Катарина мерила комнату быстрыми нервными шагами. В спальне потрескивали в камине дрова, теплая накидка укрывала плечи – все равно воздух казался девушке холодным. На пути от дверей к окну она замирала возле кровати – широкое ложе скрывал тяжелый полог – и ловила прерывистое дыхание Лауры. Рука бесшумно отодвигала украшенное бахромой одеяло, Катарина с минуту тревожно всматривалась в заострившееся лицо подруги, потерявшееся среди подушек и покрывал, и продолжала шагать. Иногда она останавливалась и мгновение стояла на одном месте, резким движением откидывая со лба неубранные и потому все время мешавшие пряди волос, судорожно заставляла себя не поддаваться панике.
Лаура разбудила ее ранним утром, когда за окном только-только начал сереть рассвет. Сначала, вырвавшись из обрывков сна с непонятными сновидениями, Катарина не могла осознать, что случилось. Лаура, с расширенными от страха глазами, стояла возле кровати, держась за живот и согнувшись от болевых спазмов. Она едва успела сказать, что больна, как приступ тошноты сотряс тело, и девушка опустилась на ковер у постели Катарины, не в силах удержаться на ногах.
Едва взглянув на побелевшее лицо, Катарина бросилась из комнаты. Растолкав спящих служанок, послала за графом и Флорианом. Обессилевшую Лауру перенесли на кровать, дали воды, но рвота не прекратилась. Ближе к полудню начался жар, и обеспокоенный граф Эдмунд приказал послать в Верфен за врачом.
«И куда запропастился Флориан! – сердилась Катарина. – Все в замке знают о болезни Лауры, а его все нет!»
На лестнице толпилась любопытная челядь, служанки, притворно вздыхая, вполголоса судачили у дверей. Маленький Людвиг с мокрыми от слез глазами хватался за кувшины и тазы, не столько помогая, сколько мешая суетившимся горничным. Как ни прогоняла его мать на кухню, он не ушел – даже когда Лаура забылась коротким сном и Катарина выпроводила всех из комнаты, мальчик устроился за креслом у каминной решетки. Он то опечаленно глядел на огонь, – кочерга в руке замирала, не достигнув горящих углей, то, вытянув худую шею, прислушивался к звукам за пологом кровати.
Отец Бенедикт, отпустив прихожан после дневной службы, поднялся к девушкам, и долго молился у распятия в изголовье больной – негромкий уверенный голос на время унес беспокойство, а склоненная в молитве фигура придала Катарине силы и надежду, хотя Лаура оставалась в забытьи.
– Господь не оставит молодую госпожу, мы должны полагаться на его волю. – Священник с трудом поднялся с колен, взгляд его глаз, очень светлых, с сеточкой морщин вокруг, с укором пронзил Катарину. – Я весьма редко вижу вас в храме, дочь моя. Прискорбно, если мы обращаемся к Господу лишь в часы страданий.
Признавая упрек справедливым, девушка виновато опустила голову. С детства ей часто попадало за то, что она при любом удобном случае пропускала службу. Мать Лауры во время походов мужа на восток, посещая с девочками соседние монастыри, всегда сокрушалась по поводу того, что не сумела привить подруге дочери любовь к Богу. Не будучи слишком набожной, Катарина заходила в церковь только во время обязательных праздников и молитв. А когда болели близкие, она больше полагалась на докторов и лекарства, чем на помощь Всевышнего. Но сегодня, когда состояние подруги ухудшалось с каждым часом, не один раз она послала Богу горячую молитву, прося о сострадании, и сейчас в раскаянии поблагодарила старого священника:
– Не оставьте нас в ваших молитвах, отец.
Сухой, похожий на обломанную корягу, отец Бенедикт протянул для поцелуя морщинистую руку:
– Вечером я пришлю отца Доминго. Господь милосерден.
В дверях показалась кузина графа, молча, как изваяние, постояла с минуту, разглядывая полотенца и кувшины. Медленно приблизилась к кровати – шорох длинного шлейфа походил на шуршание чешуи. Да и в облике Хедвиг, тонкой и гибкой в облегающем узком платье, было что-то змеиное. Молча изучив лежащую в беспамятстве Лауру, она пробормотала пожелания выздоровления и удалилась.
«Уползла», – с облегчением подумала Катарина.
Вызванный из Верфена знакомый Катарине аптекарь с обвисшими усами пощупал пульс Лауры, после рассказа о том, что больная ела и пила за ужином, надолго замолчал. Попросив всех выйти из комнаты и оставшись один на один с Катариной, опять повторил вопросы. Немного подумав, покопался в сумке. Достал оттуда склянку с прозрачной жидкостью и порошок из толченого угля, наказал давать больной по часам. Снова подошел к кровати, нагнулся, вглядываясь, чуть-чуть приподнял закрытое веко, и замер, хмурясь и припоминая что-то. Потом, развернувшись, сообщил Катарине, что уходит.
Несмотря на явное желание аптекаря скорее покинуть замок, Катарина постаралась выспросить у него все, что можно, о болезни подруги.
– Господин аптекарь.
Он шагнул к столу, намереваясь забрать сундучок с лекарствами, но Катарина проворно загородила собой проход.
– Я хочу узнать, что за болезнь и почему Лаура больна. Вчера она чувствовала себя хорошо. Я хочу понять, что случилось.
Аптекарь молча обошел Катарину, а когда сундучок оказался в руках, скороговоркой проговорил:
– Возможно, за ужином было съедено нечто, что привело к болезни. Или выпито. А ввиду слабого телосложения больная не может сопротивляться недугу, что подвергает ее жизнь опасности. Господь милосерден, но я ни за что не ручаюсь.
Катарина вцепилась в рукав сюртука:
– Мы все ужинали за одним столом, а в замке других заболевших нет!
– Что вы от меня хотите? Меня-то здесь не было! Как я могу знать! – Голос аптекаря сорвался на визг, Катарина от неожиданности выпустила из пальцев рукав. – Поите ее водой да молитесь усердно, а мне пора. – И торопливо выскочил за дверь.
Катарина обхватила руками голову:
«Что же это? Он же испугался! Когда вошел, не был испуган, а когда осмотрел Лауру – испугался, затрясся весь. С чего бы ему бояться?»
Лаура застонала, и Катарина бросилась к кровати. С тревогой всмотрелась в бледное лицо, прислушалась к слабому дыханию.
«Что она могла съесть? Что пила? Или ей что-то подлили в вино? – Катарину бросило в жар. – Неужели отравили?» Катарина заметалась по комнате, догадка все больше крепла. «Кто? Если это отравление, то кто мог желать ее смерти? Тот, кто не хочет свадьбы графа и Лауры».
«Но ведь отраву надо приготовить, это не каждый сможет. Почему же аптекарь так испугался? Уж не он ли продал отравленную настойку?»
Покружив еще час по комнате и так и не дождавшись Флориана, девушка решительно схватила длинный просторный плащ. Наказав горничным не отходить ни на шаг от постели больной, Катарина выскользнула за дверь.
* * *
Немолодой стражник степенно мерил шагами площадку перед главным входом. Шаг, еще шаг, разворот – и опять тот же путь, только назад. Старый граф, хоть и муштрует гарнизон безмерно, а военное дело знает – укрепления построены в два ряда, и охранные посты в двух местах, второй пост за террасой, а до нее еще добраться надо. С места караульный мог видеть и внутреннюю дорогу до сторожевой вышки, и ворота второй линии укреплений, и снаружи стену до самой Южной башни, где гора заворачивала вместе с изгибом реки.