– Что-то мне твой пес, Сеня, не нравится, – в ответ на мой лай задумчиво проговорил Жомов. – Как бы на самом деле не оказалось, что у тех собак было бешенство. Что тогда с твоим Мурзиком делать будем?
– С ним – ничего. А вот тебе язык отрежем, – сердито и одновременно с этим обеспокоенно ответил ему мой Сеня. – Типун тебе, трепачу, на язык. А с Мурзиком все в порядке. Просто устал и перенервничал. Покормить его нужно, да и нам поесть не помешает, – и Рабинович, пристегнув к моему ошейнику поводок, потащил меня в трактир. Ну скажите, хотя и грех так о моем хозяине говорить, не дурак ли он после этого?
Старцы нас встретили аплодисментами. Оба оказались не по возрасту любопытными и, несмотря на то, что мой Сеня приказал им носа на улицу не высовывать, патриархи просидели у окон второго этажа все время, пока мы вели переговоры со жрецом. То, чем они закончились, необыкновенно порадовало старцев, и Моисей, через переводчика естественно, заявил, что мы сделали для еврейского народа за несколько дней больше, чем он сам мог добиться за половину своей жизни. Патриарх торжественно поздравил нас с победой и заявил, что до выполнения поставленной задачи нам осталось два шага.
– Рано радуешься, – буркнул мой Сеня, к которому, наконец, вернулось здравомыслие. – Еще неизвестно, что может произойти, если фараон на самом деле свои войска сюда пришлет.
– Какие войска? – презрительно махнул рукой Аарон. Моисей попытался ему что-то сообщить, но старец лишь отмахнулся от него рукой, совершенно не обращая внимания на подаваемые знаки, что было вполне ожидаемо. Где это видано, чтобы у вас, у людей, старший брат слушал младшего?
– Все солдаты, которые были у Рамсеса, либо валяются пьяные, либо мучаются от укусов насекомых и собак, либо залечивают шишки от града, – закончил свою мысль Аарон. – Ну а для тех, кто остался, достаточно одного вида вашей летающей ящерки… – благодари бога, что Горыныч тебя не слышит! – …чтобы обратить их в повальное бегство. Фараон нам больше не помеха. Теперь только и нужно, что убедить наших соплеменников отправиться в дорогу. А с этим, я думаю, проблем никаких не будет.
– Г-г-г… – наконец Моисей не выдержал и влепил старшему брату посохом вдоль спины. Тот подскочил на месте, обернулся, а затем перевел:
– Горилла ты безмозглая, – старец запнулся. – Ой, это личное. А вам Моисей говорит, что даже в случае возникновения непредвиденных обстоятельств мы всегда можем рассчитывать на помощь господа.
– Это он лично Моисею сообщил? – ехидно поинтересовался Рабинович.
– Ну да! – Аарон посмотрел на него, как питбуль на добермана, заявившего, что кошек обижать нельзя.
– Тогда вопросов больше не имею, – усмехнулся мой Сеня. И потребовал от трактирщика подавать ужин.
Я, конечно, не Андрюша, но поесть тоже редко отказываюсь. А уж после сегодняшних треволнений аппетит у меня и вовсе разросся до таких размеров, что если не быка, то барана бы точно съел. Я буквально истекал слюной, вдыхая соблазнительные запахи, доносящиеся из кухни. Уже представил, как будут хрустеть бараньи ребрышки на зубах, как постное и нежное мясо (сильно не прожаривайте, пожалуйста!) тает во рту, как… Впрочем, чего это я распинаюсь?! Поесть-то мне все равно не дали, поскольку в трактир ввалился один из элитных бойцов жомовского взвода – жутко взъерошенный и запыхавшийся.
– Командир, тревога! Враг атакует, – завопил он.
– Уйди, ирод. Не видишь, мы обедаем, – замахнулся на него тарелкой Попов, но Ваня осадил криминалиста.
– Ты, Андрюша, у себя в каморке колбами распоряжайся, – рявкнул омоновец, а затем повернулся к новобранцу: – Какой враг? Кого атакует? На каком расстоянии находится и откуда движется? Доложи как положено!
