— Где ты прячешь Ларису?
— Лицо, только не в лицо, — умолял актер.
— Тогда говори!
— Я пошутил с ней. Переоделся в шута, напугал. Я хотел, чтобы она занервничала и не смогла играть. Только и всего!
— Где Лариса?
— Это было еще вчера. Я не знаю, где она.
— Так, сейчас ты расскажешь все по порядку. И не вздумай врать! Переведите ему! — Тихон обернулся, призывая на помощь Марию.
Однако переводчица исчезла. Вместо нее в кабинете появился озадаченный директор пансионата Данилин в наспех застегнутой рубашке.
— Что здесь происходит? — пучил глаза директор.
— Антонио что-то сделал с Ларисой. Это он ей угрожал. Он!
— Прекратите немедленно, Заколов!
— Он признался, что напугал ее.
— Отпустите гражданина Испании! Будет международный скандал.
Данилин вмешался, оттащил Заколова и извинился перед испанским актером:
— Простите, господин Мартин. Вы свободны. А с хулиганом, — глаза директора метнули молнию в Заколова, — я сам разберусь. Будьте уверены, мы накажем его.
Антонио, ворочая вывихнутым плечом, попятился к выходу и скрылся за дверью.
Данилин уставился на Тихона:
— Ты что себе позволяешь, Заколов? Устроил драку с иностранным подданным, известным артистом.
— Лариса пропала, а Антонио первый, кто в этом заинтересован. Он хочет, чтобы вместо Ларисы снималась его подруга.
— А почему ты так волнуешься? Ты Трушину действительно любишь?
— Не ваше дело!
— Я ведь в курсе, что Лариса Трушина не просто актриса, а дочь прославленного академика. Завидная невеста для такого, как ты.
— Лариса исчезла. Возможно, ее жизнь в опасности, а вы…
— Заколов, как мужик я тебя понимаю. Рыжая красотка многих привлекает. Испанцев, Лакобу, горцев. А может и переводчицу, которая здесь промелькнула. Да-да! В раскрепощенной Европе девушка с девушкой не редкость. Ты приглядись, баба одевается как мужик и ведет себя по-мужски.
— Переводчица ни при чем.
— А еще есть работяги, тоскующие по женщинам, — продолжил Данилин. — Возможно, приковали девчонку к постели и тешатся сейчас наверху.
Заколов бешено сверкнул глазами и устремился к выходу из кабинета. По верхним этажам он пробежал еще до ужина, но картинка, нарисованная словами директора, заставила его сорваться с места.
— Стой! Я проверял твои чувства! — попытался остановить его Данилин. — Мои работники вышколены, как… Да стой ты! В этом здании Ларисы нет. Я отвечаю.
Распахнув дверь, Заколов налетел на Блонди Ивановну. Создавалось впечатление, что она подслушивала.
— А я думаю, что за шум, — изобразила удивление блондинка, заталкивая Тихона обратно в кабинет.
— Надо искать Ларису, время уходит! — горячился Тихон.
— А тебе не приходило в голову, что Трушина могла испугаться не мифического злодея, а собственного провала. Боялась, что не справится с ролью, — предположила Блонди Ивановна. — Это так по-женски. Испугалась, бросила все и улетела в Москву.
— Я позвоню ей домой! — Тихон схватился за трубку.
— Бесполезно. Она может и не подойти к телефону. Мотает всем нервы, как настоящая женщина. Поверь, уж я-то знаю.
Тихон все-таки набрал номер московской квартиры Ларисы и долго слушал длинные гудки.
— Убедился? — констатировал Данилин. — Теперь дай мне трубку. Я позвоню в аэропорт. Если Трушина регистрировалась на рейс, мы узнаем.
Переговоры с аэропортом закончились безрадостно — имя Ларисы Трушиной в списке пассажиров не значилось.
— Трушина могла воспользовалась поездом, — предположила блондинка. — Тогда она еще в дороге.
— Лариса никуда не уехала, все ее вещи на месте. Она очень хотела сниматься. — Заколов сжал кулак и, с трудом сдерживая себя, мягко ударил по столу: — Надо как следует допросить Антонио.
— Не приближайся к нему, парень, — забеспокоился Данилин. — Ты и так его чуть не покалечил. Я на твоей стороне, но не хочу скандалов. Тем более международных. Выспись, утро вечера мудренее.
Тихон поплелся к выходу. У двери его окликнул Данилин:
— И подумай, не из-за тебя ли пропала Трушина? Ты ничего не скрываешь?
Еще не открыв глаза, томно потягиваясь, Заколов протянул руку, ладонь угодила в мягкое. Это подушка Ларисы. В их недолгом опыте совместного проживания выработалось правило: Лариса спит не слева или справа, а дальше от двери. «Мужчина должен защищать женщину», — шутливо утверждала она. «Закрывать своим телом», — соглашался он, перекатываясь на любимую. Поддавшись выработанному инстинкту, Тихон так и сделал, закинул ногу и — оказался на пустой половине кровати.
Лариса не появилась. Прошла целая ночь, а ее нет! Она просила о помощи, а он не смог ее защитить.
Тихон увидел перед собой странный предмет. От неожиданности даже протер глаза. Предмет не исчез. Это была обычная кассета, но лежала она на подушке Ларисы. Тихон прекрасно помнил, когда он ложился спать, кассеты не было. Ее не могло здесь быть, а значит…
Заколов откинул одеяло и вскочил с постели. Комната была пуста. Кажется, слышен плеск воды. Лариса в душе! Тихон вбежал в ванную и отдернул занавеску — из душевого рожка уныло звякали по эмалированному поддону одиночные капли. Он затянул кран и вернулся в комнату.
Тихон подошел к двери и потрогал ее. Не заперта. Он сам оставил дверь открытой в надежде, что случится чудо, и Лариса вернется ночью. И сразу выяснится, что произошло недоразумение. Например, она встречалась с неожиданно прилетевшим на отдых отцом в Гаграх или Пицунде, и засиделась в ресторане. Да мало ли какая безвинная шалость могла прийти ей в голову!
Но чуда не случилось. Уже утро, а Ларисы нет.
Заколов осторожно взял кассету, словно это могла быть бомба. Никаких пометок на ней не было. Он вставил ее в портативный магнитофон и нажал кнопку “Play”.
Безмолвное шуршание пустой пленки заставило Заколова увеличить громкость до максимума. Он вслушивался в тишину, опасаясь пропустить нечто важное. И вдруг, как вспышка молнии, комнату прорезал женский крик. Тихон похолодел, его спина покрылась потом.
Кричала Лариса! Кричала его любимая! В этом не могло быть сомнений, он узнал ее голос. Дрогнувшей рукой Тихон убавил звук. Лариса заговорила. Нервно, отрывисто, словно выталкивала из горла не слова, а горячую гальку:
«Ты украл. Украл реликвию… А я стала соучастницей… Это не героизм, а подлость… Золотое Руно тебе не принадлежит. Ты не можешь распоряжаться краденным… Верни, пока не поздно…»
И снова Лариса закричала, словно ее коснулись каленым железом. А потом зашептала, горячо, будто сквозь слезы: