— Почему это? — разомкнул веки Крячко. — Отравление — как раз типично женский способ убийства!
— Ну, если на этом основании подозревать всех женщин, можно найти кого-нибудь более подходящего, — возразил Гуров.
— Например? — тут же оживился Орлов.
— Об этом чуть позже, — многозначительно кивнул Лев.
— И все-таки, Лева, ты напрасно сбрасываешь со счетов пожилую даму, — не отставал Крячко. — Пожилые дамы, в простонародье именуемые бабушками, народ очень наблюдательный и любопытный. Это ценнейшие свидетели! Быть не может, чтобы старушка чего-нибудь да не заметила. А ты с ней даже не пообщался!
— Думаю все же, это не тот случай, — покачал головой Гуров. — Я узнавал, как дама проводила время, чем занималась. И вот что получается. По словам администратора, она ранняя пташка. Утром поднималась ни свет ни заря, выпивала кофе и отправлялась в город — прогулки, экскурсии и так далее. Это было еще до завтрака. Возвращалась поздно вечером, ужинала всегда в своем номере и ложилась спать. Все. То есть у нее просто не было физической возможности заметить что-то важное.
— И все же я бы с ней встретился! — упрямился Крячко.
— Ну вот и встреться! — не сдержал раздражения Гуров. — Можешь на свидание пригласить! Она как раз тебе по возрасту подходит!
Крячко пробурчал что-то нечленораздельное о неумении работать со свидетелями и втянул голову в ворот растянутого серого свитера крупной вязки — подарка тещи двадцатипятилетней давности. Свитер, как и куртка, были любимыми вещами Станислава, и он охотно их носил, не обращая внимания на язвительные насмешки коллег и уговоры Орлова сменить гардероб. Станислав Крячко вообще тяжело расставался с любимыми вещами и, как мог, оттягивал этот момент.
— Ладно, давайте дальше, — велел Орлов.
Гуров рассказал также о командированном из Сибири, которого звали Михаил Гладков и с которым ему также не удалось пообщаться по причине отсутствия того в отеле.
— Дело же утром было, он уже на работу уехал, — пояснил Лев. — Я ему вечером позвоню. Не хочу тратить время и просто так мотаться в отель.
— Лучше повесткой вызови, — посоветовал Крячко.
— Тоже можно, — согласился Гуров. — Ладно, не суть. Остается семья с мальчиком-инвалидом, которая приехала из Пензы.
— Что? — Крячко вдруг резко выпрямился на стуле. — Из Пензы?
— Ну да. Город такой, к юго-востоку от нас…
— Мне этот географический ликбез ни к чему! — сморщился Крячко. — Меня это вообще не волнует! Вы знаете, что Никонов родом из Пензы?
Судя по лицам Орлова и Гурова, они об этом не знали и сейчас впервые услышали от Крячко.
Гуров, немного поразмыслив, проговорил:
— Значит, появляется тема… Правда, весьма хрупкая и непонятная.
— Это интересно, но давай оставим на потом, — Орлов сделал жест рукой. — Ты говорил, заняты были пять номеров. Перечислил четверых. Кто пятый? Ты там что-то многозначительно бровями поигрывал, когда речь зашла о женском способе убийства. Давай колись, не томи!
— Как ты проницателен, Петр, — с улыбкой заметил Гуров. — Да, есть еще одна тема, и тоже интересная. Дело в том, что до моего приезда один из постояльцев, проживавших в отеле, замечу, инкогнито, поспешно съехал… Не буду пересказывать подробности, как я его вычислил, но личность установил.
— Так чего ж ты тянешь-то? С этого надо было начинать! — воскликнул Орлов.
— Извини, Петр, я привык начинать сначала и двигаться по порядку. К тому же ты сам просил описать картину осмотра и еще тряс меня по телефонным контактам.
— Ладно-ладно! — возмутился Орлов. — Не нуди! Кто он, этот инкогнито?
Крячко подался вперед. Ему тоже было любопытно.
— Это не он, а она, — сделал акцент Гуров. — Некая Людмила Абрашина. Проживала в отеле три дня до приезда Никонова, а с утра, узнав о его смерти, поспешно сбежала, наказав персоналу хранить ее визит в тайне. Кстати, директор усиленно это пытался делать.
— Откуда она? — спросил Орлов. — Зачем в Москву приехала? Что о ней вообще известно?
— Самое интересное, что она из Москвы, — ответил Гуров. — Наведывается периодически в «Аркаду», остается там на несколько дней. По ночам ее навещает молодой человек, личность которого пока установить не удалось.
— А почему она сбежала?
— Якобы убоялась гнева своего мужа, который отличается повышенной ревностью. Уважаемый, со слов директора отеля Полянского, человек. Вот от своего грозного мужа она там и скрывалась. Ну, или не от него. Во всяком случае, директор с опаской упоминал его имя.
— Абрашин? — поморщился Орлов. — Из Москвы? А лет ей сколько?
— Я ее не видел, но думаю, между сорока и пятьюдесятью. Я пытался до нее дозвониться — выудил у Полянского номер ее телефона, — но он все время отключен. Видимо, она решительно настроена не общаться с представителями правоохранительных органов.
— Абрашин, Абрашин… — продолжал бормотать Орлов в задумчивости, не слушая Гурова. — Неужели Вова Бешеный?
— Ого! Это что же за джентльмен, судя по имени, благородного происхождения? — осведомился Крячко.
Орлов не ответил, подумал некоторое время, повернулся к компьютеру и набрал фамилию в поисковой строке.
— Вот, пожалуйста, я не ошибся! — торжествующе воскликнул он спустя полминуты.
Он повернул экран к Гурову и Крячко, и те увидели фотографию злобного мужчины лет тридцати. Хотя фото было цветным, угадывалось, что оно довольно старое, скорее всего, оцифрованное с бумажной фотографии.
— Родом из девяностых? — коротко спросил Гуров.
— Да, — почти радостно ответил Орлов. — Я с ним сталкивался один раз по некоему делу… Там он проходил свидетелем, но… все были уверены, что одним только свидетельством там не обошлось. Короче говоря, Владимир Абрашин, или Вова Бешеный, ему тогда было около тридцати лет. Вел, так сказать, бизнес…
Орлов сделал красноречивую паузу, и полковники поняли, какого рода бизнесом он занимался.
— А как зовут нашу постоялицу? — спросил он у Гурова.
— Людмила.
Генерал-лейтенант нажал кнопку на селекторном аппарате. Через полминуты на пороге кабинета появился капитан-референт. Орлов продиктовал ему фамилии и имена людей, о которых ему нужна была информация. Капитан кивнул и исчез. Отсутствовал он недолго — за это время оперативники только и успели, что выпить по чашке кофе, приготовленного секретаршей Верочкой.
Получив распечатку, Орлов удовлетворенно хмыкнул:
— Память старика не подвела. Действительно, это тот самый Владимир Абрашин, родом из девяностых. А Людмила Абрашина — его законная жена, причем, согласно документам, единственная и давнишняя.
— Надоели друг другу, вот она и шляется по всяким гостиницам, — буркнул Крячко. — Ты на рожу его посмотри! От такого кто хочешь сбежит!