– О деле я, боюсь, уже не успею, – сказал Виктор, посмотрев на часы. – Пора мне…
– Тебе давно пора бы…
– Ты?.. опять?..
– Таблетка твоя вредная уже полчаса, как кончилась. Сиди ровно, не возникай. Когда надо будет, тогда и вернешься… Физики среди вас есть? – спросил он невпопад.
Люда прикрыла глаза, перебирая в уме свои оболочки. Мухину сосредотачиваться не потребовалось, его список был пока не большим.
– Есть писатель-фантаст, – предложил он.
– О, нет! Нам и без него бреда хватает.
– Физикой я как-то не увлекалась, – развела руками Людмила.
– Я тоже не силен, – признался Борис. – В общем, удалось мне кое-что узнать… Это действительно машина.
– Какая еще машина?
– Та, о которой мы говорили. В нулевом слое аппарат по-прежнему работает, и пока он не заглохнет, ничего не изменится.
– Может, античастицы?.. – изрек Виктор.
Людмила кашлянула и поправила повязку на горле.
– В пятидесятом году античастиц еще не было, – веско заметила она.
– Мы все не о том, – прервал их Борис. – Задача упрощается. Первое: найти нулевой слой. Второе: найти аппарат. Сделаем это – с остальным справимся легко.
– Куда уж легче! – хмыкнул Мухин. – Его, наверное, еще и охраняют…
– Объясним тамошним, пусть сами остановят.
– Объяснишь, как же! Интересно, им-то он зачем нужен? Превращать свинец в золото?
– Подозреваю, штуковина эта не столько научая, сколько военная, – сказал Борис.
– Еще лучше! А как не в ту сторону ручку повернем? «Кто бросил валенок на пульт?..»
– Это очень старый анекдот, – сказала Людмила.
– А я смешить не собирался. Дело-то наше грустное. Оно ведь не только правое, но и одноразовое. Не ошибиться бы, а то вместо единственного слоя получим какой-нибудь коллапс… Потренироваться бы для начала. Она ведь, эта машина, в каждом слое должна быть. Кстати, Люда, ты узнала?
– О чем?..
– Ты что?! Мы же договаривались! Ты должна была выяснить, в каких слоях Костя меня чикал. А то как же мы нулевой найдем?
– Не спрашивала я ничего, – помрачнев, сказала она. – Мы с ним не виделись. Этим придется заниматься тебе.
– Нет у меня с ним контакта.
– У меня тоже… Контакта больше нет.
– Так налаживай!
– Морду тебе разбить? – медленно произнесла Людмила и снова закашлялась. – Что значит «налаживай»?!
– Завязывайте со своими разборками, – сказал Борис. – Или обоих сейчас выкину. Подытожим: нулевой слой и машина. Про слой Константина пытайте, у меня-то с ним точно душевного разговора не получится. А про машину… Про машину, по идее, должен бы знать президент.
– Там я еще не бывал, – ответил Виктор.
– А импортный?
– Анкл Шуст? – Мухин погладил затылок. – Нет, он ни о чем таком не слышал.
– Тогда, пожалуй, все, – промолвил Борис. – Рад был тебя увидеть, – сказал он Людмиле. – Я думал, так быстро не встретимся.
Она поджала губы и опустила голову.
– Да, насчет кредитки и прочего… – вспомнил он. – Витя, не вешал бы ты это на ботаника. Сам все организуй, я вас тут подержу еще. Часа за полтора управитесь?
Виктор взглянул на Людмилу. Ему было не совсем ясно, что Борис подразумевает под словом «управитесь», но на всякий случай он сказал:
– Лучше два.
– Хорошо, два. Люда, дай-ка телефон. Мой что-то больно хрупкий оказался. – Борис набрал номер и молча выслушал. – Значит так, Витя. Не знаю, насколько это пригодится у вас, но здесь Корзун в принципе может зашхериться у своей одноклассницы. У них по детству любовь-морковь крутилась, в общем, она бы ему не отказала. Запоминай: Глыбова Екатерина Михайловна, в девичестве – Затонова, уроженка Курска, шестьдесят первого года. Этого вполне достаточно.
Борис почесал короткой антенной переносицу.
– Ну а теперь уходите. И желательно другой дорогой. – Он снова куда-то позвонил. – Ириша! Я в Тропаревском лесу, въезд со стороны Ленинского, через стройку… Не «шашлычок, товарищ генерал», а скорую мне сюда! И оперов, самых злых.
Он вышел из «Вольво», и Людмила торопливо пересела за руль. Мухин тоже вышел, чтобы занять место впереди, но остановился и шепнул Борису:
– Если не трудно, подержи нас тут подольше.
– Дольше – это сколько? Три?
– Четыре, – сказал Виктор. – Четыре часа в самый раз будет.
– Хорошо, господин президент, – усмехнулся он.
Люда выехала из парка и, огибая пустырь, приняла вправо. Автомобиль вновь закачался на рытвинах. Прежде чем со стройки донеслась сирена, «Вольво» уже скрылось за косой густого подлеска и рвануло по асфальтированной аллее.
– Люда, что у тебя там стряслось, в нашем слое? – спросил Виктор.
– Так, ничего… – ответила она, не поворачиваясь. – Прихворнула немного… Воспаление легких. Я уже выздоравливаю.
– А где ты? Я бы тебя навестил.
– Не нужно… В смысле, я сама не представляю, где меня держат.
– В больнице, что ли?
– Не знаю, Витя… Нет, кажется, не в больнице. Пруд в окно видно. И высоковольтную линую, шесть опор. Я их от скуки каждый час пересчитываю. А с Костей… Ты не обижайся, это не капризы. Его ко мне не пускают… Наверное.
– Я и не обижаюсь…
Аллея неожиданно вывернула на какую-то улицу в Теплом Стане, и вскоре «Вольво» уже смешалось с потоком машин на кольцевой.
– Тебе с рукой к врачу надо, – сказала Людмила.
– Тебе с твоим горлом тоже не помешает.
– Туда и едем… Для начала.
– Для начала – конечно, – подхватил Виктор, не уточняя.
Домой он явился, как Бельмодно в финальных сценах: слегка утомлен, но улыбчив, с рукой на черной косынке и в одежде из бутика на Охотном Ряду.
– Чуешь, куда денежки-то пошли? – вкрадчиво произнесла теща. – Кожаные портки у него теперь… Ему еще гитару с проводами и девку жопастую впридачу!
– Жопастых нам и так хватает, – сказал Мухин. – Где моя водка?
– Витюша… – молвила жена, оторопело разглядывая его костюм. – Это же все дорогое… Ты где так приоделся? На какие шиши? Тебе бы не хватило… Взаймы взял?! – трагически догадалась она. – Кто ж тебе одолжил-то?..
– Крупье одолжил, – ответил Мухин, изящным движением кидая на стол две банковских упаковки по десять тысяч долларов. – Без возврата!
– Ты в казино, что ль, был?!
– Нет, блин, ларьки грабил! Водка где?