стал излагать свой план. Аккуратно излагать, понимая, что по ответам девушки мне придется ориентироваться во многих, слишком уж тонких нюансах.
– Ты знаешь, я решил себя посвятить не просто искусству живописи, но и еще изучить все самые основные достопримечательности столицы, а потом и запечатлеть на полотне самые импозантные места.
– Ой! Это такая дорогостоящая профессия! – растерялась девушка.
– Да? Я вот вчера видел одного художника в кургане, так он выглядел вполне прилично и не голодный на вид.
– Наверное, из богатой семьи.
– Так и я вроде не бедный, – как можно увереннее заявил я. – Вопрос в другом: совсем не знаю правил поведения. А вдруг меня выгонят из музея с полотном для картины? Или гильдия, то бишь сообщество художников, заставит платить штрафы?
– Гильдия? Штрафы? – озадачилась Мансана, пытаясь повторить новые для нее слова.
– Ну да. – Я назвал эти новшества более понятными для нее терминами и стал вдалбливать основную суть: – У нас там последние десять лет жил мудрец из Заозерья. В последние годы он вообще обитал в нашем доме и опекался нашей семьей. Стал моим учителем и наставником. Так что много чего рассказал о порядках у себя на родине, и они настолько въелись в мою память, что я иногда путаюсь. Не скрою, я даже мечтал, когда вырасту, отправиться с путешествием в Заозерье и там осесть надолго. Но тут произошла жестокая разлука с моей суженой, и я подался в столицу.
– Ага, теперь мне понятны и эти твои оговорки странные, и слова непонятные, и произношение жуткое, – многозначительно кивая, перечислила девушка. – В этом Заозерье, наверное, и разговаривать по-человечески не умеют?
– Ну почему не умеют! Просто они там все как-то шиворот-навыворот говорят, вот и мы с сестрами незаметно привыкли.
– Ладно, – стрельнула игриво глазками Мансана. – Если будешь себя хорошо вести, то я тебя буду поправлять и учить правильному произношению! – Великодушно дождавшись, пока я ей поцелую пальчики, продолжила: – И что там с этими гильдиями?
– Там каждый художник должен вначале уплатить огромный взнос, потом получить наградную бляху и только после этого имеет право рисовать где и что ему вздумается. А на мой альбом вчера хранители как-то слишком уж подозрительно посматривали.
– А-а! Так нечто подобное и у нас есть, – снизошла до понимания ситуации моя новая подруга. – Странно, что ты этого не знаешь, во всех городах такое.
– Какие у нас города? Нас всего несколько тысяч жителей по всем горам в маленьких поселках раскинуто.
– Ну да, извини. Так вот, у нас никаких взносов или штрафов платить не надо. Просто каждый художник, вступая в ряды служителей искусства, дает клятву своему богу-покровителю Китоврасу всегда творить только прекрасное и доброе. И в знак этого носит специальный кортик, меч или шпагу с украшенными определенным образом ножнами.