Остаток ночи прошёл тихо и быстро, только глаза закрыл – и уже утро. Настроение просто замечательное, люди выспались и были готовы к новым свершениям, и после завтрака мы вновь выдвинулись к дороге между Гамбургом и Любеком. Гонца к тому времени отпустили на волю, и он потопал на Гамбург. А мои дружинники рассредоточились и приготовились встретить стрелами и мечами очередной вражеский обоз или хотя бы конную патрульную группу. В общем, день как день. Однако он преподнёс нам неприятный сюрприз.
Примерно в десятом часу утра на пустом тракте со стороны Любека показались два наших всадника, чёрные клобуки из отряда Болдыря, за которыми мчалось три десятка конных германцев. Естественно, своих мы прикрыли, а католиков обстреляли из арбалетов и заставили отступить. После чего ко мне подскочил один из степняков, покрытый грязным потом молодой воин, и доложил:
– Вождь, нас Вартислав прислал. Германцы смогли обойти наши отряды и теперь облавой гонят к тракту. Княжич думает, что это ловушка и здесь нас будут ждать.
– Германцев много? – спросил я чёрного клобука.
– Пехоты тысячи две и конников около тысячи.
– Кто ими командует, Фаерст?
– Нет. Пленники говорят, что войско возглавляет сам Оттон Амменслебенский с близкой роднёй.
– А Фаерст куда делся?
– Неизвестно.
– Ладно. Далеко наши отряды от тракта?
– Нет. После полудня будут здесь.
– Ага! Вартислав что-то предлагает?
– Да, твоим воинам перекрыть дорогу засеками и держать тех, кто нас на тракте встретит. Потом соединяться и уходить к морю.
«К морю – это хорошо, – подумал я. – Вот только рядом с нами крупных германских отрядов нет, а гонят Вартислава целенаправленно. Значит, княжич прав, есть ловушка. Но мы её не видим, и что из этого следует? Да просто всё. Ловушка ожидает нас не на тракте, как думает лихой бодрич, а на берегу моря, где наверняка находится наш давний противник Юлиус фон Фаерст, у которого пара тысяч воинов. И задумка у католиков хорошая: не дать нам подойти к береговой черте, зажать в тиски и растоптать. Всё логично. Но мы в гору не пойдём, лучше гору обойдём, а то и вообще двинемся от горы подальше. Куда? Да в любую сторону. Но самый перспективный вариант – пересечь тракт, форсировать Траве ниже по течению, перейти на правый берег и двигаться на Ратценбург. Почему туда? Наверное, по той простой причине, что пленные говорили, будто сейчас туда подходят воины короля франков Людовика, левое крыло его войска, которое подпирает германцев. А эти крестоносцы пока не пуганные и к встрече с нами не готовы. Опять же загонщики такого хода от нас не ожидают. Так что, если товарищи меня поддержат, соединившись, мы двинемся не на север, а на юго-восток. Однако не сразу. Для начала придётся придержать Оттона Амменслебенского, который идёт вслед за Вартиславом по ближайшей грунтовке, и дать небольшую передышку другим нашим отрядам».
Решение принято. Последовали приказы, и спустя час мои сотни сместились на пару километров севернее, выбрали лесную поляну, через которую петлял изрядно заросший травой путь, и стали готовить для католиков засаду. О тракте уже не вспоминали, вдоль него сели разведчики, и ещё несколько человек я направил осматривать тропы на Ратценбург, бывший Ратибор, чтобы нас там не подловили.
Через три часа на узкой дороге, которая шла от Зегеберга к тракту, появились наши воины. Впереди – дозор из усталых степняков на взмыленных лошадях, отряд Берладника и пехота. За ними – дружинники Вартислава и варяги Верена Байковича вместе с десятком крепких повозок. В самом конце снова конные лучники, которые сдерживали германцев, а следом и сами католики.
В авангарде вражеского войска двигались саксонские лесовики и бывшие разбойники, коих было около трёхсот человек. Германцы шли осторожно, не торопясь. Видать, уже не раз в ловушки попадали. Но у нас было время подготовиться, и они моих воинов всё равно не разглядели.
С лесной опушки в крестоносцев полетели стрелы, и не менее трёх десятков загонщиков остались лежать на дороге и рядом с ней. После чего католики драпанули назад, а спустя малый срок на противоположной окраине леса появилась вражеская кавалерия, и не абы какая, а рыцари при поддержке лёгкой конницы. Граф Оттон решил навязать нам правильный бой, да только кому из нас он нужен? Поэтому, когда германская кавалерия рванулась через поляну в атаку, католиков вновь встретили метательными снарядами, а тех, кто вломился под деревья и в кустарник, вздели на копья и мощные рогатины, а потом стали бить по ногам топорами и мечами.
Первая атака была отбита, надо сказать, что с потерями для нас, поскольку крестоносцы дрались хорошо. Теперь следовало ждать флангового обхода по лесу, и германцы поступили именно так, как я и ожидал: одновременно слева и справа на нас пошли вражеские егери и копьеносцы с лучниками, и опять у них ничего не вышло. Дружинники в лесах ориентировались лучше, а рядовая пехота католиков не хотела умирать, чай не рыцари, которые о славе мечтают. Таким бойцам привычней грабить, баб насильничать и бухать, а сражаются пусть другие. Поэтому и этот натиск мы отбили.
К тому моменту солнце уже перевалило за полдень. Наши друзья смогли отдохнуть рядом с трактом, который по-прежнему был пуст, видать, на переправе через Траве и на развалинах Любека было кому предупредить обозников об опасности. Ну а я за это время успел обсудить сложившуюся ситуацию с Вартиславом и Вереном, и было решено, что в Верхней Саксонии нам делать больше нечего. Точнее, воевать-то надо. Но слишком серьёзно за нас взялись, а потери нести не хочется. Да и нельзя, ибо крестоносцев много, а у нас каждый боец на счету. В итоге было решено уходить, и мы заспорили. Бодрич с варягом сомневались, что надо идти на Ратценбург, но я их убедил, и они со мной согласились.
Тракт начали пересекать ближе к вечеру, и всё бы ничего, вышли бы к реке, в ночь её форсировали в удобном для этого месте, и можно было оставить этот день позади. Вот только германцы, которые заметили наше отступление, вцепились нам в загривок, словно клещи, сумели выйти на тракт по лесу и собрались в кучу. После чего рыцари и лёгкие кавалеристы, которых собралось человек триста пятьдесят, вновь рванулись на нас, и пришлось принять бой. Уже не на лесной поляне, а на широкой и ровной дороге.
Всадники набрали разгон и вылетели на нас из-за поворота примерно в трёхстах метрах. О них разведка доложила в самый последний момент, когда мы переходили на правую сторону тракта. Ещё бы минута-другая – и враги могли нас смять, рассечь колонну пополам, а там подтянулась бы пехота, и нам пришёл бы каюк. Однако, к нашей общей удаче, мои дружинники с «Карателя», «Перкуно» и «Святослава» были под рукой, а на тракте как раз появились повозки с наиболее ценным барахлом и припасами. По этой причине мои действия были очевидны.
– Телеги на дорогу! – выхватывая из ножен клинок, прокричал я. – Возницы уходят! Лошадей в лес! Отряды Саморода, Ратмировича и Твердятова к бою! Арбалетчики, внимание! Залп по команде, а не когда кому вздумается! Приготовить копья! За добычу и харчи не цепляемся, сдержали врага – и отход!