Господи, какая бредятина! Абсурд! В какое-то мгновение Полине даже захотелось повернуться и бежать отсюда как можно дальше. Но как раз в этот самый момент Степан оглянулся и, завидев ее, быстро встал.
— Все нормально? — зачем-то спросил он, отодвинул стул, дождался, пока она усядется, и лишь после этого вернулся на свое место.
— В смысле? — Ей не хотелось никаких разговоров «за жизнь». Хотелось просто просмотреть копии газетных статей, кое-что уточнить и потом уехать обратно домой.
— Добралась хорошо? — спросил он и тут же добавил: — Я заказал завтрак тебе и себе.
— Зачем? — Полина удивилась.
— Что-то подсказало мне, что дома ты не успела этого сделать. — Последовал опять тот же сканирующий взгляд, который понемногу начинал раздражать ее. — Ты не против?
Полина делано равнодушным жестом дернула плечами, хотя неожиданно для себя поняла, что и в самом деле съела бы что-нибудь.
— Заказ сейчас принесут. — Степан ее жест понял по-своему. — Омлет, холодная телятина. Устроит?
— Вполне, спасибо, — вежливо поблагодарила она его и, прежде чем погрузиться в изучение бумаг, призадумалась.
Она очень любила холодное мясо и омлет тоже любила, особенно тот, который подавали здесь: пышный, ноздреватый, с поджаренной корочкой и ароматными специями. Все так, но как он об этом узнал? Интересовался у официантов? Вряд ли этот вариант приемлем для объяснений. За день здесь проходит сотня людей. Официанту, каким бы профи он ни был, не запомнить того, что именно Полина раза три или четыре заказывала себе на завтрак. Списать это на его интуицию? Глупо. Так не бывает. Опять результат слежки? Скорее всего…
— Обрати внимание вот на эту статью, — вклинился его голос в ее размышления. — Там пять заметок вообще-то. Три — о крупных автомобильных авариях. Одна — об убийстве в районе центрального рынка. Четверо студентов напали на пенсионера и забили его до смерти, во всю глотку распевая какой-то нацистский гимн. А вот последняя статья…
— Это… об ограблении?
Полина как раз держала в руках лист бумаги, на котором крупными буквами значилось: «Похитителям удалось скрыться». Если честно, то ее больше заинтересовали заметки об авариях. Было в них что-то такое интригующее и притягивающее внимание. Причем в результате одной аварии погиб крупный промышленник из их города. Погиб вместе с семьей. И автор статьи прозрачно намекал на покушение, подкрепляя свои подозрения сведениями о разделе сфер влияния в городе, огромном банковском счете, унаследованном кем-то из дальних родственников, и мести брошенного в раннем детстве ребенка.
В результате второй аварии погибла пенсионерка. Группа молодых парней и девчонок раскатывала по городу, будучи не совсем трезвыми. Машину кто-то из парней позаимствовал у отца вопреки его воле и отсутствию разрешения. С места преступления ребята скрылись и долго от всего отнекивались, выгораживая того, кто был за рулем.
А третья автомобильная катастрофа вообще попахивала откровенной мелодрамой. Молодой парень завел роман с замужней дамой. Об этом стало известно ее мужу. Он в состоянии аффекта совершил наезд на счастливую парочку, греющую собой пляжный песок в ночь с двадцатого на двадцать первое июня. Женщина погибла. Молодой любовник отправился в больницу с множественными переломами и повреждениями внутренних органов.
Все эти три истории из прошлого привлекли ее внимание по той простой причине, что Женька легко мог быть участником одной из них. Во всяком случае, такую возможность отрицать было бы глупо. С кем чего только не случается в молодые-то годы?!
Историю с убийством пенсионера молодыми отморозками-нацистами Полина всерьез не рассматривала как версию. Женька был нормальным парнем в этом отношении: фашизм глубоко презирал, считая эту идеологию порочной, лишенной истинной нравственности.
А ограбление…
— При чем тут ограбление? — Полина повертела в руках ксерокопию крохотной статьи об ограблении банка. — Это в принципе нереально.
— Почему? — Степан как раз платил по счету за их завтрак, кстати первый их совместный завтрак.
— Почему, почему! — Полина вдруг вспылила, не зная, что ответить. — Потому что этого просто не может быть, и все тут! Зачем ему было грабить банк, ответь?!
— Вопрос риторический. — Степан вполне миролюбиво улыбнулся, взял в руки вилку, наломал омлет кусками и, отправив хороший кусок себе в рот, пробубнил: — Зачем люди грабят банки? Чтобы иметь деньги! Причем много денег! Не нужно горбатиться и ломаться, много работать и недосыпать, рисковать жизнью. Можно просто зайти в банк, приставить пистолет к виску кассира и опустошить все сейфы.
— Это же опасно! — Полина как раз рассматривала крохотную фотографию, сделанную кем-то из зевак в тот момент, когда грабители в черных масках выбегали из здания банка. — И, как правило, грабители всегда попадаются.
— Не всегда, — возразил Степан, с недоумением рассматривая свою быстро опустевшую тарелку. — Это в кино только показывают, что грабители, какими бы доками они ни были, попадаются. На самом деле статистика доказывает как раз обратное. Это самая редко раскрываемая статья! Попадаются, как правило, те, кто делает это сгоряча, непродуманно. А если ограблением руководит человек с головой, который тщательно все спланирует и рассчитает по минутам, то все проходит без сучка и задоринки и у правоохранительных органов просто нет шанса найти преступников, тем более если они залягут на дно. Тут есть над чем подумать… Ты совсем не притронулась к завтраку, Полина. Тебе не нравится мой заказ?
— Нет, все нормально, кроме одного. — Она запоздало нацепила на вилку кусочек холодной телятины. — Я не пойму, почему тебе так приспичило увязать все происходящее именно с ограблением, а не с чем-то еще? На тебя наше благополучие так повлияло? Так это результат долгой и плодотворной работы, Степа. Женька, как ты тут сам только что говорил, и горбатился, и ломался, и ночей не спал. Его успех — это результат, именно результат долгого и кропотливого труда, а не мгновенное чудо, свалившееся на голову с неба или из сейфа ограбленного банка. Почему именно ограбление, Степ?
Он не сразу ответил. Сначала задумчиво наблюдал за тем, как Полина расправляется с завтраком, потом снова разложил на столе все пять листов ксерокопий и внимательно просмотрел каждый из них, выкладывая потом их в каком-то странном, одному ему понятном порядке.
— Убийство можно исключить сразу, — сказал он после паузы, когда Полина уже почти выпила кофе. — Я знал людей, способных на такое хладнокровное, почти ритуальное убийство. Твой муж не из таких — я тут поездил за ним несколько дней, понаблюдал.
— Не слишком ли ты много себе позволяешь? — Полина хотела было возмутиться всерьез, но потом передумала; сама же утвердила его в правах помощника, что уж теперь ломаться.
— По-другому нельзя, знаешь! — Кажется, Степан обиделся. — Тебе звонят, предупреждают об опасности и все такое… Что же, я должен сидеть и ждать?!