Дверь вела на наклонную эстакаду, проходившую над огромной лабораторией. Стены были безупречно белыми, по потолку тянулись пятидесятифутовые световоды. По лаборатории сновали похожие на муравьев-альбиносов техники, а в самом ее центре находилась гигантская конструкция, напоминающая спиртовой уровень: сложные механизмы с двух сторон, а между ними полупрозрачный синеватый куб, утопленный в пол.
— Для подтверждения мы снимем несколько кадров на видео, а потом помчимся со всех ног на Абракадабра-стрит? — спросил Повторюшка.
— Я сказал это ради наших друзей, — ответил Стефан. — Ты же прекрасно понимаешь, что второй раз возможность попасть сюда нам не представится. Как только Элли узнает о нашем побеге, лабораторию запечатают плотнее, чем ноздри верблюда во время песчаной бури. Мы должны узнать, что здесь происходит, прямо сейчас.
Повторюшка кивнул.
— Я так и думал. Что ты думаешь об этой штуке внизу?
— Какой-то генератор. Скорее всего, ядерный реактор.
— Но атомная энергия запрещена на всех континентах.
Стефан задумчиво кивнул.
— Возможно, но не в космосе.
Они достали оружие и медленно направились вниз по ступеням. Повторюшка открыл свой телефон и снял несколько кадров.
— Вдруг Мона смотрит за нами, — прошептал он.
Резкий звук расколол воздух. Звонкий, как удар бамбуковой палкой по дереву. Повторюшка мгновенно узнал его. Выстрел. Из настоящего порохового оружия. Бандиты Бушки часто переделывали «громобои» для стрельбы обычными патронами. Пули летели с дозвуковой скоростью, но были покрыты тефлоном, чтобы компенсировать ее. Стефан схватился за грудь и попятился к стене. Потом он сделал несколько шагов вперед и перевалился через перила. Его долговязое тело пролетело футов двадцать строго вниз.
— Стефан! — закричал Повторюшка полным страдания мальчишеским голосом.
Башкир лежал лицом вниз на покрытом плитками полу, под ним расползалась лужа крови. Он не шевелился.
Ниже, на главном уровне лаборатории, Эллен Фаустино оторвала взгляд от цифровой панели, которую внимательно изучала.
— Почему я не удивлена? — сказала она, покачивая головой.
Повторюшка достал свой «громобой».
— Фаустино! — закричал он.
— Взгляните на свою грудь, мистер Бонн. Или лучше называть вас Повторюшкой?
Повторюшка взглянул. На его рубашке танцевала яркая красная точка. Фаустино подошла к лестнице.
— Внутренний голос подсказал мне принять меры предосторожности. Как показывает практика, вы, супернатуралисты, можете вывернуться из любой ситуации. Поэтому я на всякий случай поставила снайпера прикрывать дверь. Кажется, я приняла верное решение. Тебя он тоже застрелит, Повторюшка. В этом помещении нет камер. Не будет никаких доказательств нашей вины. Брось оружие.
Повторюшка подчинился, проследив взглядом, как «громобой» падает сквозь прутья решетки.
Фаустино повысила голос.
— А теперь скажи двоим твоим товарищам присоединиться к нам, иначе мой человек вынужден будет нажать на курок еще раз.
Повторюшка напрягся.
— Отдавайте свой приказ. По крайней мере, двое останутся в живых, чтобы обо всем рас сказать.
Космо и Мона ворвались в дверь.
— Нет! — крикнул Космо. — Не стреляйте. Мы здесь.
— Идиоты, — прошипел Повторюшка. — Теперь мы все умрем.
Мона подняла руки.
— Я просто пыталась выиграть время.
Повторюшка медленно спустился по лестнице. Лазерная точка по-прежнему дрожала на его груди.
— Чем вы здесь занимаетесь, Фаустино? Что это за безумие?
Фаустино указала на Стефана.
— Сначала займитесь своим командиром. Если я должна объяснить, что это за машина, не хочу повторять дважды. Вы двое, юноша и девушка, встаньте здесь, чтобы я могла вас видеть. Помните, при малейшем проявлении героизма вы унаследуете лазерную точку у мистера Повторюшки.
Повторюшка поспешил на помощь Стефану. С ощутимым усилием он перевернул русского юношу на спину и проверил пульс. Пульс был слабым, но сердце билось.
Стефан схватил Повторюшку за руку и положил его ладонь на рану.
— Теперь я вижу, — прошептал он хрипло. — Вижу все. Там жизнь действительно другая.
Повторюшка поддержал его голову.
— Нет, Стефан, еще рано. У нас пока есть работа.
— Забери у меня боль, — прохрипел Стефан, и у него на губах появились пузырьки крови. — Она мешает мне встать.
Повторюшка сосредоточился, отыскивая источник боли шестым чувством, забирая ее в себя. От потоков энергии тщедушное тело ребенка Бартоли мелко завибрировало.
— Лучше?
Взгляд Стефана стал ясным.
— Лучше. Гораздо.
Рана была скверной. Очень скверной.
— Стефан, ты не исцелен. Я не могу тебя исцелить.
— Я знаю, Повторюшка. — Стефана потряс приступ кашля. — Я знаю.
Ученые поспешили убраться из лаборатории, явно не желая быть свидетелями того, что произойдет дальше. С Фаустино остался только один телохранитель и, конечно, снайпер, сидевший в укрытии.
— Спускайтесь, — приказала она Космо и Моне. — Я хочу, чтобы вы были вместе.
Стефан приподнялся на локте.
— Это ведь не то, что я думаю, а, Фаустино? Даже ты не можешь быть такой бессердечной.
Фаустино радостно, как маленькая девочка, рассмеялась.
— О, Стефан, в тебе еще осталась искра порядочности. Помню, каким ты был в академии, таким наивным. Ты действительно поступил в полицию, чтобы помогать людям, и до сих пор занимаешься этим.
— Но ядерный реактор? После всех несчастий, которые они принесли миру? Не существует ни одного правительства, которое согласится купить акции атомного предприятия. Как может «Маичи» так поступать?
Стефану было очень трудно говорить. Даже для того, чтобы просто оставаться в сознании, ему приходилось прилагать огромные усилия.
Фаустино побарабанила пальцами по подбородку.
— Эта моя работа здесь официально числится неофициальной. О, Рэй Шайн прекрасно осведомлен о том, чем я занимаюсь, но делает вид, что ему ничего не известно. В такой ситуации все можно будет свалить на меня, если случится непредвиденное. Закон бизнеса: заранее назначь козла отпущения. Только на этот раз никаких неприятностей не будет, будет чистая прибыль, а мне перепадет благодарность компании.
Стефан заковылял к генератору. Торцевые секции были традиционными, но центральная представляла собой пластигласовый куб с двойным остеклением, заполненным гидрогелем. Наружная пластина была размером с футбольное поле. Внутри куба миллионы паразитов извивались и дергались, когда радиация проходила сквозь их биологические фильтры.