– Египтяне. Атакуют трактир. Двигаются с северо-востока. А находятся… – посыльный заткнулся, поскольку с улицы донесся визгливый рев труб. – Да уже не находятся. Вон они, у ворот стоят!
Нас всех из-за стола словно ветром сдуло. Жомов бросился к дверям первым, а затем там же оказались и мы с Рабиновичем. Я проскочил у ментов между ног и попал почти в центр событий. Жомовские новобранцы, возглавляемые Навином, отступали во двор, а на них наседали, тыча копьями перед собой, солдаты фараона. Мне хватило нескольких секунд, чтобы правильно оценить ситуацию.
Со своего места весь размах сражения я оценить не мог, но, судя по запахам и звукам, египтян было раза в четыре больше, чем бойцов жомовского взвода. Думаю, гвардейцы фараона давно смяли бы Ваниных новобранцев в лепешку, если бы не были так безнадежно пьяны. Видимо, вина они выпили изрядно и сейчас едва держались на ногах, используя копья в большей степени в качестве подпорок, чем по прямому назначению. Жомовские новобранцы пока умудрялись отбивать колющее оружие врага своими дубинками, но сдержать напор массы фараоновских солдат просто не могли. А через пять минут они и вовсе бы утратили любую способность к сопротивлению, поскольку я отчетливо услышал, как часть войск Рамсеса обходит наших бойцов с тыла. Ваня тоже это понял.
– Взво-од, в укрытие! – заорал омоновец. – Марш быстро все в дом.
Если честно, мне все это уже начало надоедать. Ну посудите сами, разве может нормальный пес получать удовольствие от драки с людьми на голодный желудок? Все-таки война войной, а обед должен быть по распорядку. Вот только эти дикие египтяне, похоже, никаких правил не соблюдали. Нужно же додуматься начать атаку в тот момент, когда нормальные существа садятся ужинать! Мне взвыть захотелось и, плюнув на все, прямо сейчас отправиться домой. Там хоть натурального мяса мне на обед крайне мало перепадает, зато спокойно поесть не мешает никто.Пока я злился и орал на египтян, поливая их с крыльца самой отборной руганью, мои соратники уже изготовились к бою. Жомов взял руководство сражением на себя и с наслаждением распоряжался. Сам себя он поставил у двери, бойцов своего взвода распределил у окон первого этажа, а старцев с трактирщиком и Рахилью загнал в подвал. Попов с Навином, Горынычем и еще двумя новобранцами отправились на второй этаж. В их боевую задачу входило истребление противника с воздуха всеми подручными средствами.
Попов должен был воздействовать на супостатов своим знаменитым вокалом, Горыныч – огнеметами, ну а аборигены обязаны были выбрасывать всякий хлам из окон на головы нападавших. Нам же с Сеней и Нахором досталась роль резерва главного командования, и мы были обязаны затыкать дыры в обороне, если таковые возникнут. Например, ежели прорвутся египтяне в какое-нибудь окно, оттеснив новобранца, мы тут же должны будем прийти на помощь и выставить оных обратно во двор. Мой Рабинович кивнул головой, соглашаясь с доводами Вани, и, пристегнув поводок к моему ошейнику, оттащил меня от двери… Хозяин, может быть, поедим, раз у нас пока работы нету?
– Сидеть! – рявкнул на меня Рабинович. Вот она, пресловутая забота о братьях меньших!
Первую атаку на трактир мы отразили довольно легко. Горыныч прикрыл тылы, подпалив волосы на головах нападавших, и египтяне с воплями отступили. Навин с помощниками забросал египтян, атаковавших вход, топчанами и ночными горшками. А когда в их рядах возникло замешательство, Ваня выскочил из дверей и двумя-тремя ударами дубинки по прикрытым медью частям тел атакующих обратил их в бегство. Ну а Андрюша закончил погром, выдав в спины отступавшего воинства арию а-ля Витас без жабр, но с усилителем мощности! Мы же с Рабиновичем всю атаку простояли на месте, и Сеня все это время занимался только пресечением моих попыток хоть что-нибудь сожрать… Ну не мог понять Рабинович, что мне скоро придется кусаться. А от привкуса человеческого мяса на зубах, принятого на голодный желудок, у меня всегда тошнота начиналась. Мне еще только во время боя оконфузиться не хватало!