– Да.
– Она намекала и на то, что они заглядывали очень далеко в Галактику.
– Ну да.
– Так напомни же мне, упоминала ли она «фонтаноголовых»?
* * *
Обыденные дела Высокой Башни шли своим заведенным чередом. Перри вернулся в Крэбтри, чтобы сдаться Белле и правосудию. Его поселили поблизости от помещений суда, в комнате с отличным видом на город, чистой и комфортабельной, но все же попахивавшей тюремной камерой или психиатрическим отделением для буйных. Подбитые мягким покрытием стены имели мертвенный вид, уж точно не передавали неразличимых глазом сообщений. Зайдя, Белла увидела стул, стол и поднос с остатками еды. Перри сидел на кровати, казалось, совершено равнодушный к своему будущему.
– Привет. – Он встал.
– Да сиди. С тобой все нормально?
– Со мной обращаются хорошо.
В этом Белла не сомневалось. Перри имел друзей повсюду – и очень мало врагов.
– У меня новости, – сказала она. – На завтра назначено предварительное слушание. Ты должен присутствовать, но больше делать и говорить ничего не придется.
– Э-э… помимо признания своей вины? – поинтересовался он, скребя под кепкой.
– Ну да – если ты еще хочешь признаться, конечно. Ничто не мешает тебе объявить себя невиновным.
– Разве только то, что я никогда не отрицал своего преступления. Но вот смягчающие обстоятельства…
– Как я уже говорила, мы постараемся в полной мере использовать и обосновать их. Шансы на оправдание весьма велики.
– Но не стопроцентные.
Белла вспомнила то, что хотела спросить у него.
– Перри, ты ведь очень умный человек. У тебя большие связи, много умелых друзей. Когда ты понял, что я подбираюсь к подправившему файлы, тебе не приходило в голову замести следы? Я уверена, ты бы с легкостью все скрыл, в особенности сейчас, после стольких лет. Вряд ли бы задача оказалась слишком трудной для тебя.
– Наверное, ты права. Я думал об этом. Где-то минут пять.
– Так почему не скрыл?
– Белла, тому было две причины. Во-первых, это означало бы втягивать других в дерьмо, чего я не хотел совсем. Дерьмо мое, и только мое. Во-вторых, я знал, что сделанное обязательно вернется ко мне, причем сторицей. И я пообещал себе не отворачиваться и не прятаться, когда придет пора.
– Так я и думала. И рада, что не ошиблась. Знай: что бы ни случилось, какой приговор бы ни вынес трибунал, я никогда не сомневалась в тебе. Ни на секунду. И не усомнюсь.
– Спасибо.
* * *
Во время очередного визита Хромис Белла попросила ее о демонстрации физических возможностей.
Та терпеливо улыбнулась:
– Белла, у меня нет физических способностей. Я всего лишь призрак в вашей голове, не способный сдвинуть и перышка. Я даже не могу заставить вас сдвинуть перышко для меня.
– Вы же понимаете: я имела в виду куб.
– А-а, он, – протянула Хромис, будто сразу и не догадалась, что речь о кубе.
Общаясь с нею, Белла шла по ледяному коридору под Крэбтри, направляясь в детский сад, в комнату, полную голосящей пятилетней малышни.
– Вы же говорили: он больше чем послание и может принести пользу.
– Да. Но он может быть и весьма смертоносным. Теперь, когда так много узнала о состоянии дел на Янусе, я склонна к осторожности.
– Позвольте, я опишу наши знания о кубе. Его составляют двести тонн самовоспроизводящегося материала, запрессованного в восемь кубических метров. Не наноматериала – его бы мы сумели проанализировать, – а чего-то настолько же превосходящего нанотехнологию, как она превосходит средневековую механику.
– Продолжайте, – добродушно поощрила Хромис, будто речь шла о скучноватой салонной игре в дождливый день.
– Конечно, часть материала идет на поддержание работы куба, на саморемонтирование, но сомневаюсь, чтобы для того требовались все двести тонн.
– Да, это было бы излишним.
– Так для чего же остальная масса?
Хромис заколебалась перед ответом:
– Кое для чего еще.
– Вот, оказывается, как! А конкретнее?
– Честно говоря, спектр возможностей довольно ограничен.
– Я так и подозревала. Хромис, почему вы столь неохотно говорите об этом?
– На моем месте вы вели бы себя так же.
– Если вы хотели, чтобы куб нашел меня, отчего теперь скрываете его возможности?
– Мм, дело в том, что… – Хромис поморщилась, изобразив растерянность. – В общем, мы разослали кубы с наилучшими намерениями, но не слишком надеялись на получение хоть какого-то из них адресатом.
– Вы уже упоминали это.
– Но мы также принимали во внимание и то, что в случае получения куба адресатом, скорее всего, пройдет немало времени между этим маловероятным событием и отправкой.
– Да, утекло очень много времени, – нетерпеливо подтвердила Белла.
– Но не по вашему исчислению. Сколько ваших лет прошло от встречи с Янусом? Всего несколько десятилетий. Ничто по сравнению с восемнадцатью тысячами между вашим миром и моим.
– Для нас эти десятилетия – долгое время.
Из разговоров с Хромис Белла уже составила более-менее связную картину человеческой вселенной и ее истории и соотнесла ее со своим прошлым. Около 2136 года столкнулись разные линии эволюции. Некогда послушный «пограничный разум» сделался настоящим, осознающим себя. Гениальные машины «трансгрессивного разума» были слишком уж разумными, слишком уж покорно исполнявшими желания хозяев.
В мгновение ока человечество оказалось хозяином орудий, способных переделывать целые планеты или обращать их в пыль. Нет, открытых войн не происходило, но случались жуткие катастрофы, крайне прискорбные и плачевные недоразумения. А потом следовала непомерно жестокая и резкая реакция на них. А на периферии системы те, кто не участвовал в новом технологическом рывке, глядели на происходящее со смесью страха и благоговения. «Тайская экспансия» была не столько попыткой заселить миры за пределами Солнечной системы, сколько отчаянным усилием обогнать ураганный вихрь перемен. Люди эпохи Хромис глядели на те времена, содрогаясь от ужаса и поражаясь тому, что человечество сумело пережить такое.
Но его судьба висела на волоске.
– Я не сомневаюсь, что десятки лет кажутся вам долгим сроком, но ведь на самом деле это пустяк. Вы хорошо справились с выживанием здесь, но я не уверена, готовы ли вы принять дары куба. Быть может, через сто, двести лет…
– Не кормите меня завтраками! Вы сами начали, появившись передо мной!
– Да, сама начала, – с грустью призналась Хромис. – И наверное, совершила ошибку. Не то чтобы я не любила вас и не восхищалась вами – я едва ли способна на другие чувства по отношению к вам, – но лишь сейчас начала понимать, насколько губительным может быть преждевременное открытие куба.