– Я никогда в жизни не играла! – взорвалась она. – Никогда!
– О чем ты тогда говоришь?
– Я не умею играть. Я не настолько гибкий человек. Недостаточно у меня грации, чувства юмора. Ты никогда не замечала, что у меня маловато чувства юмора? Как я серьезно все воспринимаю? И я не люблю смеяться. Не люблю лукавить. Не люблю притворяться. Не умею я ни с кем играть! А вот он хотел со мной играть. А я – никогда! Слышишь, никогда!
Две женщины с ужасом переглянулись.
Теперь они никогда не смогут сделать вид, что ничего не произошло.
Теперь уже стало невозможным дальше замалчивать то, что стояло между ними.
Эффект от слов Стеллы был подобен взрыву бомбы.
Леони опустила голову. Пробормотала: «Я знала, я понимала, я так боялась этого момента…»
Стелла не слушала. Она подошла ближе и смотрела на нее в упор.
– Мы теперь говорим на равных, мама. Ты должна найти в себе смелость рассказать об этом. Ты теперь уже не та несчастная женщина, над которой издеваются, ты женщина, которую по-настоящему любили, и у тебя есть дочь…
Леони смотрела в пол. Она не могла смотреть в глаза Стелле. Она тщетно пыталась перевести дух, вот и все.
– И эта дочь, пока ты с ней не поговоришь, пока не попросишь у нее прощения, пока не объяснишь ей, почему ты позволяла, чтобы творился этот ужас, почему закрывала глаза и затыкала уши, эта дочь всегда будет пятнадцатилетней девочкой, у нее всегда будет болеть живот, болеть все тело, болеть душа. Она не сможет повзрослеть. Нужно, чтобы ты ее освободила…
Леони пробормотала, опустив глаза:
– Не…
Стелла обняла себя руками, покачала, убаюкивая ту маленькую девочку.
– Не кричи, пожалуйста, – попросила Леони.
– Я не кричу.
– Кричишь.
– Я имею право кричать. Имею право! Но, с другой стороны, зачем я трачу силы на крик? Ты меня все равно не слышишь. Ты никогда не слышала, когда я кричала!
– Ох, нет… нет, – выдохнула Леони, заламывая руки.
В уголке ее губ морщиной прорезалась давняя боль, привычное страдание.
– И ты сидела в комнате, ничего не делала и зарывалась в подушки на кровати, чтобы ничего не слышать, но почему? Ты что, не понимала, что я из-за этого не могу жить, просто не могу жить? Что у меня вся судьба из-за этого наперекосяк?
Леони часто дышала, всхлипывая, как маленький ребенок.
– Ты понимаешь, что из-за этого теперь невозможно нормально жить? Что все чувства, эмоции, радость и смех опадают на землю, как сухие листья?
– Он был сильнее меня, Стелла.
– Это не оправдание.
– За него был весь город. А я была мадам Чокнутая.
– Ничто не может быть сильнее, чем любовь, которую человек испытывает к своему ребенку. Ничто и никто!
– Мне было страшно… У меня не было сил…
– А я? Ты думаешь, я была сильная? Я была никакая. Я была мертвая. Мертвая. Неодушевленное существо. Я страдала от твоего молчания не меньше, чем от его ударов. Даже не знаю, какую боль из этих двух я предпочла бы! Я не понимала, я говорила себе: «Это же моя мама, она сейчас откроет дверь, ворвется в комнату, схватит его за волосы, вонзит ему ногти в спину, а ты не приходила и не приходила». И утром, когда я вставала, когда чувствовала холодный воздух на обнаженной коже, я думала: «Ах, смотри-ка, я еще жива!» И я смотрела на свой живот и удивлялась, не обнаружив на нем ран от ножа, я выходила на кухню, где ты вертелась вокруг стола, не осмеливаясь даже взглянуть на меня, как какой-то призрак матери… Ох, какой одинокой, какой покинутой я себя чувствовала. Но никогда, слышишь, никогда я не чувствовала себя в чем-то виноватой! Бессильной, да. Но не виноватой.
– Ты все-все помнишь…
– А разве такое можно забыть?
– Доченька моя!
Леони умоляюще посмотрела на Стеллу, протянула к ней руку.
– Оставь меня! Не прикасайся ко мне! – завопила Стелла.
– Доченька, девочка моя…
– Ох! Как же я жалела, что родилась девочкой!
– Ты такая красивая!
– Как же я жалела, что он смотрит на меня такую и хочет меня!
– Ты ненавидишь меня!
– Сама знаешь, что нет. Я каждый раз тебе прощала! Это сводило меня с ума, я бесилась и чувствовала себя еще более одинокой.
– Ну и что теперь?
– Одно слово, мама, одно-единственное слово. Умоляю тебя! Одно лишь слово…
Леони кусала руку, пытаясь удержать рыдания. Она подняла голову, посмотрела на дочь и пролепетала:
– Прости, деточка моя. Я прошу у тебя прощения.
Стелла упала на кровать. Она откинула голову назад, словно получила удар в подбородок. Лицо горело, она вся дрожала. Все стало теплым, живым, кровь текла по венам, на лице, обесцвеченном гневом, вновь проступили краски, губы заалели, ресницы захлопали, она услышала смех санитарки, плач ребенка в соседней палате.
Она взяла мать за руку, закрыла глаза, улыбнулась.
Перезвон колоколов в голове наконец прекратился.
– Спасибо, мама.
* * *
– Я лично очень хотела бы верить в жизнь, верить в себя, но я должна признаться, что у меня все плоховато складывается, – со вздохом сказала Соланж Куртуа, хватая пирожное безе и несколько «Русских сигарет». – Скорее бы уже этот год кончился! И звезды нисколько мне не помогают. Для Весов прогноз очень неважный.
– А вы верите в астрологию? – спросила какая-то женщина. Эдмону Куртуа ее лицо было знакомо: муж ее перекупил стоматологический кабинет на углу улиц Пре и Гран-Паве. Говорили, что у него проблемы с клиентурой. Рука тяжелая, удаляет болезненно.
– Я верю в нее так, просто чтобы приятно время провести, – опять вздохнула Соланж Куртуа, – меня это занимает и иногда оказывается правдой… Поскольку Бога больше не существует, надо же найти смысл в жизни. Почему бы не астрология? Иногда звезды очень даже правильно предсказывают…
– Один раз из десяти, совершенно случайно! Чистой воды русская рулетка, только не такая опасная, – усмехнулся Рауль Пети, нотариус.
Про него говорили, что у него был рак простаты, и он ездил лечиться в Париж, чтобы в Сен-Шалане ничего не узнали. Опасная болезнь не вызывает у людей доверия, а нотариус должен быть надежным. Еще поговаривали, что он участвовал в сомнительных вечеринках, собирал коллекцию тонкого женского белья, обожал, когда ему делают больно и привязывают. «Каким из этих слухов следует верить?» – подумал Эдмон, жестом отказываясь от предложенных служанкой безе.
Соланж Куртуа пожала плечами и сказала, что один раз из десяти, – это уже неплохое совпадение. Бывают вот люди, с которыми ты живешь бок о бок, а совпадений никаких. Они не резонируют в ответ. Ab amicis honesta petamus [27] .