Менее удачно сложилась обстановка в центре обороны 1‑й ТА. Благодаря мощному давлению 48‑го тк на левый фланг и центр 3‑го мк немцам удалось смять две его механизированные бригады и стрелковый полк 90‑й гв. сд, прорвать передний край второго рубежа и углубиться в оборону примерно на 6 км, по фронту прорыв составлял чуть больше 5 км. К исходу дня передовые части 11‑й тд и «Великая Германия» вели бои уже в районе выс. 230.1–1 км юго–западнее ур. Сухая.
Катастрофических последствий эта «вмятина» площадью [665] около 35 кв. км не имела, но каждый километр, пройденный противником через укрепленные армейские рубежи, приближал его к намеченной цели, и не учитывать этого было нельзя. Рельеф местности в этом районе был очень сложный. Со всех четырех сторон участок прорыва был обрамлен глубокими оврагами. Особенно тяжелой для танков оказалась местность перед дивизией «Великая Германия». Ее путь на север преграждала глубокая болотистая балка, протянувшаяся от Красной Дубравы до Верхопенья, а по левому флангу проходила пойма Пены с двумя крупными селами Сырцево и Верхопенье. К этим населенным пунктам советское командование стянуло значительное количество огневых средств. Поэтому советское командование считало оборону на Пене вполне надежной. Расположенные здесь части 90‑й гв. сд, 3‑го мк и 6‑го тк уверенно держали рубежи.
Наиболее опасным представлялся участок, где наступала 11‑я тд. Благодаря тому, что 7 июля удалось пробить брешь у Дуброва, ее боевая группа смогла прорваться сначала на шоссе Белгород — Обоянь, а затем, успешно используя поддержку с воздуха, сминая узлы сопротивления на высотах вдоль дороги, энергично продвинуться вперед. К исходу дня войска генерала Микла вели бой уже у ур. Сухая, примерно в 6 км севернее Яковлева. Учитывая, что 1‑я ТА, как и 6‑я гв. А, не имела второго эшелона, а третий армейский (тыловой) рубеж на этом направлении войсками не был занят, то прорыв второго рубежа на всю глубину в северном и северо–восточном направлениях с этого участка был вполне возможен. Вместе с тем активные действия противника у обояньского шоссе и восточнее (Покровка, ур. Сухая) ставили под угрозу правый фланг 31‑го тк. А учитывая, что в центре и на левом фланге корпуса сплошного фронта не было, это наводило на мысль, что враг стремится окружить соединение Д. Х. Черниенко.
Было очевидно, что 31‑й тк очень мешал обеим вражеским группировкам, нависая на их флангах. После того как 7 июля опять «Лейбштандарт» заняла Покровку, а «Дас Райх» закрепилась на выс. 224.5, 1,5 км восточнее Грезного, у неприятеля появилась вполне реальная возможность осуществить этот план встречными ударами из района Грезное через Кочетовку к Сухо — Солотину и из района Гремучий — Красная Дубрава на Сухо — Солотино.
Оба сценария развития оперативной обстановки рассматривались Н. Ф. Ватутиным как наиболее вероятные, а вот план удержания противника вырабатывался в штабе фронта с трудом. На это влиял целый ряд факторов: во–первых, отсутствие на месте резервов, а во–вторых, безусловное требование Москвы остановить немцев в ближайшее время. Поэтому без [666] преувеличения можно сказать, что в таких условиях для решения поставленных задач командование фронта прилагало огромные усилия.
Попробуем взглянуть на оперативную ситуацию к исходу 7 июля, используя информацию, которая поступила в штаб фронта и лично командующему. Итак, после трех суток боев оборонявшаяся на направлении главного удара 6‑я гв. А находилась в очень тяжелом положении. Самостоятельно удерживать свою полосу не могла. Из шести дивизий три: 51‑я гв., 52‑я гв. и 67‑я гв. сд были обескровлены и рассеяны. Сбор их частей продолжался и 7 июля, и в последующие сутки. Существенно ослабленной была и 90‑я гв. сд. Высокие потери понесли танковые и артиллерийские соединения, находившиеся в полосе 6‑й гв. А. Количество танков в 5‑м гв. Стк сократилось до численности танковой бригады. От 50 до 70 % бронетехники потеряли 96‑я отбр, 245‑й, 230‑й отп и 1440‑й сап. В 496‑м, 538‑м, 611‑м, 868‑м и 1008‑м иптап осталось от 4 до 8 орудий. Лишились значительной части своей огневой мощи и другие части и соединения, в частности 14‑я, 27‑я и 28‑я оиптабр.
В войсках И. М. Чистякова, как, впрочем, и всего фронта, заметно снизилась дисциплина. И без того измотанные дивизии начали терять личный состав не только в бою. Особенно это чувствовалось на направлении главного удара противника. Тылы и прилегающие к тактической зоне населенные пункты были наводнены бойцами и командирами, выходившими из боя, отставшими от своих частей или теми, кто пробивался из окружения.
Наряду с ними встречалось значительное число бойцов и командиров, намеренно оставивших свои части. В отдельных полках НКВД, несших службу заграждения за войсками 7‑й гв. А, задерживали более 200 человек, ежесуточно отходящих без приказа с поля боя и отставших в результате атаки врага от своих частей. Вот цитата из донесения начальника Управления контрразведки Смерш Воронежского фронта генерала Осетрова:
«В ходе расследования дел о бегстве с поля боя установлены факты проявления трусости со стороны отдельных командиров:
Командир взвода 7‑й роты 229‑го гв. сп 72‑й гв. сд Павлов, 1922 г. р., уроженец г. Москвы, член ВЛКСМ, 5 июля с. г. без приказа командования отвел свой взвод в тыл, самовольно оставив занимаемый им рубеж обороны.
На допросе Павлов признал себя виновным полностью, объясняя свой поступок личной трусостью. Следствие закончено, и дело передано на рассмотрение Военному трибуналу.
6 июля под нажимом танков противника части 30‑й истребительно–противотанковой [667] артбригады начали беспорядочно отходить. Врид командира бригады Сапожников, не приняв должных мер к наведению порядка в подразделениях бригады, явился на КП 81‑й гв. сд, за что командир этой дивизии наложил на него дисциплинарное взыскание.
Отделом контрразведки НКО «Смерш» 213‑й сд выявлен факт проявления трусости со стороны командира пулеметной роты ст. лейтенанта Варзинского, который с группой красноармейцев в 7 человек бежал с поля боя.
Будучи задержан оперуполномоченным Панфиловым, Варзинский заявил, что батальон, которому была придана его пулеметная рота, полностью окружен и уничтожен. Позднее было установлено, что заявление Варзинского ложно, так как батальон продолжал вести активные бои с противником. Варзинский — ранен и убыл на излечение в госпиталь.
В период активных боевых действий проявили трусость командир 290‑го минометного полка майор Знаменский и командир 2‑го дивизиона этого же полка Санников.
Попав в тяжелое положение, Знаменский и Санников, захватив весь автотранспорт 2‑го дивизиона, покинули поле боя, в результате чего материальная часть дивизиона при отходе была частично уничтожена, в то время как ее можно было сохранить и вывести. Проводится расследование.
Командир пулеметной роты 222‑го гв. сп 78‑й гв. сд Кузнецов, проявив трусость, бросил свое подразделение и бежал с поля боя в тыл. В результате этого личный состав пулеметной роты, оставшись без руководства, был почти полностью уничтожен, и немцы захватили 12 исправных станковых пулеметов. Допросом свидетелей установлено, что Кузнецов, уходя в тыл, сорвал с себя погоны.