– Как знать, как знать, – задумчиво ответил Кромвель. – Может статься, что она станет вашим концом.
Раскатистый хохот лорда-казначея взлетел под хмурые своды подземелья и эхом разнесся по пустынным коридорам. Вдоволь насмеявшись, Норфолк уставился на бывшего советника с высоты своего нынешнего величия, непоколебимо уверенный в себе.
– Запомните: никому еще не удавалось заманить меня в ловушку. С Болейн произошла осечка, но такого больше не повторится. Вот только жаль, что вы этого уже не увидите, ибо сразу после суда над королевой состоится и ваш суд, и, будьте уверены, я сумею добиться для вас смертного приговора…
На столе стоял серебряный канделябр, мягкий свет мерцающих свечей которого освещал небольшую залу, служившую королю обеденной комнатой. Стены этого уютного помещения были украшены многочисленными шпалерами, пол устлан лавровыми листами, а в камине, облицованном цветным мрамором, несмотря на лето, потрескивал веселый огонь. В те далекие времена принято было считать, что дым благоприятно влияет на здоровье человека, а так как у Генриха оно сильно пошатнулось в последнее время, то он всегда прислушивался к советам лекарей и знахарей.
Посреди комнаты стоял массивный стол, вырезанный из хвойных пород дерева, вокруг него были расставлены высокие кресла и стулья, обтянутые отличной кожей. Сквозь окна дворца Хэмптон-Корт, расписанные геральдическими символами, струился лунный свет, придававший зале еще большую красоту.
За столом восседал Генрих, одетый в желтый кафтан, богато украшенный драгоценными камнями, в черной шляпе с белым пером. По правую руку от него примостилось юное, миниатюрное, не блещущее ни особой красотой, ни умом создание, имевшее зато… задорные зовущие глаза, пухлые губки и розовые щечки. Веселый, слегка развязный нрав и милый облик Катерины с первого взгляда покорили престарелого короля, искавшего после всех своих любовных неудач свежих чувств и ощущений. Он с обожанием смотрел на новую фаворитку. Его восхищало в ней все: и юность, и сила бьющей через край жизни, и доброта, и кокетливость, и обаяние, и та легкость, с какой она завоевала симпатии двора (правда, в основном мужской его части). Ее дерзость, а порой и бесцеремонность, вызывавшие неодобрение у дам, наоборот, приводили кавалеров в восхищение. Но Генриха мало волновало мнение двора. Монарх, обладающий (во многом благодаря реформам Кромвеля) абсолютной властью, не нуждался ни в чьем одобрении. Достаточно было того, что он чувствовал себя влюбленным, и эти внезапно проснувшиеся эмоции словно возвращали его к тем временам, когда он был молод и полон сил.
– Генрих, милый, когда ты наконец отошлешь свою жену? – капризным голоском прощебетало юное создание. – Мне надоело уже выполнять ее дурацкие распоряжения: то книгу принеси, то лютню, то вышивку. Скучно! К тому же мне невыносима одна только мысль о том, что ты ложишься с ней спать каждую ночь. Фи, это противно!
– Дорогая Кэтрин, тебе не стоит беспокоиться. Мы просто спим рядом, и все. Пока она моя жена и живет здесь, я вынужден так поступать. Но скоро этому придет конец.
– Ты с ней разводишься? – встрепенулась Катерина, едва не опрокинув на Генриха кубок с вином. – О, прости, прости, прости. Я такая неловкая.
– Ничего, дорогая… Нет, пока мы не разводимся. Сейчас не время, дорогая.
– Но я хочу, чтобы она уехала далеко-далеко. Пока она здесь, мне нет места подле тебя. На праздниках она рядом с тобой, на турнирах тоже. Прошу, Генрих, отошли ее… Ну пожалуйста. Я устала от улыбок за своей спиной. Все шепчутся, что она имеет власть над тобой, поэтому ты ее и не прогоняешь, – надув губки, добавила Катерина. – Я не хочу делить тебя ни с кем. И не хочу видеть никого около тебя. Пожалуйста, пожалуйста, Генри!
Она умоляющим взглядом поглядела на него и положила свою маленькую ручку на мощную руку короля. Генрих самодовольно улыбнулся, услышав эти слова. Лесть молоденькой, цветущей Кэтрин была приятна стареющему королю. С юной любовницей он чувствовал и себя как в молодости: уверенным, мужественным, неотразимым и желанным мужчиной. Что до девушки, то маленькая плутовка знала все уловки обольщения и умела ими пользоваться. Генрих поцеловал нежные пальчики фаворитки, а затем накрыл ее ладошку своей дланью.
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Пока Анна поживет в моем замке в Ричмонде, сегодня я уже сказал ей об этом… Нет, нет, нет, послушай меня, – король перебил запротестовавшую было Кэтрин. – Пойми, все не так-то просто. Такие вопросы не решаются в один день.
Катерина Говард вновь надула губки и обиженно отвернулась от короля. Генрих усмехнулся и, вынув из кармана камзола изящный браслет, усыпанный рубинами и алмазами, аккуратно надел его на тоненькую ручку фаворитки.
– Ну, дорогая, не хмурь свое прелестное личико, не тумань печалью свои ясные глаза. Нужно немного подождать, и тогда никто не помешает нашему счастью.
– Почему ты не можешь сейчас развестись? – недовольным тоном спросила фаворитка, придирчиво рассматривая подаренный браслет.
– Сейчас не время. К тому же у меня нет причин, чтобы сделать подобный шаг, – попытался объяснить Генрих, но девушка прервала его:
– Как это «нет причин»? – с возмущением спросила Катерина. – Ты любишь МЕНЯ, а не ее. Этого довольно! К тому же у вас до сих пор нет детей, – ласково улыбнувшись, продолжила фаворитка, встав и подойдя вплотную к королю.
Она положила одну руку ему на плечо, а другой начала нежно поглаживать его лицо.
– А я рожу тебе много-много детишек, – лукаво глядя Генриху в глаза, увещевала его Катерина. – Они будут такими же сильными, храбрыми и красивыми, как ты.
Кровь бросилась в лицо короля. Он с силой прижал Кэтрин к себе и страстно поцеловал.
– Подожди, Генри, мы еще не договорили, – в мнимом смущении глядя на него, ответила Кэтрин, вырываясь из объятий. – К тому же я еще не доела свои любимые сладости.
Катерина вернулась за стол и принялась с большим удовольствием уплетать желе, приготовленное в виде розы.
Надо сказать, что англичане были мастерами по части приготовления всякого рода сладостей. Помимо желе, на королевской кухне готовили торты, разнообразную выпечку, вафли, придавая изделиям причудливые формы. Например, марципан смешивали с желатином, после чего придавали этой смеси форму кроликов, уток, гусей. Готовые фигурки посыпали сверху корицей, отчего казалось, что на столе лежит не десерт, а зажаренные тушки настоящих животных. Но фантазия поваров не останавливалась и на этом: очень часто делались сладости в виде геральдического щита того или иного вельможи; изделие ярко украшали, а иногда даже посыпали золотом.
Вообще, англичане словно пытались засахарить все, что только ни росло на земле. Для этого подходили розы, левкои, фиалки, розмарин и многое-многое другое. В качестве ингредиентов для приготовления сладостей повара использовали даже овощи: огурцы могли консервировать в сахарном сиропе, из салата-латука делали красивые, а главное, очень вкусные леденцы. В ход шли даже апельсиновые косточки и зеленые грецкие орехи. Как раз очень популярны были леденцы из стеблей салата-латука, апельсиновых косточек и зеленых грецких орехов.