— А-а-а, — начала я, оправдываясь. — Это обычная реакция нормального человека на убийцу…
— Нормального? — скептически переспросил Кирилл, и я почувствовала, что он улыбается.
— Ах ты! — Мой голос перехватило от возмущения. — Ты убил пятерых человек, и это только те, кого я знаю…
— Валерия! — тихо произнес он, привлекая меня к себе. — Остановись… То, в чем ты меня обвиняешь, — лишь случайное стечение обстоятельств…
— Хорошо, оставим это, — устало произнесла я. — Где мы? Это ведь не тот дом, в котором?..
— Нет. Это квартира…
— Твоя?!
— Ага. — В голосе явно прозвучало самодовольство.
— Вкладываешь деньги в недвижимость? — попыталась съязвить я.
— И в нее тоже, — вполне спокойно ответил он, прижимая меня к себе еще сильнее.
Я попыталась вырваться, но Кирилл не ослаблял хватки, и итог моих трепыханий оказался самым плачевным.
— Пусти меня! — прорычала я, распластанная на полу под тяжестью его тела. — Убийца!
— Ты бы тоже могла ею стать… — прошептал он, осторожно касаясь губами моей шеи. — Не дрогни твоя рука в тот момент, меня бы сейчас не было в живых…
Со справедливостью его замечания было трудно не согласиться, поэтому я ненадолго замолчала, а пришла в себя, лишь когда первый предмет моего туалета отлетел в сторону.
— Эй! — запоздало спохватилась я. — Что ты делаешь?!
Кирилл молчал, деловито освобождая меня от одежды. Учитывая мои связанные руки, виртуозности его мог бы позавидовать даже сам Дэвид Копперфилд.
— О боже! — простонала я, слабея под натиском его рук и губ. — Я действительно ненормальная…
— Почему? — пробормотал Кирилл, ненадолго оторвавшись от меня.
— Я все еще хочу тебя! — вновь всхлипнула я.
— Так это же хорошо! — тихо засмеялся он в темноте, и было слышно, как он снимает свою одежду.
— Но ведь ты убийца! — приподняла я голову, пытаясь уловить хоть что-нибудь в полном мраке.
— О вкусах не спорят! — хохотнул Кирилл и закрыл мой рот долгим поцелуем.
Момент, когда мои руки были освобождены от веревок, я совершенно не помнила. В памяти осталось лишь небывало страстное наслаждение и от освобождения, и от долго сдерживаемых чувств.
Выкрикивая в темноту слова любовного безрассудства, я совершенно не обращала внимания на обвинительные речи моих подруг, набатом бухавшие время от времени в моем мозгу. Лишь когда последний стон замер на наших устах и дыхание мало-помалу восстановилось, я ужаснулась происшедшему.
— Что-то не так?! — забеспокоился Кирилл, уловив мой судорожный вздох.
— Все не так! — вырвалось у меня обреченно и, заморгав полными слез глазами, я хрипло спросила: — А что же дальше?..
— А все, что пожелаешь! — весело отозвался он, вставая и подходя к окну, смутный силуэт которого начал угадываться в свете зарождающегося дня. — Любое твое желание исполню!
— Я желаю уснуть и проснуться месяца два назад, — хмуро пробормотала я, не разделяя его энтузиазма. — Когда я тебя еще не знала.
— Но минут пять назад ты выглядела абсолютно счастливой, — качнул он головой.
— Поговорка «Любовь зла…» здесь очень кстати. — Я встала и, стараясь быть как можно суровее с ним, спросила: — Где здесь ванная?
— Н-да-а… — Кирилл прошел мимо меня и щелкнул выключателем. — Я думаю, что ты сама найдешь. А насчет твоей поговорки отвечу еще более лаконичным: поживем-увидим…
С этими словами он скрылся в одной из комнат, плотно прикрыв за собой дверь.
Подобрав с пола в беспорядке разбросанные вещички, я юркнула в ванную и на несколько минут постаралась отвлечься от происходящего. Но ни душистый гель для душа вкупе с бодрящими струями воды, ни мягкое пушистое полотенце настроения моего не подняли.
Из ванной я вышла еще более помрачневшая и начала путешествие по пустующим комнатам, поражаясь их великолепной отделке и полному отсутствию мебели.
— Кирилл! — громко позвала я, не обнаружив его после непродолжительной экскурсии. — Ты где?!
Он не отвечал. Сжав руки в кулачки, стараясь не обращать внимания на подозрение, мелькнувшее в голове, я еще пару раз обежала огромную квартиру.
Кирилл исчез.
Я подошла к входной двери и попыталась ее открыть. Но хитроумность одного из запоров заключалась в том, что отпереть его изнутри без ключа не представлялось возможным, а оставить ключ Кирилл почему-то не счел нужным.
— Ах ты! — взревела я, наконец прозрев от догадки. — Только попадись мне!
Последнее в его планы явно не входило. Это я поняла, прослонявшись по квартире весь следующий день. К моменту захода солнца я уже знала каждую трещинку на дорогом ламинированном покрытии кухни.
В отличие от остальных комнат она была полностью обставлена, и дорогой встроенный холодильник поражал изобилием экзотических продуктов.
— Скотина! — рычала я, наворачивая бутерброд за бутербродом. — Только попадись мне! Убью! И на этот раз не промахнусь, будь уверен!
Видимо, Кирилл догадывался о моих намерениях, потому что не появился и утром нового дня.
И тогда мой ослепленный гневом мозг придумал изощренный способ вызволения из заточения.
— Простите меня, люди добрые! — бормотала я, выливая на пол в прихожей ведро за ведром теплую воду. — У меня просто нет выбора.
План мой сработал где-то минут через сорок. На лестничной площадке раздался оглушительный женский вопль, и в дверь принялись звонить без остановки.
— Кто там? — как можно невиннее пропела я из-за двери.
— Откройте дверь немедленно! — верещала женщина. — Вы затопили мне квартиру!
— Не может быть!
— Откройте дверь! — вопила между тем пострадавшая.
— Не могу! — с трепетом в голосе пробормотала я. — Нет ключей, кран сорвало!
— И что же делать? — немного сбавила обороты женщина.
— Нужно вызывать слесаря, — подсказала я. — Он откроет дверь и отремонтирует кран.
Соседка оказалась деятельной гражданкой. Менее чем через час, когда приглашенный ею слесарь взломал дверь и они прошли в ванную, где склонились над совершенно исправным краном, я незаметно выскользнула из квартиры и что было силы рванула к автобусной остановке.
Ехать предстояло через весь город. Плюхнувшись на переднее сиденье, я невидящими глазами уставилась в проплывающий за окном пейзаж.
— Гражданочка! — раздался недовольный голос над головой. — Эти места для детей и инвалидов! Неужели не стыдно?
— Представьте себе — я инвалид… — тихо пробормотала я, не оборачиваясь.