— Ну а для особо понятливых, — майор выразительно посмотрел на Пацука, — я напомню, что имею полномочия писать приказы об отчислении, разжаловании и прочих милых подарках от злого командира. Больше повторять не буду! Мне нужна дисциплина в отряде и сплоченность бойцов. Иначе противопоставить пришельцам мы ничего не сможем, — Раимов, наконец, успокоился. — Я и сам не в восторге от того, что ко мне в отряд прислали женщину, поскольку считаю, что они детишек рожать должны, а не с автоматом за пришельцами бегать. Но раз уж Сара оказалась здесь, я требую относиться к ней в первую очередь как к боевому товарищу. И лишь потом… Впрочем, никаких потом. Только как к боевому товарищу и никак иначе. А вопрос по поводу того, где будет спать агент Штольц, будет решен еще сегодня. Ясно?!
— Так точно, — рявкнули бойцы, потрясенные красноречием командира. А Сара сделала шаг вперед.
— Господин майор, мне не нужно никаких поблажек, — застыв по стойке «смирно», заявила она. — Я хочу, чтобы вы не только призывали бойцов относиться ко мне, как к равноценному агенту, но сами следовали этому правилу. Я могу спать и в общем помещении. Как могу и постоять за себя, если кому-то захочется «клубнички».
— Два наряда вне очереди, агент Штольц! За разговорчики в строю, — рявкнул Раимов, а затем кинул головой. — Хорошо… Агент Зибцих, поможете Саре принести со склада кровать и установить ее в кубрике. Все свободны. До обеда привести себя в порядок. Затем будет «разбор полетов». Поговорим о том, что вы на яхте учинили! — и Раимов, круто развернувшись, пошел в штаб.
Шныгин задумчиво посмотрел вслед уходящему начальству. Происшедшее на яхте, конечно, обсудить следовало, но старшина не думал, что бойцы сделали что-то неправильно. Действовали они только так, как были обучены. Старались освободить заложников быстро, эффективно и бесшумно. Ну а когда были обнаружены пришельцами, то, естественно, открыли огонь на поражение. Ну а то, что в ходе этих действий была наполовину разрушена яхта — всего лишь незначительный побочный эффект. Тем более что всех заложников удалось спасти. Целыми и невредимыми, как и требовало начальство. Так что, тут претензий к «икс-ассенизаторам» быть не должно! А вот у них, в свою очередь, претензии имеются. И в первую очередь к качеству своего оружия!
То, что из-за неспособности автоматов «УФО-1» пробить бронетрико пришельцев, никто из агентов не погиб, можно было считать счастливой случайностью. В этот раз бойцам повезло. Инопланетяне для борьбы с «икс-ассенизаторами» применили какой-то неизвестный газ, и бойцам оставалось только радоваться, что фильтры шлемов, в отличие от боевого оружия, сработали надежно. Однако второй раз на удачу рассчитывать было нельзя, и при следующем столкновении с пришельцами все может закончиться куда более плачевно. Спецназовцам требовалось новое оружие. И именно об этом старшина и собирался говорить с майором.
Впрочем, не он один. Остальных членов группы терзали те же самые мысли. Впрочем, как истинные спецназовцы, «икс-ассенизаторы» с мыслями успешно боролись. Причем, не только с этими, но и со всеми вообще. Поэтому Зибцих со спокойной душой принялся чистить оружие, Кедман с чистой совестью отправился в душ, а Микола, едва придя в кубрик, принялся что-то вырезать из картона. Шныгин свалился на кровать, ленился и наблюдал за есаулом, пытаясь понять, что это за приступ аригамизма на украинца напал. Впрочем, наблюдал не он один. Сара, на которую после случая с Пацуком и внимание-то обращать боялись, тоже пыталась рассмотреть, что делает украинец. Через пару минут это занятие ей надоело.
— Микола, а чем ты занимаешься? — поинтересовалась она, подходя к Пацуку сзади. Бедный украинец даже подскочил от неожиданности.
— Чур меня! Сгинь, бисово создание, — рявкнул он. — И больше так не подходи. А то знаешь, как воно ж бывает, когда всякие безбашенные израильтянки втихаря к честным украинцам подбираются?.. — есаул задумался. — А черт его знает, что в таких случаях бывает. Поэтому лучше уйди!
— Нет, в натуре, блин, Микола, что ты там делаешь? — поддержал женщину старшина. — Заявление об уходе в отставку пишешь? Или затычку для рта мастеришь?
— Угу. Вот как заткну ею твой поганый москальский рот, так у тебя и прием и выход пищи через одно и то же отверстие идти будет, — буркнул есаул и распрямился, показав народу изготовленный собственными руками трафарет пятиконечной звезды.
— И на хрена?.. — удивленно поинтересовался Шныгин.
Микола ничего не ответил. Вместо этого запасливый украинец достал неведомо откуда баночку с красной краской и кусочек поролона. Аккуратно застелив подушку старым номером «Пионерской правды» за тысяча девятьсот восемьдесят второй год, Микола забрался на кровать и принялся при помощи трафарета рисовать в изголовье пятиконечные звезды. Старшина от удивления разинул рот.
— Охренел? — поинтересовался Шныгин. — Ты что делаешь?
— Наряды вне очереди отмечаю. А то считать уже, блин, задолбался, — зло ответил есаул и повернулся в сторону камеры наблюдения. — Товарищ майор, не подскажете, сколько мне звездочек рисовать? Нарядов невыполненных скильки у меня осталось? Шестнадцать или семнадцать?
— Теперь двадцать. Для ровного счета, — откликнулся Раимов. — А теперь сотри все.
— Ни за что! — уперся украинец. — В Уставе не сказано, что я не имею право фиксировать свои личные достижения таким способом.
— Устав не для тебя одного, агент Пацук, придумывали. И то, что найдется один идиот, решивший стены в казарме звездами изрисовать, представить никто из составителей Устава не мог, — рявкнул майор. — Зато они знали, что появление идиотов в армии, в принципе, возможно. Поэтому и написали, что солдат должен беспрекословно выполнять приказы командира…
— А еще написали, что приказы командира не должны служить для морального унижения подчиненных, — отрезал есаул.
— Товарищ майор, он же, в натуре, ничего не нарушает, — вступился за сослуживца Шныгин. — Пусть себе рисует. Это и вам полезно. Не забудете, сколько с него спрашивать нужно будет…
— Мо-олчать! — перебил его Раимов. — Агенты Шныгин и Пацук, в штаб. Бегом марш! — и связь с командиром, пискнув, оборвалась. Есаул со старшиной переглянулись, но не выполнить этот приказ просто не могли. Синхронно выругавшись, оба пошли к дверям, провожаемые задумчивым взглядом Сары.
Вопреки ожиданиям двух излишне хорошо знакомых с уставом бунтарей, майор не стал устраивать разнос. Зато устроил в штабе настоящее собрание. Правда, ученых в этот раз не было. Пред ясными очами Раимова предстали четверо «икс-ассенизаторов». В том числе и измазанный ружейным маслом Зибцих, и чистый, но одетый не по форме — замотанный в простыню — капрал. Шныгин с Пацуком недоуменно переглянулись и встали в общий строй, который, с учетом внешнего вида старшины и есаула, выглядел очень странно — по форме был одет только сам майор. Да и тот, естественно, не в строю стоял, а с умным видом прохаживался рядом.
— Собственно говоря, я вызвал вас сюда по трем вопросам, — загибая пальцы, проговорил Раимов. — Во-первых, нам нужно было обсудить с вами методы укрепления воинской дисциплины во вверенном мне подразделении. Во-вторых, я собирался поговорить о единственной, так сказать, женщине в нашем коллективе. Ну и еще нужно провести разбор операции на яхте. Но, подумав, я изменил свои планы. Первые два вопроса обсуждаться не будут…