Крестоносцы совещались целый день, но результат был нулевой. В итоге они так и не смогли договориться, поскольку мнений было слишком много. Одни военачальники утверждали, что необходимо начать фланговый обход и обогнуть озеро. Другие настаивали на правильной и долговременной осаде Береговых Морин. Третьи предлагали совершить дерзкую ночную вылазку, во время которой самые лучшие королевские рыцари и европейские добровольцы должны зацепиться за вражеские укрепления, после чего основные силы католиков разовьют успех. А главный советник Конрада Третьего по церковным делам цистерцианский аббат Вибальд Корвейский, хитрый и лукавый человек, заявил, что необходимо выждать, подтянуть побольше сил, построить лодки, на которых католики смогут воевать на озере, и только затем вновь переходить в наступление.
Короче, сколько людей, столько и планов. К вечеру король устал и прогнал советников. А когда он остался один, то ещё раз подумал о ходе войны, которая развивалась совсем не так, как бы ему хотелось. Затем вызвал к себе разведчиков, которые уверили его, что в Береговых Моринах не более трёх тысяч венедов, да на озере ещё тысяча. Потом Конрад поужинал и вздремнул, а поутру, на свежую голову, огласил своё решение.
Король, под началом которого находилось тридцать три тысячи воинов, плюс ещё шесть тысяч оставались позади, охраняя дорогу на империю, приказал готовиться к штурму Береговых Морин, сколачивать щиты, которые лягут на рвы и волчьи ямы, вязать фашины и делать лестницы. Войско, которое немного отдохнуло, встретило слова Конрада пусть и без радости, но и без ворчанья. Католики верили, что чем раньше они возьмут Морины, тем быстрее подойдут к Зверину, разрушив который они надеялись выиграть всю войну. Конечно, это было наивно. Ведь бодричи никогда не цеплялись за крупные города, предпочитая жить в лесах и на озёрах с реками в небольших родовых поселениях. Однако простые крестоносцы о своём противнике, несмотря на многочисленные схватки с венедами, знали очень и очень мало, поэтому сравнивали их с собой и приходили к выводу, что победа близка.
Впрочем, речь не об этом. Днём Конрад вновь собрал военный совет и изложил военачальникам свой план. Задумка короля была не оригинальна и проста. Он знал, что продовольствия в армии мало и в ней слишком много лишних ртов, нищих бродяг и разбойников, а также разорившихся крестьян и горожан, которые присоединились к Крестовому походу после проповедей Бернара Клервоского, Вибальда Корвейского, Адальберта Бременского, Генриха Ольмюцкого и многих других. Такие воины были для Конрада обузой, и он их никогда не жалел. По этой причине всегда кидал на особо опасное направление и то же самое собирался сделать сейчас. Ополченцы должны были первыми пойти на штурм вражеских укреплений, за ними последуют кнехты и наёмники, и только затем, если это потребуется, в бой вступят рыцари. К тому моменту венеды должны выдохнуться и истратить свои боевые запасы. Да и передовые колонны крестоносцев могли ворваться в поселение и завязать с бодричами ближний бой, так что шансы на успех имелись, и они были высокими.
Незатейливый план короля был одобрен военачальниками, и ещё один день прошёл в приготовлениях к штурму. И пролетела мирная ночь, так как не произошло ни одного вражеского нападения. А с утра началась битва, которая позже получила название «Сражение за Береговые Морины».
Одна за другой в болотистые поля перед вражеским укрепрайоном выдвинулись четыре штурмовые колонны из слабо вооружённых и практически необученных ополченцев. В каждом отряде было от трёх до четырёх тысяч воинов, и прежде чем крестоносцы отправились на смерть, перед ними выступили проповедники с большими деревянными крестами в руках. Священнослужители католической церкви, как правило, фанатичные монахи низового уровня, рассказали бойцам о Царствии Небесном и райских кущах и смогли воодушевить штурмовиков на подвиг. А когда они закончили, пропели свою бодрую мелодию звонкоголосые трубы. И под песнопения и молитвы четырнадцать тысяч католиков пошли на штурм Береговых Морин.
