Немаловажное значение в боевой учебе уделялось разъяснению приемов и способов маскировки, сохранения техники и личного состава от ударов вражеской авиации. Еще в середине мая в войска поступила добытая советской разведкой информация о появлении у противника новых истребителей танков на базе пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс‑87», этот самолет получил обозначение Ю-87G. Впервые он был использован на фронте в марте 1943 г. против войск Брянского фронта, а в мае экспериментальное подразделение полковника О. Вайса, укомплектованное штурмовиками, перебрасывается в Крым, для продолжения войсковых испытаний в ходе развернувшегося сражения на Кубани. В боевых условиях машина зарекомендовала себя хорошо, эффективность ее повышалась в условиях, когда советская сторона использовала танки массированно на небольших участках местности. В то же время был выявлен и ряд недостатков. В частности, снижение маневренности за счет того, что под крыльями [108] были смонтированы две гондолы для 37‑мм орудий. Это повлекло за собой увеличение потерь от наземной ПВО, поэтому при отработке тактики применения этих самолетов было решено его использовать совместно с другими бомбардировщиками, которые должны были подавлять зенитные огневые точки.
Советское командование правильно оценило новинку как серьезную угрозу для своих бронетанковых соединений, прежде всего в условиях марша, а также в начале атак, когда боевые машины слабо прикрыты средствами ПВО. Особенно если учесть, что по штату наш танковый корпус из средств противовоздушной обороны имел лишь один зенитно–артиллерийский полк (16 ДШК и 16 37‑мм орудий) на прикрытие 180–200 танков штабов и т. д., а бригады по 9–12 ДШК на 53–65 боевых машин. Немедленно после получения этих данных в действующую армию была разослана эта информация и отданы приказы о доведении ее до всего личного состава и проведении тренировок с целью отработки действий по маскировке боевых машин и недопущению прицельных ударов этих самолетов по танковым колоннам. Из приказа командира 3‑й мбр 3‑го мк 1‑й ТА:
«На вооружение германской армии поступил новый противотанковый самолет. По своей конструкции является подобием «Юнкерса‑87», у которого на месте приспособления для метания бомб установлены две противотанковые пушки, по одной на каждом крыле.
Пушка 37‑мм автоматическая, самолет поднимает 5,2 боекомплекта (боекомплект 24 снаряда). Начальная скорость снаряда — 1300 м/сек., пробивная способность: пробивает на дистанции 800 метров — 12‑мм броню, на дистанции 600 метров — 14‑мм броню. Максимальная скорость полета 320 км/ч. Козырек пилота имеет 50‑мм броню. Сиденье пилота, спинка и бока кабины имеют 20‑мм броню.
Уязвимые места самолета: мотор, деревянный пропеллер, бензобак (расположенный в крыльях), дно кабины летчика и радиатор.
По разведданным, 12 апреля сего года 5‑м воздушным флотом германской армии разослано следующее указание: «Противотанковые отряды и подразделения для борьбы с танками должны прежде всего использоваться против танков противника, прорвавшихся через наши линии. Кроме того, данные подразделения могут также использоваться против танков в случае, когда в результате сложившейся на земле обстановки противник не может обеспечить свои танки надежной воздушной защитой. Помощь данным подразделениям организуется и оказывается, несмотря на наличие других оперативных задач. Необходимо, чтобы противотанковые [109] подразделения использовались с максимальной ударной эффективностью только при возникновении необходимой для применения противотанковых подразделений ситуации. Использовать подразделения для выполнения других задач категорически запрещается.
Командир корпуса приказал:
1. Указанную информацию немедленно донести до танковых и механизированных артчастей и подразделений. Дать указание о том, что борьба с противотанковыми отрядами самолетов противника должна быть организована и вестись всеми родами войск путем:
а) рассредоточения расположения танковых частей, тщательной их маскировки и укрытия танков в специальных окопах;
б) марши танковых и механизированных соединений должны быть организованы в расчлененных походных порядках с максимальным использованием ночного времени и нелетной погоды;
в) при наступлении, контратаках и действиях в глубине обороны противника не допускать скученных боевых порядков;
г) во всех случаях зенитные средства должны находиться с танками, имея особой задачей прикрыть их от действий противотанковых отрядов авиации противника;
д) планами ПВО предусмотреть прикрытие особых порядков танковых частей при организации взаимодействия;
е) иметь в виду прикрытие танков зенитными средствами других родов войск, особенно в дневном бою;
ж) подачей заявок авиации предусмотреть разведку аэродромов базирования противотанковой авиации и поражение ее на земле, а также прикрытие районов действия танков истребительной авиацией.
2. В частях до 25.5.43 г. провести занятия по ПВО районов сосредоточения, походных колонн и боевых порядков с привлечением всех активных и пассивных средств борьбы с авиацией противника»{91}.
Как известно, доля правды в поговорке «извещен — значит вооружен», бесспорно, есть. Однако перечисленные в приказе мероприятия в реальных боевых условиях выполнить было очень сложно, особенно что касалось налаживания взаимодействия с другими родами войск и переключения их средств ПВО для прикрытия танковых частей. Зенитные средства были в дефиците во всех армиях — и в танковых, и общевойсковых. Поэтому прикрытие с воздуха танковых атак в период Курской битвы в основном осуществлялось штатными ЗПР [110] бригад и приданными армиям зенитно–артиллерийскими дивизиями. А это, как показал ход боев, оказалось недостаточно. Даже при подготовке ряда контрударов в ходе битвы, когда организацией прикрытия крупных бронетанковых соединений, сосредоточенных на небольшом участке местности, занимался штаб фронта, в достаточном количестве средств ПВО выделить не удавалось.
Учитывая, что в бронетанковые войска фронта пришло значительное число необстрелянных командиров младшего и среднего звена, много проводилось командно–штабных учений, игр в масштабах бригады, корпуса. Отрабатывались и вопросы штабной работы, и практические действия на полевых учениях. Обычно все начиналось с работы на картах и ящиках с песком, где строился участок обороны и намечались планы противника, а затем учеба переносилась в подготовленный танковый батальон.
В первой половине 1943 г. продолжалось становление танковых войск РККА, еще не было настоящего, скорректированного опытом войны, боевого устава танковых войск, командиры руководствовались в основном довоенными уставами и приказом НКО № 325 от 16 октября 1942 г. о применении БТ и MB, которые не все к этому моменту еще и даже в руках держали, не говоря об их прочтении и детальном изучении. Многие важные вопросы, возникавшие при организации боя, решались часто исходя из опыта командира, а не опирались на отработанные инструкции, положения и наставления. Потому актуальными являлись совещания, непрерывная учеба и тренировки старшего командного состава, офицеров штабов корпусного и армейского звена. Возможно, читателя это удивит, но к началу Курской битвы у командования танковых корпусов, армий, да и у самого руководства БТ и MB Воронежского фронта не было ясного понимания того, как необходимо правильно организовать бой корпуса с приданными частями усиления и как использовать с максимальной эффективностью спецчасти соединений. Процитирую строки из доклада командующего БТ и MB фронта генерала H. H. Радкевича: