Есаул, которому улучшить настроение было нечем, решил не отвечать на этот выпад старшины. Микола махнул рукой, давая всем понять, что с глупым москалем разговаривать бесполезно, и ускорил шаг, торопясь сбросить с себя амуницию. Ну а поскольку догонять есаула никто не стал, то и увидеть сюрприз, поджидавший бойцов на базе, Пацуку довелось первому. А сюрприз этот был чуть больше метра шестидесяти ростом, темноволосый, черноглазый и затянутый в хорошо подогнанную камуфлированную форму. Сюрприз стоял в коридоре рядом с Раимовым, улыбался, хлопал глазами и, сколько Пацук ни тер глаза, продолжал оставаться женского рода. В смысле, пола… Или все-таки рода?.. А впрочем, Миколе было все равно!
— Мать моя, ридна Украина, — оторопело пробормотал Пацук, когда понял, что видение никуда деваться не собирается. — Товарищ майор, ущипните меня. А то с солдатами воно ж как бывает? Воин, он же не монах. Добровольного обета безбрачия не давал. И когда солдата долго держат на закрытой базе и без увольнений, то ему бац, и командир женщиной казаться начинает, — Микола ткнул пальцем в сторону девицы. — Кто этот призрак моей мечты? Кухарка? Официантка? Медсестра?.. Только не говорите, что это ваша жена! Я же не могу родного командира пристрелить!
— Может быть, перестанешь паясничать, агент Пацук? — сердито поинтересовался Раимов.
— Что делать?! — почти искренне удивился есаул и повернулся к застывшим в дверях сослуживцам. — Мужики, похоже, товарищ майор сегодня том энциклопедии на букву «П» читал.
— Два наряда вне очереди, — не меняя выражения лица, парировал Раимов.
— Да что мне, солить, что ли, эти наряды? — взбесился Пацук.
— Еще два, — увеличил дозу майор.
— Есть, еще два, — махнул рукой есаул. — Давайте, мучайте меня все. Я с сегодняшнего дня в лигу мазохистов вступил. А шо прикажете делать? Воно ж как бывает, когда украинец остается один в обществе дегенератов…
— Мо-олчать! — не вынеся стенаний Пацука, рявкнул Раимов. — Строиться всем!
Неизвестно почему, но даже в двадцать первом веке такой анахронизм, как беспрекословное выполнение солдатами приказов командиров, почему-то не отменили. Всякие там пацифисты и прочие панки, конечно, выдвигали этот вопрос на всенародное обсуждение, когда оказывались в армии, но, посидев пару-тройку суток на гауптвахте, в корне изменяли свое мнение и разговаривать с сослуживцами на всякие бунтарские темы переставали.
Четверо «икс-ассенизаторов» к числу вышеназванных искателей сложностей никогда не относились. Зато почтительно относились к Уставу и с детских лет знали, что приказы командира нужно выполнять. Поэтому и встали в строй, ни секунды не мешкая. Раимов подождал, пока бойцы подравняются, а затем вполоборота повернулся к девушке.
— Бойцы, представляю вам вашу новую сослуживицу и коллегу, так сказать, — торжественно провозгласил он. — Это Сара Штольц, сержант израильской разведки. Специализировалась на шпионаже. Теперь будет служить вместе с вами. Прошу, как говориться, любить и жаловать.
— Прямо сейчас? — придав лицу отупело-наивное выражение, поинтересовался Пацук.
— Что прямо сейчас? — оторопел майор.
— Любить. И жаловать, — терпеливо пояснил есаул. — Жаловать, кстати, чем? Чинами, имениями на Канарах? И какое жалование, вообще, она за любовь берет?..
