— Ничего, если меня вырвет?
— Сколько угодно, — сказал Стефан и отошел на пару шагов.
Космо бился на полу как рыба, сражаясь с пригрезившимся в кошмаре врагом.
— Да, парню много пришлось пережить за последние несколько недель, — заметил Повторюшка.
Стефан уложил Космо на свободный хирургический стол.
— Обещаю, начиная с сегодняшнего дня будем жить нормальной жизнью. Все.
Повторюшка снял остатки целлофана и кислоты с рук.
— Правда? Где я это уже слышал?
Бородач не горел желанием делиться информацией, но один взгляд на лица супернатуралистов заставил его передумать.
— Я даже не работаю здесь постоянно. Иногда выполняю особые поручения президента Фаустино. Так сказать, неофициально, понимаете?
— Понимаю, — сказал Стефан. — Нас ты тоже едва не лишил жизни, так сказать, неофициально.
— Ничего личного, просто выполнял свою работу.
— Конечно, ничего личного. Чего не сделаешь за небольшую прибавку к зарплате, да?
Бородач валялся в луже кислоты. Желтая жидкость уже начинала разъедать его кожу.
— Два вопроса, — сказал Стефан. — И будет лучше, если ты ответишь прямо и честно, иначе последствия будут крайне для тебя не приятными.
Бородач закивал так энергично, что его подбородок потерял ясные очертания.
— Да-да, конечно, спрашивай.
— Первый вопрос: где наши вещи?
— Вещи? Вещи? Ты имеешь в виду снаряжение, оружие и компьютеры?
— Оружие — в первую очередь. Где оно?
Бородач поднял палец.
— Это второй вопрос?
Стефан закрыл один глаз, а второй угрожающе вытаращил. Шрам на щеке юноши задрожал.
— Нет, идиот. Это еще первый вопрос. Говори, где наши вещи. Живо!
— Хорошо-хорошо! Вон там, в синих мешках. Мне было велено все сжечь, после того как смою ваши молекулы в канализацию. Только не надо принимать это на свой счет! Ничего личного, ребята!
Стефан кивнул товарищам. Они тут же принялись копаться в мешках, выбирая «громобои», обоймы, кобуры и телефоны.
— Антиполицейские маски тоже надо захватить, — сказала Мона. — Не хочу, чтобы нас увидели камеры слежения.
Они окатили друг друга водой из шланга и быстро экипировались. Супернатуралисты чувствовали себя как лисы в норе, окруженной сворой гончих. Хорошо вооруженные лисы.
— Второй вопрос, — сказал Стефан, поднимая бородача за воротник. — Где Фаустино?
Страдание во взгляде бородача явно говорило о том, что ему очень не хочется отвечать.
— Мне жаль, но я не могу этого вам сказать. Действительно жаль. Но…
— Лучше, если это «но» будет убедительным, — сказал Стефан. — От него зависит твое ближайшее будущее.
Кадык бородача отчаянно задергался. Казалось, в горле у него застрял крошечный инопланетянин и отчаянно пытается вырваться на свободу.
— Это — очень большое предприятие. Президент Фаустино может быть в своем кабинете, или в зале заседаний, или совершать обход. Я не знаю.
— В такое позднее время? Чушь.
Бородач взглянул на настенные часы.
— Когда президент Фаустино приезжает так поздно, то занимается неофициальной работой, как я. Обычно эта работа связана с «НУ-ВИД 4», хотя я понятия не имею, что это такое.
— Именно это нас интересует. Где?
Бородач вздохнул. Этот разговор мог стоить ему работы.
— Лаборатория номер один. Направо в конце коридора. Поймете, когда увидите двоих охранников у дверей. Кроме них, ночью никого нет.
Стефан бросил бородача в лужу кислоты.
— Отлично. А теперь посмотри мне прямо в глаза и пообещай, что не поднимешь тревогу, как только мы выйдем из двери.
— Я? Подниму тревогу? Конечно нет. Даю слово.
— Поднимите руки, кто ему верит. Никто не поднял.
— Я так и думал, — сказал Стефан и проверил обойму целлофановых патронов в своем «громобое».
Повторюшка был точь-в-точь потерявшийся малыш. Он ковылял по коридору и громко плакал. Охранники, стоявшие у дверей лаборатории, не могли его не заметить.
— Эй, посмотри, — сказал охранник А — рослая женщина с имплантантами мускулов по всему торсу и контактными линзами ночного видения в глазах. — Ребенок. Как ребенок мог попасть сюда?
— Понятия не имею, — ответил охранник Б — не менее рослый мужчина с густой бородой до самых глаз. — Ты знаешь правила. Мы должны его упаковать.
Охранник А ударила его по плечу. Такой удар почти наверняка сломал бы любому нормальному человеку ключицу.
— Фу, изверг. Испугался такого малютки? Повторюшка подошел совсем близко, вытирая слезы с глаз.
— Конечно нет, — сказал охранник Б. — Вот еще, ребенка бояться.
Ребенок перестал плакать и усмехнулся. Циничная и злая усмешка удивительно не вязалась с его обликом.
— А надо бы, — сказал он, доставая «громобой» из-под рубашки.
Охранники А и Б оказались «упакованы», прежде чем успели спросить: «А где твоя мама?»
Супернатуралисты, опустив антиполицейские маски на лица, прижались к стенам рядом с дверью лаборатории. Сквозь два стекла с узором «под мороз» пробивался свет. Он был синим.
— Ненавижу быть ребенком, — сказал Повторюшка и шмыгнул носом.
— Соберись, — сказал Стефан. — Ситуация крайне опасная.
— Пара ученых-полуночников? Они очень опасны. Охранников я уже упаковал.
— Не забудь об Элли. В драке и стрельбе ей нет равных. Она была одним из лучных тренеров рукопашного боя в академии.
— Все понял. Обычный план?
Стефан взялся за ручку двери.
— Нет. Космо и Мона останутся у двери. В здании могут оказаться другие охранники. Повторюшка, ты пойдешь со мной в лабораторию. Мы быстро осмотримся, по возможности никого не упаковывая, снимем все на видео и вернемся на Абракадабра-стрит, чтобы обдумать следующий ход. Мы решим эту проблему, но не сегодня. Сегодня мы не готовы.
— Стефан, но!.. — попыталась возразить Мона.
— Не сегодня, — твердо заявил Стефан. — Сегодня — только разведка.
Космо чувствовал, что все будет не так просто. Случится что-нибудь непредвиденное, супернатуралисты оглянуться не успеют, как снова окажутся по уши в неприятностях.
Дверь в лабораторию была незаперта. Стефан и Повторюшка бесшумно прошмыгнули в нее. Мона подставила ногу, оставив дверь чуть приоткрытой.
— Кто знает, — прошептала она Космо. — Может, мы им понадобимся.