– Кристин, ты не опоздаешь? Половина девятого как-никак.
– Я занимаюсь финансовой аналитикой. Отчеты высылаю по почте, деньги мне перечисляют на карточку. В офисе появляюсь очень редко, – «обрадовала» она.
И закрыла его рот поцелуем.
От любовных экзерсисов у Кирилла распухли губы, ныли мышцы.
«Хоть бы у нее презервативы закончились», – мечтал он.
Кристина, видимо, оказалась предусмотрительной и запасливой женщиной. Улучив момент между страстными объятиями, Кирилл бросил взгляд в приоткрытый ящик тумбочки у кровати и вздрогнул: он был весь наполнен разноцветными пакетиками.
И тогда Богданович принял радикальное решение. Надо сматываться. Еще пара часов секса, и его можно смело транспортировать на кладбище. Но туда ему совершенно не хочется!
Если бы в тот момент, когда Кристина отправилась в душ, рядом с Кириллом находился кто-нибудь с секундомером – он, несомненно, мог бы зафиксировать абсолютный рекорд по скорости запаковывания изможденного тела в одежду.
Кристина что-то весело напевала под шум воды, а Кирилл уже несся сломя голову по ступенькам вниз. У него даже не хватило терпения дождаться, пока приедет вызванный лифт! Еще два квартала он нервно оглядывался по сторонам, опасаясь не столько милиции, сколько разъяренной, требующей секса Кристины.
– Не спяшайся, акуратна… Што ж ты робiш, хрэн табе у вочы! – Этот белорусский говор было невозможно не узнать.
Кирилл замедлил шаг и принялся с любопытством разглядывать мужиков, вытаскивающих из микроавтобуса какие-то ящики.
«Земляки, судя по всему, строители, в Москве их сейчас полным-полно. Такие обычно вкалывают и выпивают, а телевизор не смотрят», – пронеслось у него в голове.
Он приблизился к мужикам и на «роднай мове» сказал:
– Прывiтанне!
Его расчет оправдался: белорусские гастарбайтеры от радости встречи с соотечественником сделали все, что от них требовалось. Рассказали, возле какой станции метро он находится. Объяснили, как проехать к больнице – по счастливому стечению обстоятельств, у одного из рабочих именно в том районе проживала родственница. И даже предложили подождать до часов приема в той квартире, отделкой которой занимались.
Прожевав очень правильный, толстый и ароматный шматок сала, Кирилл прислонился к еще не оклеенной обоями стене пустой комнаты и, вяло покачав головой на вопрос о водке, провалился в сон.
Картина Марка Шагала возвращена в Беларусь. Отреставрирована. На торжественной церемонии ее передачи в Национальный художественный музей Кирилл не может удержать слез.
– Братка, прасыпайся! Табе у бальнiцу трэба!
Ему не хотелось отпускать чудесный сон, но рука, настойчиво трясущая за плечо, разбила фантазию вдребезги.
Попрощавшись с мужиками, Кирилл вышел на улицу и направился к метро.
Но двигающиеся навстречу люди в милицейской форме заставили его с преувеличенной заинтересованностью уставиться на витрину киоска.
– В метро нельзя, там милиция, – пробормотал Кирилл, вспомнив, что на каждой станции видел стражей порядка. – После терактов там понатыкали камер. И даже если меня не задержат на входе, то до больницы я просто не доеду.
Он проверил содержимое портмоне и вышел к обочине, чтобы остановить машину.
– Вас к какому корпусу подвезти? – уточнил водитель, когда Кирилл устроился на сиденье.
– Нет, прямо к больнице подъезжать не стоит.
– Почему? – мужчина кивнул на окно. – Погода-то мерзкая. Ни за что не скажешь, что декабрь.
– Мне цветы купить надо, – соврал Кирилл.
– Понял, – бодро откликнулся водитель. – Если не ошибаюсь, есть там цветочный. Правда, минут десять потом до больницы придется идти.
«Ничего, к ментам я всегда успею, мне торопиться некуда», – уныло подумал Кирилл.
Он понимал, что рискует. Скорее всего, весь персонал больницы, от врачей до уборщиц, уже полюбовались на листовку с его физиономией и получили четкие инструкции, как действовать.
Кирилл все понимал, но одновременно не сомневался: он должен довести начатое дело до конца. Чего бы это ни стоило. Слишком многое для его страны поставлено на кон…
Зайдя в павильончик с вывеской «Цветы», Кирилл пару минут изучал изысканные букеты.
– Красивым парням скидка, – продавец, молодая чуть полная девушка, сама зацвела, как майская роза. – Вы на свидание собираетесь?
Он кивнул и, подумав, выбрал длинную ветку нежно-розовой орхидеи.
«Может, человек с цветами менее подозрителен», – думал он, направляясь к больнице, и сердце ускоряло свой ритм, а ноги предательски дрожали.
Из-под коротенькой курточки виднеется белый халат. Девушка покупает булочки. Оборачивается и, поймав его изучающий взгляд, кокетливо улыбается.
– Простите. Наверное, вы в больнице работаете. Моя невеста у вас, Лика Вронская. Я только отделение не запомнил. Когда такое случается, обычно ничего не соображаешь.
– В нашем отделении ваша невеста. В восьмой палате, – девушка вздохнула и, пристально глядя Кириллу в глаза, заметила: – Повезло ей с женихом.
Он протянул букет:
– Это вам. Возьмите, пожалуйста.
– А как же невеста?
– У нее есть я…
* * *
К большому удивлению Лики Вронской, на дух не переносившей больницы, ее первый день пребывания на больничной койке особо негативных эмоций не вызвал. Может, потому, что к ней все время приходили гости.
С утра пораньше прибежала мама. Нотаций не читала, зато привезла кучу всяких вкусностей – жареного мяса, шоколада, сладких мандаринов, сразу же наполнивших палату запахом, с детства ассоциировавшимся с Новым годом.
– У собаки на ошейнике был выцарапан телефон. Я предложила папе не звонить. Ты захотела оставить пса у себя, и ладно. Не надо доводить собаку до такого состояния, чтобы она смывалась от хозяина, – безапелляционным тоном заявила мама, деловито наводя порядок на тумбочке. – Ну ты Лика, конечно, даешь. Даже в больнице бардак развела! Но ты же знаешь нашего папу. Он честный! Взял и позвонил.
– Это правильно, – Лика одобрительно кивнула. – Мам, да я не соображала ничего. Я с врачами говорила в тот вечер на полном автопилоте! Конечно, если у собаки нашелся хозяин, ее надо вернуть.
– Папа позвонил, к телефону подошла девушка. Она сказала, что собаку зовут Снап и что ему полгода.
– Всего? – ахнула Лика. – Насколько я помню, он же здоровый!
– Тем не менее. Всего полгода. Это довольно крупная порода. Собаку купили по просьбе ее брата. Он ею давно не занимается. С ней редко гуляют, поэтому она дикая и трусливая. Лает от страха на всех без исключения. Папа рассказал той девушке, что Снапик тебя спас.