Пока Раимов глупо таращился на Пацука и безмолвно хлопал ртом, словно Чаплин в немом фильме, Сара Штольц, похоже, окончательно потеряла терпение. Впрочем, внешне это никак не выражалось. Девушка все так же мило улыбалась и, казалось, ничуть не обижается на тупые шуточки Пацука. Как и не обращает внимание на украшенные глупыми ухмылками физиономии остальных бойцов. Повернувшись к Раимову, Сара тронула его за плечо.
— Разрешите, господин майор? — попросила она.
Майор, совершенно не догадываясь о том, что именно придется разрешить девушке, кивнул головой. И Сара, не переставая улыбаться, сделала шаг вперед. Пацук улыбнулся в ответ, заранее придумывая ответ на какой-нибудь выпад новобранца в юбке… Хотя нет. Без юбки Штольц была. В брюках… Так вот, Пацук улыбнулся, ожидая колкого выпада. И дождался. Сара улыбнулась еще шире и одним молниеносным движением сгребла в кулак то, чем обычно гордятся Пацуки… Нет, не сало… Микола тихо хрюкнул и застыл, боясь пошевелиться.
— Не думаю, что здесь, на базе, предусмотрена должность штатного сексопатолога, — продолжая улыбаться, проговорила Штольц в то время, как весь личный состав «икс-ассенизаторов», во главе с командиром, оторопело таращился на происходящее. — Так вот, я, конечно, не специалист, но как женщина о таких проблемах больше мужчин, естественно, знаю. Поэтому могу лично вам, есаул, облегчить муки, происходящие от гормонального перебора, и удалить некий орган, оказывающий катастрофическое давление на ваш мозг. Или на то, что от этого мозга осталось. Ну что, приступить к операции немедленно? — Пацук, не произнеся ни звука, отрицательно покачал головой.
— Как хотите, — пожала плечами Сара. — Только боюсь, в следующий раз эту процедуру вам будет делать не столь очаровательный доктор.
Девушка с разочарованным вздохом отпустила «гордость Пацуков» и сделала шаг назад, остановившись чуть позади майора. Микола тоже вздохнул. Но с облегчением, запоздало вспомнив, что в Израиле девушки с детства приучены управляться любым оружием и оказывать первую помощь всяким сепаратистам, шовинистам и всяким антисемитам, вырезая у них разные, совершенно ненужные, части тела. Зато Кедман, похоже, этого не знал. Сделав шаг вперед, он завопил:
— Сэр! Разрешите обратиться, сэр, — Раимов, все еще пребывающий в прострации, кивнул головой. — А где сержант будет спать, сэр? Если в кубрике, сэр, то, поскольку там только четыре кровати, я могу потесниться. Мы вдвоем вполне на моей койке уместимся, сэр!..
— Не положено, — пробормотал майор и, наконец, окончательно пришел в себя. — Мо-олчать!!!
Шныгин, собиравшийся было поддержать шутку американца, торопливо проглотил все, что просилось на язык. Есаул, намеревавшийся посоветовать Кедману на ночь сдавать в оружейную комнату кое-какие органы, тоже посчитал молчание золотом. Да и Сара, готовившаяся парировать шуточку капрала, услышав рык Раимова, решила, что подавать какие-то реплики в такой ситуации слишком опасно для собственной карьеры.
— Вы что себе позволяете, мать вашу… вовремя на аборт не отвели! Не при дамах, конечно, будь сказано, — Раимов покосился на Штольц, но в дальнейшей своей речи скидки на половую принадлежность подчиненных уже не делал. Поэтому привести ее целиком не представляется возможным. Стоит упомянуть только, что Пацук с Кедманом получили по пять нарядов, Шныгин — два за то, что не соответствующую уставу рожу скорчил, да и Саре, за ее самодеятельность с оказанием первой помощи пара нарядов перепала. Все время молчавшего Зибциха майор наградил одним. Видимо, просто за компанию. Ну а под конец своей речи Раимов пообещал, что завтра же стройбатовцы получат приказ отстроить гауптвахту, которая и станет родным домом для подавляющего большинства «икс-ассенизаторов».