Васек Трубачев и его товарищи | Страница: 36

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

На перемене он ждал вопросов, шума, крика. Но один только Мазин подошёл к нему и тихо, с сожалением сказал:

– Эх, сгоряча! Зря это…

Васёк улыбнулся жалкой, растерянной улыбкой:

– Не бойся, Мазин…

После второго урока он потихоньку собрал свои книжки и шёл из школы.

А в классе после его ухода стало тихо и тревожно, как в семье, когда кто-нибудь близкий внезапно тяжело заболел. У всех был один вопрос: что делать? И все чувствовали себя в чём-то виноватыми.

Уроки кончились. Школа быстро пустела.

Слышно было, как по коридорам с шумом пробегали ребята, хлопали двери, затихали голоса. Из четвёртого «Б» расходились медленно и неохотно. Дольше всех оставались девочки. Окружив Лиду Зорину и Валю Степанову, они высказывали свои догадки и предположения, то осуждая Васька, то сочувствуя ему.

– Ой, девочки! Как ему теперь быть? – спрашивала всех Надя Глушкова.

– Он хотя бы нам-то сознался! Хотя бы нам-то! – кричала в ухо Зориной девочка с толстым вязаным шарфом на шее.

– И куда он пошёл? Вот так взял и пошёл, – жалобно повторяла толстушка с красными щеками, затягивая ремни на книжках. – Мы бы тут что-нибудь придумали все вместе…

– Уж вы бы придумали! – передразнила её Синицына. – Он только в класс вошёл, как на него все глаза вылупили, как на зверя какого!

– Ничего не вылупили, а только смотрели!

– Вы всегда так! Нападёте на человека… На меня тоже сколько раз нападали!

– Нашла с кем себя сравнивать – с Трубачёвым! – возмутились девочки.

– Перестаньте! – остановила их Валя Степанова. – Мы с Лидой решили пойти к Мите.

– К Мите? Он уже ушёл!

– Пойдёмте тогда к нему домой!

– Верно! Правильно! Пойдёмте все! Девочки гурьбой вышли из школы.

– Только вы не заходите, постойте во дворе, а то нас много, – предупредила Лида.

Митя жил далеко. Было сыро и холодно. В мокрых варежках зябли руки. Резкий ветер трепал платки и шапки, забирался под воротники.

Быстро наступали сумерки. Разговор становился тише. На одной из улиц несколько девочек повернули к себе домой.

– Всё равно всем нельзя войти… А на дворе стоять холодно…

– Я боюсь, меня мама заругает!

– А я, девочки, очень кушать хочу! – созналась толстушка.

– Идите, – отпустила их Лида.

Надя Глушкова долго не решалась уйти и, уткнув в муфту красный, замёрзший нос, плелась рядом.

– Иди домой, Надя, – говорила ей Степанова. – Ты совсем замёрзла.

– А вы как же?

Она долго смотрела им вслед.

Нюра Синицына шла до самого дома Мити.

– Нюра, ты не ходи! – строго сказала ей Лида. Синицына осталась ждать во дворе. Засунув в рукава пальто красные пальцы и постукивая замёрзшими ногами, она вытягивала шею, заглядывала в освещённое окно Митиной комнаты и прохаживалась мимо крыльца.

Митина мама, невысокая женщина, открыла девочкам дверь:

– Нету, нету Мити! Вон товарищи у него сидят. Они небось знают… Где у вас, ребята, Митя-то? Девочки спрашивают.

За столом два Митиных товарища играли в шахматы.

– Он в клубе. А чего надо-то? – лениво пробасил один. – Мы сейчас туда пойдём, можно передать.

– А в чём дело, девочки? – весело спросил другой, отодвигая шахматы.

– Мы из школы. Митя наш вожатый… – смущённо начала Лида.

– А, из школы! Ну, говорите!

Девочки замялись:

– Нам с Митей нужно…

– Да постойте! Сядьте-ка!

Товарищи придвинули девочкам стулья. Лида и Валя присели вместе на один стул.

– Может, у вас случилось что? Набедокурил кто-нибудь? Говорите начистоту! Ну, кто посмелее?

– Мы не боимся… – начала Валя.

Лида поспешно перебила её:

– Ничего у нас не случилось! И никто не бедокурил! Ничего подобного! – Лида дёрнула тесёмки меховой шапки и глядела прямо в глаза. – У нас вообще… Вот пусть Валя скажет…

Валя встала:

– Наша школа самая лучшая… (Товарищи незаметно толкнули друг друга.) А к Мите мы по одному делу… Пойдём, Лида! До свиданья!

Она потянула за собой подругу.

– Ах, ах, в эдакую погоду!.. – закрывая за ними дверь, сокрушалась Митина мама.

Девочки вышли на крыльцо.

– Я так боялась, что ты скажешь, – зашептала Лида.

– Ну что ты! Про свой класс?.. Мити нет, – сказала Валя Синицыной.

– Куда же теперь?

Девочки стояли на улице. В домах уже зажглись огни.

– Если нам прямо к Трубачёву пойти, – предложила Валя.

– Нет! Там у него тётя… она ничего не знает, – протянула Лида.

– Домой к Трубачёву? – Синицына замахала руками. – Вы с ума сошли! Да он нас выгонит! Он злой сейчас…

– «Злой, злой»! – с раздражением оборвала её Лида. – Ты всегда о людях плохое говоришь! Ты сама злая!

– Почему… я злая? – растерялась Синицына. – Я ведь как лучше хочу. Я ведь… – Она запнулась и вдруг со слезами закричала: – Вы всегда на меня нападаете! Я у вас и злая и чужая! Ну и не надо! Идите сами, когда так!

Она повернулась и быстро побежала по улице.

– Ну и лучше, – неуверенно сказала Лида. (Валя молчала.) – Она всегда так – закричит, закричит, как будто её обидели…

Валя с укором взглянула на подругу:

– Она заплакала…

– Ну, заплакала… А так тоже нельзя – всё ей прощать да прощать!

– Пойдём в школу, спросим: был Митя? – сворачивая за угол, сказала Степанова.

– Подожди… – Лида остановилась и, прикрыв от ветра глаза, оглянулась. – Может, ещё догонит?

– Синицына? Нет!.. Пойдём скорее! У нас в детском доме сейчас ужин, наверно. Тётя Аня будет беспокоиться.

В школе Грозный встретил девочек неприветливо:

– Вы по какому такому расписанию являетесь?

– Иван Васильевич, Митя был?

– Был, был! Отправляйтесь по домам!

Прощаясь, Валя сказала подруге:

– Знаешь, не говори больше Нюре, что она злая. И я не буду.

На крыльце Лиду встретила мама. Она была в пальто и тёплом платке.

– Ну, Лида, можно ли так делать? Я уж не знала, куда бежать.

– Ой, мамочка, сколько всего наслучалось в этот день! – прижимаясь к тёплому маминому платку, тихо сказала Лида.

А в большой спальне детского дома на кровати сидела Валя и, опираясь локтем на подушку, шёпотом рассказывала что-то своей воспитательнице.