А противиться силе не было никакой возможности. Именно сила порождала Жажду, после удовлетворения которой приходило наслаждение.
А Жажда была сейчас сутью Зорана.
– Место Ритуала совсем рядом.
– Очень хорошо…
Люд подвел Николая к живой стене, образованной плотными зарослями терновника, медленно прошёл вдоль, припоминая, где в прошлый раз обнаружил проход, и с удивлением сообщил:
– Здесь кто-то был!
– И кажется, я знаю – кто, – хмыкнул в ответ чел.
– Кто?
– Мой хороший знакомый, чуд по имени Виктор Вебер.
Николай догадывался, как отреагирует спутник на упоминание рыжего, и постарался произнести фразу максимально легко, всем своим видом давая понять, что появление на сцене Виктора так же естественно, как восход солнца на востоке. Но Зоран всё равно насупился:
– Чуд? Мы его убьём?
– Можем и убить, – поразмыслив, согласился Корнюшин.
– Хорошо, – кивнул юноша, переминаясь у прохода в терновнике.
– А можем и не убивать.
Несколько секунд люд осмысливал последнее заявление, после чего высказал личное мнение:
– Лучше убить.
– Почему?
– Но ведь сторожа мы отпустили, – выдвинул свои резоны Зоран. – Поэтому давайте убьём чуда. И ещё… – Он помолчал, подбирая правильные слова: – Мне кажется, я терпеть не могу чудов.
– Ты просто хочешь кого-нибудь убить, – объяснил парню Корнюшин. – Только и всего.
– Хочу, – признался люд, представляя, как вскрывает грудную клетку… Не важно кому. Просто – вскрывает грудную клетку.
– Не волнуйся – убьёшь. И очень скоро.
– Чуда?
– Виктор полезен, – коротко ответил чел.
– Но он – чуд.
– Зоран, не нагнетай, – устало попросил Николай. – Спроси себя, чего ты хочешь больше: убить чуда или просто кого-нибудь убить?
Молодой люд помолчал, прислушиваясь к внутренним ощущениям, после чего неуверенно произнёс:
– Наверное, я просто хочу убить.
– Вот видишь!
– Но чуды меня бесят.
– Вы с Виктором похожи.
– Правда?
– Увидишь… – Маг погрозил юноше пальцем, после чего вошёл в проход, осторожно преодолел колючий тоннель и улыбнулся стоящему под клёном Веберу: – Ещё раз здравствуй, мой мальчик…
* * *
Добираясь до Зелёного острова, Брагин понял, что Шевченко был прав: в городе неспокойно. Настоящие беспорядки, к счастью, не начались и, даст бог, не начнутся, однако многочисленные патрульные машины со включёнными «люстрами», громкие призывы к горожанам «не покидать своих домов», а также то и дело вспыхивающие драки, с которыми блюстители порядка пока справлялись, отчетливо говорили, что в Ростове что-то не так.
«Но что?»
Ответа на этот вопрос у Фёдора Семёновича не было. Он прожил в городе всю жизнь, родился, учился, женился, работал и собирался помереть, но не мог представить, что именно могло так подействовать на спокойных и выдержанных ростовчан, чтобы они устроили на улицах подобный ад.
«Может, над нами распылили что? Птичий грипп какой? Или другую дрянь?»
И по спине побежали мурашки от того, что идиотское предположение показалось самым правдоподобным.
«Дожили…»
Подполковник остановил «Ауди» у закрытого шлагбаума, подождал почти минуту, понял, что открывать ему никто не собирается, и посигналил. Подождал ещё. Пришёл к выводу, что сторож спит или отошёл, открыл дверцу машины, намереваясь подойти к домику и разобраться, и…
– Ложись!
От смерти Брагина спасло не растраченное на руководящем посту умение быстро, а главное – правильно действовать в сложной обстановке. И исполнять приказы. Поэтому, услышав резкое и повелительное:
– Ложись! – он, не раздумывая, рухнул на грязную дорогу, и пуля прошла над головой, вдребезги разнеся пару стёкол «Ауди».
– Чтоб тебя…
Брагин перекатился в сторону, уходя с линии огня, стремительным рывком укрылся за багажником автомобиля, осторожно высунулся, успел увидеть торчащий из окна сторожки ствол и тут же спрятался вновь, скрываясь от следующего выстрела.
Который проделал дыру в заднем крыле.
– Чёрт!
А где неведомый спаситель?
Фёдор Семёнович высунулся с другой стороны и разглядел плечистого темноволосого мужчину, одетого в элегантный костюм и щегольского покроя пальто. Воспользовавшись тем, что стрелок увлёкся Брагиным, мужчина быстро, с уверенностью профессионала приближался к сторожке с другой стороны.
«Молодец…»
А больше всего подполковника поразил тот факт, что у неизвестного не было в руках оружия.
«Рисковый малый!»
Брагин понял, что нужно поддержать франта. Он сжал кулаки, собираясь с духом, досчитал до трёх и снова высунулся из-за машины, вызывая на себя огонь. Стрелок не подвёл – вторая пуля пробила многострадальный «Ауди», зато обладатель костюма получил возможность ворваться в сторожку.
Коей и воспользовался.
Особенных звуков из домика не донеслось, только один, похожий на уверенный удар по голове. Затем шаги, скрип двери и негромкий голос:
– Я всё уладил.
Фёдор Семёнович приподнялся над багажником и молча посмотрел на вышедшего на крыльцо франта. Тот выглядел настолько элегантно, что подполковнику стало стыдно за испачканную только что одежду. И чтобы скрыть смущение, он хрипло поинтересовался:
– Убил?
– Зачем? – удивился франт, сдувая с плеча пылинку. – В тебя дед стрелял, старый совсем. Я его спать уложил.
И жизнерадостно улыбнулся.
* * *
Они были такими забавными…
Сильными, гордыми, смелыми… но при этом – забавными.
Один мечтал о мести, другой – о славе, и оба рискнули взяться за то, чего не понимали. Гордость не позволила им признаться себе в том, что сил и способностей недостаточно для задуманного. Точнее, не гордость – гордыня. Гордыня заставила их броситься в омут, истинной глубины которого они даже представить себе не могли. Гордыня запутала их, заставила принять невыгодные правила, заставила измениться и сейчас… Сейчас молодые воины стояли перед Корнюшиным: сильные, гордые, смелые и… послушные.
Чуд и люд внимали словам чела, потому что так хотел Чёрный Камень. Так требовала поселившаяся в них сила, вызывающая Жажду и дарующая наслаждение, когда Жажда стихала. И они готовились сделать так, чтобы Жажда была утолена надолго. Не навсегда, но надолго.
– Мы закончили, Жрец, – сообщил Зоран, совершив положенный при обращении к старшему поклон.