— Можно, конечно, но круг поисков может оказаться слишком обширным. Правда, если учесть, что разговор шел об иномарке, то… Думаю, вычислим мы утешителя твоей невестки. Без вопросов вычислим.
— Какой ты стала востребованной, Дарья! — Татьяна скосила на нее пьяные глаза, глубоко затянулась сигаретой и хихикнула. — Сидела, сидела в одиночестве, а теперь вот вокруг тебя целый рой мужиков. Это как понимать?..
Даша не ответила. Татьяна начала ее изрядно раздражать неурочными визитами. Вваливается без предупреждения, требует водки либо с собой приносит. Упивается вусмерть. Вызывает охрану, начинает куражиться сначала в ее прихожей, затем на лестнице. Продолжается все это во дворе дома, а заканчивается тем, что ее силой впихивают в автомобиль. Орет она при этом благим матом, и что уволит всех к чертовой матери, и что под суд отдаст за нанесение оскорбления ее неприкосновенной личности. Соседи, понятное дело, липнут при этом к окнам.
— Срамно так вести себя женщине, — уже дважды выговаривала Даше тетя Тамара. — И на тебя тень падает. Отвадь ее от себя, Даша! Отвадь!..
Легко сказать! Никаких запретов Татьяна не признавала, слова «нет» для нее не существовало.
— Еще чего! — рассмеялась Лешкина начальница сегодня, нетвердо переступая ее порог. — Уезжать она собралась! С кем еще? С этим ментом-расстригой? Нечего тебе с ним валандаться. Со мной сегодня сидеть будешь, понятно?
Даша не нашлась что ответить. Тем более сегодня вместе с Татьяной в Дашину квартиру ввалился ее охранник. Сидеть и ждать в машине тот отказался наотрез. И пояснил опешившей хозяйке квартиры, что на то была воля супруга Татьяны.
— Я не помешаю, — кротко пояснил он, улыбнувшись ей безгубым ртом. — Бесспорно, не помешаю.
Спорить с ним Даша и не взялась бы, это было бы непросто. Почти двухметрового роста, с физиономией неандертальца, с кулаками размером с ее цветочный горшок, в котором она десятый год выращивала фикус. И с такими широченными плечами, что, когда он вошел на Дашину кухню, места там ни для кого уже не осталось.
Она туда и не рвалась. Татьяна ходила по комнатам за ней следом и ныла, и ныла, и ныла. И несчастная она, и обворованная, и жить ей осталось два понедельника. Все то же и о том же, что и в прошлый раз.
Даша села перед телевизором. Нарочно включила звук погромче и принялась с преувеличенным вниманием смотреть выпуск новостей. Татьяна ходила из угла в угол и что-то беспрестанно рассказывала самой себе вполголоса. Даша уж было подумала, не горячка ли белая ту посетила?
Потом ее позвал на кухню охранник, успевший накрыть стол содержимым двух пакетов, которые внес в квартиру вместе с хозяйкой. Даша пыталась остаться в комнате, но не тут-то было. Гостья вцепилась в нее репьем, без конца задаваясь одним и тем же вопросом:
— Ты меня не уважаешь, Дашка?! Ты меня не уважаешь?!
Покорилась. Пошла следом за ней. Села на Лешкино место у окна и насупилась. Охранник разместился на полу в узком коридоре между кухней и прихожей. Прикрыл глаза и вроде бы отключился. Татьяна принялась методично напиваться, хотя, казалось бы, ей давно уже достаточно. И так еле стояла на ногах.
Едва та ополовинила первую бутылку, в дверь позвонили. Пришел Прокофьев. Переступил порог, мгновенно оценил ситуацию, столкнувшись взглядами с Татьяниной охраной, и безропотно ретировался за дверь. Даша попросила уйти.
Драки ей еще не хватало! Мало разговоров?
— А ведь мы сегодня собирались с ним по делам, — возмущенно заявила Даша, с упреком глядя на гостью.
Они и в самом деле собирались сегодня заявиться на фирму, где трудилась ее невестка. Та, сказавшись расстроенной и немощной, взяла на сегодня отгул. Вот Даша с Прокофьевым и собирались туда нагрянуть. Походить по офисным коридорам, посмотреть на народ. В основном на мужчин конечно же. Потом внимательно оглядеть стоянку автомобилей на предмет обнаружения той самой иномарки с номером, что записал на всякий случай дед Щукин. И, если нужный им клиент там имеется, попытаться контактировать и установить за ним наблюдение.
Даша даже приоделась для такого случая. Не в деревню едет, на солидную фирму. А мужчина, приезжающий с Варварой в деревню, со слов все тех же Щукиных, был очень импозантен. Такому на глаза растрепашкой являться не стоило. Такому следовало пыль в глаза пускать, и привлекать внимание к себе, и разговорить при случае.
Гарику такой момент не очень, конечно, понравился, но выхода не было. Нужно было делать хоть что-то. Тем более что Мазурина и всех его ребят очень резко перебросили на группу каких-то мошенников, околдовавших и обобравших полгорода, и их общее дело на неопределенный период повисло в воздухе.
Съездили теперь, что называется!..
Вторым по счету к Даше заявился Королев. Наверняка увидал, как Прокофьев сел в машину в одиночестве. Сделал соответствующие выводы, оброс надеждами и поспешил к ней.
Каково же было его разочарование, когда он застал в Дашиной кухне неблаговидную картину пьяного пиршества, да еще мужика, дремлющего в коридоре.
— Ты уже совсем, Дарья!.. — выдавил он через силу и попятился, споткнувшись о ботинок сорок пятого размера. — Так опуститься в кратчайшие сроки! Мало того что ты день и ночь проводишь непонятно с кем, так еще и притон из своей квартиры устроила. А мне тетя Тамара говорит, а я не верю! Она говорит, а я…
Негодование его душило, мучило, гадкие гневные слова сочились сквозь плотно стиснутые зубы. Но Королев поостерегся их выпустить. Охранник на полу внезапно шевельнулся, выпрямил ногу, едва не сбив Королева. Чуть приоткрыл левый глаз и спросил:
— Мужик, ты че, вообще!
Королев ушел, нервно дернув шеей и приподняв чуть выше обычного сведенный судорогой подбородок.
А потом позвонил Костя Муратов. Да так своевременно позвонил. Они ведь как раз говорили с Татьяной о нем. Как раз коснулись скользкой темы их с Дашей знакомства, продолжения странных отношений и печально пакостного финала. И тут этот звонок!
— Привет, как дела? — осторожно поинтересовался Костя.
— Бывало лучше, — с такой же настороженностью ответила Даша, не понимая, зачем он снова звонит ей.
— Слушай, нам нужно встретиться, — проговорил тот неуверенно после небольшой заминки.
— Зачем?
Странно, но его великолепная внешность больше не волновала ее. Ничего не трепетало, не дрожало и не заходилось сладостным спазмом внутри. Как раз наоборот, стоило ему позвонить, как неизменно возникало чувство раздражающей неловкости. Был ли виной тому его гадкий поступок. Или… Или причина и следствие заключались в ненавязчивом обожании Гарика Прокофьева. Но Костя Муратов не волновал ее больше. Ну нисколечко не волновал!..
— Есть разговор. — Костя вздохнул. — Я виноват перед тобой, Даш, ты прости. Признаю свою вину.
— Да? И что дальше? — Ей стало противно от его вкрадчивости, противной такой, намекающей на какой-то его шкурный интерес.