– Я буду жаловаться!
– Ему и пожалуйся.
– Я серьезно!
– Я тоже.
– И Адвоката вашего на флаги порву!
– А вот это уже угроза расправы. А разговор наш записывается.
– Вот пусть прокурор эту запись и послушает, узнает, как вы меня здесь кошмарите.
– Кто тебя здесь кошмарит? Никто даже пальцем не тронул.
– А зачем амбала ко мне подселили?
– Никто к тебе никого не подселял.
– А это что такое? – Абзац пнул ногой скомканный обрывок бинта, лежащий на полу.
– Виноват, погорячились мы с Порошиным. Зато он нам всю правду рассказал. На ней мы в суд и выедем. Ты убил, тебе и отвечать. Порошина зашьем и на свободу выпустим. А тебе сидеть!..
Абзац до хруста стиснул зубы. Ситуация напрягала его. Он уже мотал срок и знал, на какие поганки способны менты. Поршня они могли в кровь избить. Амбал вполне способен сегодня же устроить самосуд и опустить Абзаца.
В то же время ментам верить нельзя. Они такие, что и разыграть могут. Может, и не били Поршня, он и слова им не сказал? Нет, нельзя верить ментам, вестись на их уловки.
– Ну что, протокол подписывать будем? – спросил Бойков.
– Какой протокол?
– С твоими признаниями.
– Не в чем мне признаваться.
– Ну что ж, на нет и суда нет. Значит, Порошина в рай выведем, а тебя – в ад.
– Амбалом меня пугаешь? – Абзац набычился.
– Я вас не понимаю, гражданин Надымов.
– На понт меня взять хочешь, мент? Так не получится! Ты мне тут за жмура предъявляешь. А за кого конкретно? Кого я убил? Как его зовут?
– Этого мы еще не выяснили.
– Так Порошин же во всем признался. Почему он фамилию терпилы не назвал?
– А он ее знает?
– Нет! Требую адвоката! Я буду писать жалобу!
– Пиши. – Бойков положил на стол несколько чистых листов бумаги, хлопнул по ним ладонью и поднялся из-за стола. – Но лучше настрочи чистосердечное признание.
– Обязательно! – с ухмылкой сказал Абзац. – Все, что думаю о тебе, начальник, напишу. Чистосердечно признаюсь в том, что ты… – Он осекся.
Браток хотел назвать опера полным кретином, но вспомнил абмала.
«Вдруг менты не собираются опускать меня, но сделают это со зла, если я перейду черту?»
Разыгрался ветер, шелестит листва на деревьях в городском саду, но под навес летнего кафе почти не задувает. А заведение хорошее, с видом на пруд в окружении лип, вязов и кленов. И кормят здесь вкусно, а главное, недорого. Мясная солянка – настоящее произведение высокого кулинарного искусства.
Архаров и Бойков сидели за столом и неторопливо работали ложками. Обеденное время уже прошло, но лучше поздно, чем никогда.
– А чем я его прижать мог? – сказал Бойков. – Он прямо спросил, кого конкретно убил. Как зовут? Что я мог сказать?
– А Порошин должен был знать, кого они убили? Может, случайного кого-то?
– Они его до трусов раздели. Значит, и документы видели.
– Вот на это и давить надо было.
– Да бесполезно. Он понял, что мы его на пушку взять пытаемся. Поэтому спектакль этот с кровью и с Адвокатом. В смысле с Петрухой.
– Петруха его не испугал. – Архаров невесело усмехнулся.
Опера специально нашли под это дело внушительную личность, подсадили в камеру к Надымову. Но не сработало. Угрозу в действие воплощать нельзя. Закон не позволяет. Да и Петруха только на вид страшный, а на деле трусоват. Не сможет он справиться с Надымовым. Даже на ночь не захочет остаться.
– Напряг. Но не испугал. – Бойков качнул головой.
– Плохо. И Порошин не колется. Еще хуже.
– Два крепких орешка. Из одной мошонки. За нее и нужно дернуть.
– А что мы Горохову предъявим? Тут бы Надымова и Порошина удержать.
– Триста восемнадцатую статью Надымов точно поймал. Не важно, какой ствол был.
Архаров кивнул. Надымов в любом случае совершил преступление, направив на сотрудника полиции пистолет. В принципе, не важно, какой был ствол, боевой или игрушечный. Разница в том, что за настоящий пистолет он получит реальный срок, а за пневмат может отделаться условным.
– А Порошина отпускать надо, – сказал Бойков.
– Придется. Но за мошонку все равно дернем.
Майору хотелось бы, чтобы Надымов и Порошин показали на Горохова, но раз уж с этим не повезло, то придется действовать по собственной инициативе. На свой страх и риск.
Машина уже под парами, Пирожников за рулем, и Бойков на своем месте. Архаров стремительно приближался к ней, но на его пути неожиданно вырос Званцев. Принесла же нелегкая!
– Я слышал, вы труп выловили?
– Вы всегда узнаете новости раньше всех. – Архаров неприязненно усмехнулся.
– Не раньше, но узнал. Я думал, вы труп Замятова выловили.
– Вы хотите об этом поговорить? Давайте потом. Некогда мне сейчас. – Архаров кивнул на машину.
– Спешите?.. – осведомился Званцев. – Ну да, вам же труп нужно к Горохову привязать.
Архаров махнул на него рукой и открыл дверцу.
– Смотрите не переусердствуйте!
Майор покачал головой. Ему очень хотелось послать этого недоумка как можно дальше. Но нельзя опускаться, даже если сей придурок каркает под руку.
Заскучал охранник Витя Боков, не подъезжают к нему машины, не идут мажоры за товаром. Да и вряд ли у него на кармане что-то есть. А если вдруг найдется, то Архаров в следующий раз пощады не даст. Заметут Витю с наркотой, пусть он тогда на самого себя пеняет.
Боков напрягся, увидев Архарова, но глазки у него не забегали, руки остались на месте.
– Что у тебя в карманах, Витя?
– Ничего! – Охранник мотнул головой.
– Уверен?
– Да и раньше не было. Так, случайно.
– Ты с этим делом не шути. Статья серьезная, вся жизнь наперекосяк. – Архаров внимательно посмотрел на парня.
Вроде нормальный он, не под кайфом.
– Да я понимаю.
– Вот и хорошо. Вопрос у меня к тебе. Горохов дома, не знаешь?
– Горохов?.. Не выезжал.
– Точно?
– Тачка выходила. Но Горохова в ней не было.
– Ты что, машину осматривал?
– Нет, я зазевался, а они меня обматерили. – Боков надулся как мышь на крупу.
– Кто?
– Телохранители его. Водила стекло опустил. Сзади Горохова не было, я видел.