В синеве небес над ними медленно проплывали белые облака, и многие крестоносцы, пристально вглядываясь в них, видели парящих ангелов. С озера дул свежий прохладный ветерок, разгонявший духоту последнего летнего месяца. По левую руку от католиков качали своими густыми зелёными кронами древние дубы славянских лесов. Солнечные блики скакали по редким доспехам, выделявшимся в строю крестоносцев, а затем перепрыгивали на шлемы и копейные наконечники. Позади штурмовых колонн били в барабаны королевские сигнальщики, и воины Господа смело шли вперёд. Они двигались навстречу врагу и знали, что каждый, кто погибнет в этом бою, обретёт вечную жизнь, очистится от всех грехов, будет прощён Богом и окажется на небесах вместе с ангелами и праведниками.
Повелитель Священной Римской империи наблюдал за идущими в атаку колоннами, и в его сердце появилась надежда, что ему не придётся кидать в бой профессиональную пехоту и рыцарские отряды. Ведь слишком хорошо наступали религиозные фанатики и вчерашние нищие. Однако чем ближе эта дикая армада подходила к Береговым Моринам, тем плотнее она сбивала свои ряды, потому что слева находилась трясина, а справа – водная гладь Звериного озера. Крестоносцы входили в теснину, которая по ширине была не больше одной пятой мили, а на оборонительных валах славянского поселения появились защитники.
Живая волна приближалась к вражеским рвам, и вскоре у католиков появились первые потери. Поля перед первым рвом и остатки дороги были усеяны ловушками, и множество воинов попадали в них и погибали. Земля уходила из-под их ног, и они летели вниз. Острые колья и пики пронзали тела людей, которые корчились на них и обливались кровью, исходя криками. Однако хуже всего были ранения, так как подгоняемая командирами из опытных наёмников толпа не останавливалась. Слишком силён был порыв крестоносцев, и они продолжали движение по трупам своих соратников, которым не повезло, и подранкам. Волчьи ямы закидывались вязанками с хворостом и прикрывались щитами, и на стоны покалеченных людей, которые умоляли о помощи, никто не обращал внимания. Остановка была равнозначна смерти, ибо задние ряды давили на передние и буквально толкали авангард навстречу противнику. Поэтому бойцы переступали через своих друзей и знакомых, продолжали движение и становились всё ближе к вражескому укрепрайону.
Венеды видели всё это, точно так же как и король, который считал, что поступает правильно, разменивая тысячи людских жизней на победу. И когда крестоносцы вплотную подступили к наполненным прохладной водой рвам, славяне вступили в бой. Командовал обороной Береговых Морин лично князь Никлот, рядом с которым находился вождь поморян и победитель ляхов Рагдай, и они понимали, чего добивается Конрад Третий. Поэтому венеды не медлили, и князья отдали приказ начать стрельбу.
Десятки катапульт и сотня стреломётов дали свой первый залп по орде германцев. Сотни дротиков в рост человека, крупные округлые камни и вымоченные в воде тяжёлые пятипудовые чурки полетели в завоевателей. После чего тысячи убитых и раненых людей повалились наземь, ибо такого удара от венедов никто из наступающих не ожидал. Даже если бы вчерашние крестьяне, городские оборвыши и разбойники с большой дороги знали, что язычники собрали в одном месте полторы сотни метательных машин, они всё равно не смогли бы защититься от падающих сверху снарядов. Ведь этому их никто не обучал, и у обездоленных не было никаких средств защиты – ни больших надёжных щитов, ни передвижных навесов, ни крепких осадных башен. Поэтому длинные дротики пробивали по два-три человека за раз. Булыжники валились на головы людей, расшибали их череп всмятку, словно яйца, а затем катились по влажному грунту и давили других католиков. Тяжёлые деревянные чурбаки прошибали в людской толпе целые тропы. А тут ещё, в дополнение ко всему, в германцев полетели стрелы и арбалетные болты, и передовая колонна крестоносцев как боевая сила перестала существовать.