– А где Давид?
Витек сообщает:
– У него вчера мать приезжала, а Маргарита ему сульфозин уколола…
Аксана вздыхает:
– Бедняга. За что она его?
– Встал до подъема. Маргарита увидела и сказала, чтобы он лег. А он стал убегать. Они полчаса по палате гонялись, а когда она его поймала, Давид прокусил ей руку.
– Ну и что, что прокусил?
Витек смотрит на Аксану влюбленными глазами. Не выдержав собственных чувств, подходит к сетке и просовывает руку.
– Аксана, как… как?..
Девочка улыбается, берет прядь своих волос и щекочет ею Витькин нос. Оглянувшись по сторонам, Витька целует Аксану.
– Маргарита вышла! – шепчет она, заметив появившуюся в дверном проеме медсестру.
Витек делает шаг назад и садится на корточки. Оглянувшись, шепчет:
– Кобра…
Аксана тоже садится на корточки. Витек продолжает:
– У Давида аллергия на укол была. Он задыхаться стал, и температура скакнула. Его три часа в чувства приводили.
Аксана вздыхает:
– Смешной он.
– Он мне рассказал, как ты его нахваливала.
– Как? – притворяется удивленной Аксана.
– Про волосы шелковистые, – конкретизирует Витя.
– Они у него и правда шелковистые, – улыбается девочка.
Маргарита уходит с площадки. Витек сразу делает шаг к Аксане, и она тоже подходит к забору, Витек целует ее через сетку и, отступая, произносит:
– У тебя лучше!
Аксана начинает заплетать косичку. Витя возмущается:
– Не надо!
– Не нравится? – удивляется Аксана.
– Нет! Мне распущенные нравятся!
– Распущенные девочки? – подкалывает она.
– Нет. Твои волосы. Из всех психов в этой больнице у тебя самые красивые!
– Ну, хорошо, не буду, – соглашается Аксана и расплетает косу.
– А ты знаешь, я думаю, что Давиду повезло, – заявляет Витя.
– В чем же ему повезло?
– У него аллергия на сульфозин, значит, серой его колоть больше не будут. А аминазин – это фигня по сравнению с сульфой. Ему теперь бояться нечего – только влажное пеленание.
– У нас влажное пеленание никому не делали. Холодно лежать?
Витек усмехается:
– Замерзнуть не успеваешь. В мокрую простыню плотно оборачивают тело, а затем широким бинтом приматывают к кровати. Когда материя начинает высыхать, ткань садится и дышать становится нечем. Паника наступает – будь здоров! Даже на крик воздуха не хватает.
– Понятно, – опять вздыхает Аксана.
– Мне когда первый раз сделали, я думал, задохнусь, – продолжает Витька. – Эффект потрясный. Потом как с того света возвращаешься. Но продолжительность пытки короткая – развязали, и отмучился.
Аксана печально вздыхает:
– Витя, а когда ты отсюда выйдешь?
– Не знаю. Адрияга ничего не говорит. Я ее уже спрашивал об этом. А она талдычит, как попугай, одно и то же. «Все зависит только от тебя самого. От твоего поведения. Будешь стараться, пойдешь на поправку, мы тебя сразу же выпишем», – передразнивает врачиху Витек. – Я уже и так целый месяц тише воды, ниже травы. Не знаю, что ей еще надо.
– А меня опять хотят выписывать. Врач сказала, что максимум неделю продержит и отправит домой.
Пауза.
– Я не поеду домой без тебя…
– А врач что?
– А врач говорит, что, если не пойду, меня переведут в область.
– Вот сволочь!..
Пауза.
Витек:
– Говоришь, неделю еще?
– Да.
– Черт! Я попробую поговорить с Адриягой. Но она такая…
Оля опять жалостливо зовет Лешку:
– Леша… Леша…
Аксана:
– А Лешу за что наказали?
– У Лехи вообще крышу сорвало. Представь, он Маргариту и Адриягу дурами назвал! Если бы не Давидова аллергия, они бы его спеленали. Не до него им было. Но Адрияга такие слова не прощает. Я ее знаю.
Аксана глубоко вздыхает и, взявшись за собственную прядь, шепчет:
– Медсестра сказала, что отрежет мне волосы, если я опять вернусь сюда после выписки. У нас уже подстригли двух девочек. Говорят, что вшей нашли, но я не верю, потому что постригли нормальных.
– Нас тоже стригут за провинность. Дебилов не трогают, им все равно. Адрияга это перед выпиской любит делать, чтобы дома лысина подольше напоминала про больницу.
Пауза.
Аксана:
– Вить?
– Чё?
– А если мне волосы отрежут?
– Тебе не отрежут. Тебе в школу осенью идти. Они знают, что в школе тебя любят!
– А ты любишь?
– Ну, ты же знаешь… Люблю…
– А если отрежут – будешь любить?
Витек делает шаг к сетке и берет прядь волос Аксаны в руки.
– Я тебя любую люблю. Но они не отрежут. Побоятся!
– А как ты меня любишь?
– Ну, как-как… сильно, – смущается Витек.
Аксана не унимается:
– А еще как?
– Блин… ну… очень сильно!
– А почему ты меня любишь? – не успокаивается Аксана.
– Потому что ты красивая.
– А еще?
– Клевая.
– А еще?
– Потому что… ты такой же псих, как и я! – смеется Витька.
Пауза.
Оля жалобно зовет Лешку:
– Леша… Леша…
К ней сразу подбегает Дебил и показывает новые чудовины. Оля снова отходит в сторону, и все повторяется. После очередной неудачной попытки отвязаться от Дебила из песочницы встает Немой и начинает оттаскивать Федю от сетки. Тот возмущается, привлекая внимание Степаныча. Степаныч кричит: «Эй! Эй! Оставь его в покое!» Но глухонемой стоит спиной к санитару. Он не слышит Степаныча и продолжает тащить Дебила от забора за шиворот. Вдруг Дебил кидается на Немого, и начинается драка. Степаныч спешит к дерущимся. Леха смотрит санитару вслед, потом переводит взгляд на Олю, потом на забор, потом снова на санитара, снова на забор и бросается на другой конец площадки. Он не замечает, что в этот момент из корпуса выходит Маргарита Юрьевна. Разгадав его намерение, она бежит за Лешкой. Лешка спотыкается о выпирающий из земли корень вяза, но, удержав равновесие, подбегает к сетке и прыгает на нее. Вслед за ним прыгает медсестра и повисает на Лешке, от чего тот соскальзывает вниз. Прижав рвущегося на волю мальчика, Маргарита Юрьевна кричит: