– Все, дальше я и сам знаю, – перебил его Попов. – Ладно, лежи. Подзаряжайся, батарейка самоходная, – а затем бросился помогать Рабиновичу.
Остатки пожара потушили новобранцы. Причем в этот раз они обошлись без ценных указаний Жомова, не имевшего опыта борьбы с огнем. К тому моменту, когда Рабинович с Андрюшей вытащили наполовину задохнувшихся в дыму старцев и девицу на свет божий, то бишь на его отсутствие, трактир уже не горел, и лишь кое-где на его стенах тлели угольки, впрочем, тут же нещадно уничтожавшиеся расторопными новобранцами.
– Ой, спасители вы мои, благодетели всемогущие! – завопил трактирщик, выползая во двор следом за спасенными старцами. – Век вам благодарен буду, что не позволили сжечь меня проклятым фараоновским головорезам. И за то, что солнце с неба убрали, в ноги вам поклонюсь, – менты удивленно посмотрели на него.
– А что? – в свете факелов, зажженных бойцами жомовского взвода, трактирщик выглядел просто счастливым. – Ведь если все время будет темно и нельзя будет работать, то что останется простым людям делать? Только ко мне в кабак идти.
– Ты погляди, какой проныра! Даже в вечной темноте для себя выгоду нашел, – усмехнулся Попов и хлопнул Рабиновича по плечу. – Учись, Сеня, как из всего на свете выгоду получать.
– Угу, – буркнул в ответ кинолог. – А когда народ ночью пропьет все, что при свете дня заработал, то и сам трактирщик без штанов останется, – а затем махнул рукой. – Хрен с ней, с этой торговлей. Меня больше интересует, куда этот маленький урод подевался. Или он опять смыться успел?
– Ты, блин, дятел длинноклювый, базары фильтруй! – раздался из темноты обиженный голос эльфа. – Мог бы хоть перед коллегой меня не позорить! Ментяра поганый, мать твою!..
– Перед кем? – удивился Сеня и, видимо, для того, чтобы ему было лучше видно, кто-то вновь включил солнце в качестве наружного освещения.
Поначалу все зажмурились от резкой смены света и тьмы, а когда менты смогли проморгаться, протереть глаза и осмотреться, то увидели, что маленький наглец болтается в воздухе рядом с худощавым высоким парнем с непропорционально большими руками и в роговых очках с толстыми стеклами, вдвое увеличивающими размер глаз. Парень этот, хоть и смотрел прямо на ментов, выглядел таким смущенным, что казалось, будто он сейчас бросится наутек. Жомов удивленно смерил его взглядом.
– Это что за хмырь такой? – ткнув Рабиновича кулачищем в бок, поинтересовался он. Сеня крякнул и собрался ответить такой же любезностью омоновцу, но, поскольку в это время обнимал дрожащую Рахиль, вынужден был отложить осуществление столь благих намерений.
– Извините, но я не хмырь, – выговаривая слова в нос, произнес дылда. – Я штатный агент и куратор этой вселенной. Был подключен к координации операции по осуществлению Великого Исхода.
– Чего? – оторопел омоновец.
– А куратор это такой хмырь, который везде сует свой нос и пытается добиться своей цели, используя других людей, – пояснил догадливый Попов.
– Типа Матрешкина, что ли? – попытался уточнить Ваня.
– Не знаю, как в вашем мире это называется, а у нас для этого есть СПИД, – вместо криминалиста ответил новичок.
– У нас тоже. И что? – фыркнул Жомов. – Нашли чем гордиться.
– А разве в их вселенной уже ввели эту службу? – повернувшись к Лориэлю, растерянно поинтересовался хмырь.
– На государственном уровне нет, – доложился омоновец, опередив маленького наглеца. – Но у любой шлюхи имеется целый букет всяких гадостей в ассортименте. Если хорошо попросить, могут и СПИД для тебя организовать.
