– Людочка, ну чего ты? – взял ее за руку муж, искренне переживая за любимую женщину. – Не грусти. Ника же сказала, что будет звонить и скоро приедет в гости!
– Я не хочу, чтобы она приезжала в родной дом в гости, – почти прошептала женщина. Владимир Львович сел рядом с ней, ласково обнял и до самого позднего вечера рассказывал жене смешные и познавательные истории, коих знал множество, успокаивая звуками своего неспешного голоса, а после потащил на улицу прогуляться и купил здоровенный букет цветов, вызвав в цветочном круглосуточном магазинчике фурор.
Еще через несколько дней он притащил домой щенка, с которым Людмила Григорьевна едва не выставила мужа на улицу, но после, оттаяв, разрешила оставить.
* * *
Никита и молчащая Ника уехали в квартиру Кларского. В машине они так и не разговаривали, просто изредка, без улыбок, смотрели друг на друга, и перекинулись парой слов перед железнодорожным вокзалом, куда Ника опять-таки из-за предосторожности пошла одна, а вернулась с билетом в Санкт-Петербург, поезд в который отправлялся со второй платформы в час ночи и шел через Москву. Поскольку все билеты уже были раскуплены заранее, девушке пришлось покупать билет в вагон класса «люкс» – других вариантов не было. Для всех она срочно уезжала сегодня.
Затем они заехали в гипермаркет. А уже после, когда они, сделав покупки, вновь очутились в автомобиле и проехали уже метров триста вдоль улицы с кучей самых разных кафешек и магазинчиков, Никита вдруг неожиданно затормозил и ловко заехал в только что освободившееся место в «кармане».
– Ты чего? – с недоумением посмотрела на него Карлова. На коленях у нее лежала большая кожаная сумка, подаренная матерью пару лет назад, но выглядевшая новенькой. Сначала Ника, получившая подарок от родительницы, была не слишком довольна – форма и размер сумки ее не очень устраивали, даже несмотря на то, что она была сделана из натуральной мягчайшей кожи. И несмотря на качество, девушка почти не носила ее, предпочитая модные сумки с классным дизайном, купленные в любимом торговом центре, которые, правда, кожаными не были и отличным качеством похвастаться не могли. Но с собой Ника взяла именно подарок мамы. Сумка была достаточно вместительной, и в нее девушка еще перед приходом Никиты, роняя на вещи слезы, положила не только свой темно-оранжевый нетбук, а также всю косметику, фен и кучу всего очень нужного. А еще туда же она засунула и самую свою главную драгоценность – колье, подаренное Никитой, ее личную Северную Корону; там же лежали и борсетка, зажигалка и ручка, которые были оставлены Ником три года назад. Ника не знала, зачем она хранит все, кроме колье с бриллиантами, которое стоит баснословную сумму.
– Подожди десять минут. Я сейчас вернусь, – сказал Нике Никита. Он подумал, что это прозвучало резко, и спросил. – Хорошо?
– Хорошо, – кивнула она. – Только не задерживайся надолго, ладно?
– Не задержусь, – пообещал он.
Молодой человек вышел из машины. Ника проводила его недоумевающим взглядом, так и не поняв, зачем Кларскому понадобилось выходить, а узнала она об этом только тогда, когда они очутились минут сорок спустя в той самой квартире на третьем этаже, в которой провели вчера первую свою ночь.
– Держи, – протянул все еще молчащей Нике пакет Кларский, когда она стояла в почти пустой комнате напротив окна и смотрела на голубое – почти как ее глаза – небо. Парень понимал, что сейчас ей нелегко, и хотел чем-то помочь этой глупой девчонке.
– Что это? – повернулась к нему Ника.
– Посмотри.
Она заглянула в шуршащий сине-фиолетовый большой пакет, а после удивленно взглянула на Никиту, который внимательно наблюдал за ее реакцией. Она ему была очень важна.
– Ого! – доставала из пакета девушка коробки с яркими разноцветными красками: гуашь, акварель, акрил, витражные краски и краски по росписи ткани. Еще в пакете обнаружились набор кисточек, мелки, черно-графитные карандаши, палитра и несколько альбомов для рисования на пружине с огромными листами формата А3 и А4 с качественной шероховатой бумагой. А еще – мольберт со встроенным планшетом. Все эти вещи Нику притягивали, и каждую из них она сто раз повертела в руках. Рисовать девушка очень любила, правда, в последнее время с творчеством у нее не ладилось.
– Никита! – воскликнула она с неожиданным восторгом. Если сначала она была полностью опустошена, то сейчас ее эмоции выскакивали наружу – в душе Ники им явно не хватало места. Девушке как раз не хватало эмоциональной разрядки, и Кларский интуитивно это чувствовал. – Никита! Это же… это же так классно! Спасибо!
Он, сидя на подоконнике и наблюдая за подругой, улыбнулся. Хорошо, что ей понравился его подарок.
Девушка открыла одну из коробочек с баночками красок – витражные, как понял неискушенный в живописи Никита. Если честно, когда он покупал все эти вещи, то не думал, что какие-то краски и кисточки смогут вызвать такую бурю эмоций. Для него вся эта художественная чушь была лишь отголоском детства, и последний раз он рисовал красками в классе третьем. Но он видел, с каким сожалением Ника смотрела на картину в коридоре своей родной квартиры, и захотел вдруг, чтобы она нарисовал что-то ему.
Поэтому когда зоркий Ник случайно увидел магазин под незамысловатым названием «Лавка художника» (таких магазинчиков было в городе несколько, ибо они пользовались популярностью не только у профессионалов, но и у простых любителей художественного творчества), он не смог проехать мимо. Никита хотел сделать приятное своей девушке – и не прогадал.
– Ни-и-ик! – посмотрела на молодого человека Карлова с еще большим восторгом и захлопала в ладоши. Для нее все эти краски и кисти были волшебными вещами.
– Это не просто подарок. Я хочу сделать тебе заказ, – сказал парень.
– Да-а-а? Какой? – горящими глазами уставилась на него девушка.
– Нарисуй мне что-нибудь.
– Нарисую, – Ника резво встала с углового кораллово-оранжевого дивана – единственной мебели в этой большой комнате и почти подбежала к Кларскому, продолжающему сидеть на подоконнике. Эмоциональная девушка, которой так важны были физические контакты и всякого рода прикосновения, чмокнула его в щеку и обняла, понимая, что не зря она согласилась уехать с ним из родного города – вслед за счастьем можно уехать и в другую страну, и на другой континент уплыть, и даже на другую планету улететь.
– Спасибо, Никита, – прошептала она ему. – Я не ожидала, честно. А я так люблю неожиданные подарки! Волшебно, – она игриво укусила его за мочку уха. Ему ничего не оставалось, как все-таки вновь поцеловать ее. Постепенно девушка все же приучала его к таким проявлениям нежности.
– У меня есть предложение! – заявила она.
– Какое?
Никита был рад, что Ника перестала хотя бы на какое-то время горевать по поводу разлуки с родителями.
– Поиграть, – вновь легонько цапнула его зубами девушка – теперь уже за шею, правда, следов не оставила.
– Что ж, давай поиграем, – согласился Никита. Ему стало любопытно, что она придумала.