– Он выкарабкается, – решительно заявила Пейдж, повернулась к неподвижному телу Джимми и громко сказала:
– Ты слышишь меня? С тобой все будет в порядке! – Никакой реакции со стороны Джимми на ее слова не последовало. Пейдж закрыла глаза и мысленно прочла молитву. – Срочно вызывайте меня в случае любых изменений.
– Хорошо, доктор.
«Он не умрет, – убеждала себя она. – Я не позволю ему умереть…»
* * *
Заметив приближающуюся Пейдж, Джейсон вышел из машины.
– Все в порядке?
– Да, все хорошо, – ответила Пейдж. Не было никакого смысла посвящать его в свои проблемы.
– Давайте поиграем сегодня в туристов, – предложил Джейсон. – Существует закон штата, в соответствии с которым все туристы обязаны начинать осмотр города с Набережной рыбаков.
Пейдж улыбнулась.
– Что ж, не будем нарушать закон.
* * *
На Набережной рыбаков царил праздник. Уличные представления шли полным ходом, выступали мимы, клоуны, танцоры, музыканты. Торговцы продавали вареных крабов и похлебку из моллюсков со свежим хлебом.
– Нигде в мире больше нет такого места, – с гордостью заявил Джейсон.
Пейдж тронули его слова. Она уже бывала на Набережной рыбаков и осматривала почти все достопримечательности Сан-Франциско, но умолчала об этом, не желая портить Джейсону настроение.
– Вы еще не катались на канатном трамвае? – спросил Джейсон.
– Нет. – «Не далее как на прошлой неделе».
– Да вы ничего не видели! Идемте.
Они вышли на Поуэлл-стрит и сели на канатный трамвай. Когда трамвай начал преодолевать крутой подъем, Джейсон сказал:
– Эту канатную дорогу называли «Безумство Халлиди». Он построил ее в 1873 году.
– И наверняка все заявляли, что она долго не протянет!
Джейсон рассмеялся.
– Верно. Когда я учился в средней школе, то по выходным подрабатывал гидом.
– Уверена, что вы были прекрасным экскурсоводом.
– Самым лучшим. Хотите послушать, как я это делал?
– С удовольствием.
И Джейсон заговорил, подражая гидам и слегка гнусавя:
– Леди и джентльмены, к вашему сведению, старейшей улицей Сан-Франциско является Грант-авеню, самой длинной – Мишн-стрит, семь с половиной миль, самой широкой – Ван Несс-авеню, сто двадцать пять футов, и вы удивитесь, узнав, что самой узкой является Де Форест-стрит – всего четыре с половиной фута. Совершенно верно, леди и джентльмены, четыре с половиной фута. Самый крутой подъем на Филберт-стрит, крутизна составляет тридцать один с половиной градус. – Он посмотрел на нее и усмехнулся. – Сам удивляюсь, что все это помню.
– Что дальше? – улыбнувшись, спросила Пейдж, когда они вышли из трамвая.
– Нам предстоит прогулка в экипаже. Через десять минут они уже сидели в конном экипаже, который провез их от Набережной рыбаков через площадь Жирарделли в Норт-Бич. По пути Джейсон рассказывал о достопримечательностях, и Пейдж поймала себя на том, что ей очень хорошо в его обществе. «Не позволяй себе слишком увлекаться», Потом они поднялись на «Койт Тауэр», чтобы осмотреть город, а когда спустились вниз, Джейсон поинтересовался:
– Вы не проголодались?
От свежего воздуха у Пейдж действительно разыгрался зверский аппетит.
– Да, – призналась она.
– Отлично. Я отведу вас в один из лучших в мире китайских ресторанов – «Томми Тойз».
* * *
Обед превратился в настоящий банкет. Они начали с омаров под соусом «чили» и горячего супа из даров моря, за этим последовало филе цыпленка с белым горохом и плодами ореха-пекана, потом телячье филе под сычуаньским соусом и жареный рис с четырьмя приправами. На десерт заказали персиковый мусс. Вся еда была превосходной.
– Вы часто бываете здесь? – поинтересовалась Пейдж.
– При каждом удобном случае. В Джейсоне было что-то такое мальчишеское, что очень привлекало Пейдж.
– А скажите, вы всегда хотели быть архитектором?
– У меня не было другого выбора. – Он усмехнулся. – Моими первыми игрушками были конструкторы. Это здорово – мечтать о чем-то, а потом видеть, как твои мечты воплощаются в бетоне, кирпиче, камне, вздымаются в небо и становятся частью города, в котором ты живешь.
«Я построю тебе Тадж-Махал. И меня не интересует, сколько времени это займет!»
– Я счастливый человек, Пейдж, потому что занимаюсь тем, что люблю. Кто это сказал: «Большинство людей несчастны в жизни»?
«Как многие мои пациенты», – подумала Пейдж.
– Я не хотел бы заниматься ничем другим или жить в каком-нибудь другом месте. Это потрясающий город! – Голос Джейсона был полон возбуждения. – В нем есть все, что может желать человек. Я никогда не устаю от этого города.
Пейдж нравился его энтузиазм.
– Вы не были женаты? Джейсон пожал плечами.
– Один раз. Но мы были слишком молоды, и из этого ничего не вышло.
– Мне очень жаль.
– Не стоит жалеть. Она вышла замуж за очень богатого экспортера мяса. А вы были замужем?
«Когда я вырасту, то тоже стану врачом. Мы поженимся и будем работать вместе».
– Нет.
* * *
Они катались по заливу, под мостом «Золотые ворота». Джейсон снова заговорил голосом гида:
– А вот, леди и джентльмены, знаменитая тюрьма «Алькатрас», бывшее прибежище некоторых знаменитых в мире преступников – Пулемета Кели, Аль Капоне и Роберта Штрауда, известного как Птицелов. «Алькатрас» по-испански значит «пеликан». Поначалу остров так и назывался – «Остров пеликанов», потому что они были его единственными обитателями. А вы знаете, почему в этой тюрьме преступники ежедневно принимали горячий душ?
– Нет.
– Чтобы они не привыкли к холодной воде залива, если попытаются бежать вплавь.
– Это правда? – удивилась Пейдж.
– А разве я вас когда-нибудь обманывал?
* * *
Уже вечером Джейсон спросил:
– Вы бывали когда-нибудь в Долине Ноя? Пейдж покачала головой.
– Нет.
– Мне бы хотелось показать вам это место. Раньше там были только фермы и ручьи, а теперь долина заполнена яркими, разноцветными домами в викторианском стиле и садами. Дома там очень старые, потому что это единственная зона, не пострадавшая во время землетрясения 1906 года.
– Звучит заманчиво. Джейсон замялся.
– У меня там дом. Не хотите посмотреть на него? – Он заметил реакцию Пейдж. – Но я же люблю вас, Пейдж.
– Но мы едва знакомы. Откуда вы можете?…