Лориэль застонал и плюхнулся на перила крыльца. Новичок удивленно переводил взгляд с одного на другого, а Рабинович просто расхохотался. Жомов уставился на друга, не понимая, что тот отыскал смешного в его словах, и Сеня, с трудом успокоившись, пояснил:
– Ванечка, у эльфов СПИД – это служба, а не болезнь!
Долговязый новичок, видя, что омоновец по-прежнему ничего не понимает, пояснил, что СПИД переводится как Служба Предупреждения Инертного Диссонанса, сотрудниками которой, то есть спидерами, они с Лориэлем и являются. В обязанности спидеров входило вмешательство в действия существ иных вселенных путем божественных откровений, вещих снов, святых знамений и прочей ерунды, дабы убедить ключевые лица отказаться от тех или иных поступков, грозящих их миру сильнейшим катаклизмом. Чем они и занимались в Египте, поскольку неудача Моисея в организации Исхода именно таким катаклизмом и являлась бы.
– То есть вы с Лориэлем коллеги? – ехидно поинтересовался Сеня, выслушав объяснения. – А что же похожи так сильно, как Арнольд с де Вито в фильме «Близнецы»? Насколько мне помнится, этот маленький летающий прыщ говорил, что большие эльфы в других службах работают.
– Ты, утконос хренов, на себя посмотри! Мать твою… – вспылил Лориэль. – Тоже мне, великан нашелся. И вообще, станешь обзываться, сейчас Нимроэля заберу, и будете свой ментовский идиотский юмор всю оставшуюся жизнь аборигенам с острова Пасхи демонстрировать.
– А мне плевать! – рявкнул Рабинович, обидевшись на «утконоса». – Уж лучше с аборигенами куковать, чем твою морду без микроскопа каждый раз рассмотреть пытаться. Твой коллега очки именно из-за этого стал носить?
– Да перестаньте вы! – прежде чем маленький эльф что-то успел ответить, неожиданно проявил благоразумие Попов. – Давайте перестанем ругаться и поговорим, как цивилизованные существа.
– Абсолютно разделяю его точку зрения! Нам давно пора прекратить мелкие междоусобицы и прийти, наконец, к разумному консенсусу между… – встрял в разговор Горыныч, но тут же замолчал, получив от Жомова по всем трем парам ушей сразу. И правильно. Нечего умничать! А Нимроэль укоризненно посмотрел на своего коллегу.
– Лориэль, давай будем сдержанней, – проговорил новичок. – Я понимаю недоверие наших друзей. Это у них профессиональное, поскольку, как я понял, они работают примерно в такой же структуре, как и мы. То есть пресекают попытки преступных элементов оказывать незаконное воздействие на ход истории. Так ведь?
– У тебя что, насморк? – вместо ответа, задал свой вопрос Рабинович.
– Нет, почему? – удивился Нимроэль.
– А какого хрена ты все время в нос говоришь? – вызывающе поинтересовался Сеня.
– А-а, вон вы про что. Так это очки тяжелые. На нос мне давят! – ответил ему новичок и, сняв очки с носа, нормальным голосом поведал ментам свою историю.
Сеня с Поповым помнили, а Ваня Жомов заново для себя узнал, что во вселенной, где жили Лориэль с Нимроэлем, на рабочие места эльфов распределяли строго в соответствии с калибром. То бишь при назначении на должность учитывались рост, вес и генеалогическое древо. Так, например, в СПИДе служили одни лишь маленькие и наглые хмыри типа Лориэля, а вот гопниками (сотрудниками Главного Отдела Пропаганды) были сплошь и рядом красавцы в полном расцвете сил.
Издревле повелось, что остальные эльфы считали спидеров отстоем и вторым сортом, поэтому в браки с ними предпочитали не вступать. Однако были и исключения. Например, мама Нимроэля, фээсбэшница по призванию, сошла с ума и влюбилась в его папу, который, соответственно, как на грех, занимался СПИДом. То, как красивая сумасшедшая эльфиня занималась детопроизводством с маленьким, вечно брюзжащим спидером, воображайте сами. Но, когда на свет появился Нимроэль, маму с папой отправили в такой параллельный мир, где в огромном океане был один-единственный остров, да и тот без источников магической энергии.