Сотни стрел и коротких арбалетных болтов, которые летели неизвестно откуда, обрушились на католиков. Рядом с головой рыцаря что-то просвистело, конь Седрика жалобно заржал, а затем подкинул вверх круп. Рядом с Зальхом, который едва не вывалился из седла, падали раненые и убитые люди, всё вокруг было наполнено стонами. Рыцарь спешился, снял с седла треугольный щит и в отсветах бушевавших впереди пожаров разглядел, что его жеребец ранен двумя стрелами, которые на излете вонзились в его тело и застряли между рёбер. Почувствовав себя без седока, конь резко рванул повод, и рыцарь выпустил его. Животное, брыкаясь и разбрасывая крестоносцев, помчалось в сторону реки, а Седрик огляделся, не обнаружил воинов своей сотни и, без долгих раздумий, присоединился к ближайшему пехотному отряду, копьеносцам из Арраса.
Зальха ни о чём не спрашивали, и он тоже молчал. Воины просто шли на звук сражения и к горящим повозкам с припасами да прикрывались от сыпавшихся сверху стрел. Крестоносцы были полны решимости наказать наглого врага, и через несколько мгновений Зальх и пехотинцы его увидели.
На месте стоянки огромного обоза, которое находилось между рекой и лесом, вблизи ставки герцога Генриха Льва, шла битва, какой Седрик ещё никогда не видел. Закованные в броню вражеские пехотинцы размеренно и несокрушимо шагали вдоль повозок, сбивая на своём пути все заслоны. Вслед за ними двигались лучники и арбалетчики, которых прикрывали меченосцы, и католики не могли им ничего сделать. Бронированная масса варягов, по сути знаменитый хирд викингов, которого так боялись многие европейские военачальники, безжалостно бил и крушил отряды католиков, которые волнами накатывались на славян, но те, подобно скале, выдерживали очередной натиск и отбрасывали крестоносцев прочь. После чего наступали на них, давили на нестройные ряды германцев и наёмников щитами и убивали их десятками и сотнями. Следующие за ними стрелки не жалели метательных снарядов и осыпали воинов герцога Генриха железной смертью. И ладно бы так. Седрик ещё заметил, что время от времени из вражеского строя выбегают воины с какими-то непонятными камнями или бутылками в руках. На миг они замирали и кидали свою ношу в повозки, которые сразу вспыхивали ярким пламенем, и даже вода, которую лили на огонь наиболее смелые обозники, не могла потушить этот пожар, а, наоборот, словно давала ему новую пищу.
Однако долго наблюдать за происходящим Зальху не пришлось. Копейщики из Арраса, которыми руководил опытный командир, выстроили на пути варяжской пехоты четыре ровные линии и ощетинились длинными пиками. Мгновенно к наёмникам из Фрисландии примкнули все, кто был готов сражаться. По флангам скопилось множество крестоносцев, и среди них, справа от строя аррасцев, вместе с остатками городского ополчения из Бремена, находился Седрик. Щит висел на его левой руке, а меч был обнажён и готов выпить вражескую кровь. Рыцарь полон решимости поквитаться с язычниками за своих павших друзей, за разгром армии Фридриха Саксонского и за постыдное бегство из земель бодричей. Сомнения оставили его. На душе воина Господа было спокойно, и его глаза вглядывались в приближающихся врагов.
Венеды заметили препятствие, но шага не сбавили. Они подступали всё ближе и ближе, а когда до врагов оставалось десяток шагов, то выхлестнули из своего строя несколько железных клиньев-зубцов, которые прорубились через длинные копья аррасцев и, подобно острым клинкам, которые впиваются в человеческое тело, вонзились в их строй. Вместе с правым флангом Седрик кинулся на помощь копьеносцам и с криком попытался врубиться в толпу врагов. Но не тут-то было. Меч Зальха, поднырнувший под окованное металлом вражеское копьё, скользнул по чужому щиту, а затем его, словно рыцарь в броне – лёгкая пушинка, отбросили прочь. К счастью для Седрика, он не упал. Со спины его поддержали, и опять Зальх бросился на врагов, которые уже рассекли фрисландскую пехоту на несколько частей и теперь рубили наёмников своими мечами да кололи копьями.
Зальх опять повторил попытку достать врагов, но его очередной рывок опять не принёс ему успеха. В славянском строю не было прорех и щелей. Язычники были подобны стене, и куда бы Седрик ни направлялся, он видел одно и то же: остроконечные шлемы венедов, щиты, длинные копья, острые мечи и закованные в броню тела. Каждый удар Зальха отбивался, и только чудом рыцарь не получил рану и не был убит. Наверное, сам Господь охранял его или кто-то из небесных ангелов, но тогда Седрик об этом не думал. Он продолжал искать лазейку, размахивал своим клинком и отбивал удары. Его вновь и вновь отбрасывали, однако рыцарь проявил настырность. И когда варяги перемололи арраских пикинёров, а потом принялись за их собратьев из Гента, вместе с остатками правого крыла, к которому присоединялись всё новые бойцы, он всё же достиг своей цели.
С парой воинов из Бремена Седрик поднял тело одного из своих убитых товарищей, рыцаря в тяжёлом доспехе, который лежал под их ногами, и кинул его на вражеский строй. Мертвец пролетел всего три-четыре шага и упал на венедов, которые приняли его на копья и опустили своё грозное оружие к земле. Это был шанс, и Зальх им воспользовался. Он рванулся на язычников, наступил на тело мёртвого собрата-рыцаря, уцепился за копейное древко и, используя его как опору, подтянул себя к врагам. Увидев перед собой глаза венедского дружинника, вонзил в его лицо острие меча. Клинок вошёл противнику в переносицу, и венед выпал из хирда, а Зальх всем телом влез в образовавшуюся щель, и его меч ударил в голову ещё одного врага, который вскрикнул и отскочил. Зазор в строю язычников расширился, и в него влетело сразу два германца. Обоих почти сразу убили, но на их место встали новые воины, которые смогли удержаться и стали занозой в теле живого бронированного зверя.
– Давайте! – прохрипел Зальх своим нечаянным товарищам. – Во имя Христа и Девы Марии, не отступайте! Убивайте их!
В этот момент в плечо Седрика ударили чем-то тяжёлым, и он свалился под ноги сражающихся людей. По нему топтались свои и чужие, но он не чувствовал боли и всё время пытался встать. Далеко не с первой попытки это у него получилось. Он огляделся и увидел, что вражеский хирд всё же отбил нападение католиков, вновь заровнял свой строй и движется дальше. При этом венеды развернулись к лесу и стали прорываться из лагеря крестоносцев, и от понимания того, что язычники вот-вот скроются, Зальх закричал:
– А-а-а-а!!! – и от обиды готов был даже заплакать.
На миг его крик перекрыл шум боя. Но позади Седрик услышал знакомый голос Уттенхайма:
– Зальх!
Рыцарь обернулся и увидел, что за его спиной находится вся конная сотня из войска архиепископа Адальберта, а за ней скапливаются для удара по венедам готовые к бою рыцари из дружины Хартвига фон Штаде и герцога Генриха. Всадников было много, и они могли проломить стену из вражеских пехотинцев. Зальх понял это сразу и мгновенно взбодрился, подскочил к Людвигу и радостно выдохнул:
– Ты вовремя, дружище!
Уттенхайм усмехнулся:
– Вовремя, а то бы ты в одиночку всех язычников перебил. Кстати, тебя приметил наш полководец, который видел твоё геройство, так что жди поощрения или награды.
– Не за награду на смерть шёл, – бросил Зальх, в душе которого горел огонь мщения.