На одну тренировку трех красавиц он сам пришел понаблюдать специально. Так что вынужден был признать и высочайшее, невиданное мастерство, и логичность пусть даже опрометчивого поступка по приему новых воительниц в строй. Но ведь в разведке совсем иные навыки нужны, чем просто фехтование.
Оставалось только надеяться, что к моменту прибытия полка на границу обстановка там окажется спокойной и времени для притирки, осмотра, а потом и глубокого рейда окажется более чем достаточно.
Надежды не оправдались. Чуть ли не с марша полку пришлось вступать в бой. Вернее, сделать попытку зажать в кольцо и уничтожить небольшой отряд зроаков, которые напали на маленький хутор и подожгли его. Хорошо, что хуторяне успели спрятаться в заготовленной на такой случай землянке в лесу и остались в живых. Но вот дым от пожарища привлек леснавских пограничников, те наткнулись на численно превосходящий отряд людоедов и стали с боем отступать. Вот тут как раз и полк наемников из союзной империи Моррейди нарисовался, перехватив посыльного от пограничников, просящих о помощи. С ходу развернули свои порядки широкой цепью и стали окружать врага.
К несчастью, у зроаков оказалось прикрытие с неба. Как только кречи рассмотрели внушительное воинское формирование, так сразу сообщили своим хозяевам, и те на полном скаку стали уходить от погони.
Дело как раз близилось к вечеру, кони наемников были измучены дальним переходом, и поэтому должной погони ну никак организовать не получилось. Потом и отряд зроаков скрылся в густой, труднопроходимой чаще, где нарваться на засаду и коварные заструги было проще простого. Поэтому оказавшийся во главе погони майор дал категорический приказ к отступлению собравшимся вокруг него воинам. Но только после этого с удивлением заметил самых недовольных приказом: трио Ивлаевых и десятница Грозовая. Ну, с последней все было ясно, она врожденной интуицией воительницы чувствовала место предстоящего сражения и всегда оказывалась там раньше всех. А вот как новобранцы, находящиеся до того в середине походной колонны, успели оказаться в отряде преследования, он так и не смог понять. Хотя полковнику чуть позже доложил:
— Их лошади породы керьюги — словно ураган! Всех обогнали.
— Да? Может, они просто раньше всех дым вдали рассмотрели?
— Не спрашивал.
— Тем хуже для них, — пожал плечами командир наемников, — Олкаф Дроон просто вынужден будет взять таких шустрых в ночную вылазку.
— А какова будет задача для отряда?
Полковник, с романтическим именем Дункан и носящий довольно простую фамилию Белый, неспешно расстелил карту и ткнул пальцем на круг непроходимой чащи:
— Если мы и по всему периметру воинов расставим, это ничего не даст, зроаков около двадцати, и они легко прорвутся. Так что будем прикрывать целыми сотнями основные направления: здесь и вот в этих двух местах. Пограничники обещают перекрыть вот эту и вот эту дорогу, ну а отряду Дроона надо обойти лес с севера и по тамошней тропе попытаться в ночное время пройти вглубь. Если и не возьмут никого, то, может, вспугнут зроаков, и те нарвутся на одну из наших засад.
— Тридцати человек ему может не хватить, — сомневался майор.
— Потому и посылаем всегда добровольцев.
Действительно, подобные ночные вылазки всегда считались привилегией воинов, только вызвавшихся добровольно. Мало того, по неписаным законам полка ветераны в таких случаях отзывались самыми последними, давая возможность и новичкам себя показать. Так что избежать первого боевого крещения у трио Ивлаевых возможностей не было. Тут даже стоящие в наряде новобранцы имели право напроситься в рейд.
И в данной ситуации командиров озадачивала проблема с отложенной дуэлью. Вдруг Апаша воспользуется ситуацией и в запале боя просто сделает дырку во лбу Марии?
Нечто подобное подозревал и сам командир разведки. Поэтому, когда после ужина стал проводить отбор трех десятков для ночного рейда, сразу перед строем категорически заявил:
— Сегодня задание особенное, поэтому я набираю только тех, кто сможет быстро и тихо с расстояния в двадцать метров убить часового!
На что сразу все понявшая Апаша с нарастающим бешенством воскликнула:
— А умеющих переспать с часовым и замучить его до смерти ты не ищешь?
При этом она красноречиво посмотрела на трио наглых девиц Ивлаевых. Мол, только для этого они и годятся. Но Олкаф Дроон проигнорировал выпад:
— Тридцать человек прошу к этому костру для обсуждения! — после чего, тщательно скрывая торжество в голосе, добавил: — И не забывайте о моем предупреждении!
До этого он узнал, что новенькие совершенно не умеют обращаться с луком. Бросить тяжеленное копье — для них тоже нереально. Значит, сегодня — без них.
И сильно удивился, когда к обозначенному костру Ивлаевы таки приблизились. На хищно оскалившуюся за их спинами Апашу он внимания постарался не обращать.
— О! А вы чего сюда подались? У меня приказ, ихцорить я не собираюсь!
— А с кем спорить? — тут же отозвалась одна из двойняшек, — И по какому поводу?
— По поводу снятия часового с двадцати метров.
— Так это — запросто! — подхватила вторая из двойни, — Где и кого?
Командир разведки молча приблизился в ближайшему дереву, нарисовал на нем угольком овал лица и поставил в нем две черточки и точку. Получились глаза и нос. Затем демонстративно сделал двадцать больших шагов в сторону, воткнул там свою рапиру и отошел.
— Вот! Вы здесь, а часовой — то дерево. Убить!
— А куда попадать надо? — Двойняшки потянулись руками к обшлагам своих курток.
— Ха! В глаз, конечно! — хмыкнул Олкаф. И не удержался от ехидного добавления: — Шпажки хоть добросите?
— А в нос можно? — уточнила Мария, уже держащая в руке нож для метания. Причем нож особенный, явно не в Рушатроне произведенный. Точно такие же появились в руках и ее родственниц.
— Можно и в нос, — уже не таким самодовольным голосом разрешил Олкаф.
Только он это договорил, как последовали размазанные для взгляда броски и все три ножа оказались в заданных местах: в черточках овала и в том месте, где носу быть положено. Уважительный гул вырвался из трех десятков глоток добровольцев и тех, кто следом за ними подтянулся. Даже кто-то громко и явно щелкнул зубами то ли от досады, то ли от восхищения.
— М-да! — Командир разведки покачал головой, как бы сожалея, что его задумка не сработала, и в задумчивости остановил свой взгляд на старой боевой подруге, — А вот если бы…
Но та его ход мыслей раскусила сразу:
— Может, не надо? Вышла я самой первой и за двадцать метров могу не только сама прыгнуть, но и тебя за ногу добросить. Ты ведь знаешь.
Ничего барону Дроону не оставалось, как отбросить свои затеи по отсеву из отряда одной из противоборствующих сторон и под сдержанные смешки подчиненных подтвердить: