Середина марта 1982 года
Первая удачная охота? Я вышел в вольер поздно вечером. Как только я открыл дверь дома, то сразу услышал приглушенное уханье Мамбл, будто она играет на трубе, которую заткнула носком. Конечно, у нее оказался полон клюв – она поймала мышь и уже приступила к трапезе. Мамбл была страшно горда собой и вела себя возбужденно. Но она не совсем понимала, что делать дальше – в конце концов, это ее первый улов, и ее никто не научил, что с ним делать. Не выпуская мышь, сова залезла в корзинку. На кухне она таскала мышь туда-сюда. Когда я открыл ночную клетку, сова прыгнула туда вместе с мышью. Впрочем, она сообразила, что мышью можно разнообразить свой рацион, и с удовольствием употребила ее вместе с положенным цыпленком.
Середина апреля
Я вернулся домой вечером и обнаружил, что Мамбл поймала еще одну мышь или полевку. Обезглавленная тушка свисала из клюва совы. Увидев меня, Мамбл начала издавать гордые, восторженные звуки.
7 мая
Мамбл поймала еще одну полевку. Наверное, сова убила грызуна утром, потому что я выпустил ее во время завтрака и нашел мышь около полудня, когда зашел навестить свою птицу. Мышь почти не мучилась – сова сломала ей шею и сделала аккуратный, почти хирургический надрез на груди. Мамбл возбужденно летала по всему вольеру на полной скорости. Она шумно приземлялась, хватала мышь и размахивала ей из стороны в сторону. В конце концов сова затащила тушку в свою хижину.
Сегодня Мамбл много времени провела на жердочках. Она сидела, прикрыв глаза, и следила за соседними кустами. Я так и представлял себе ее мысли: «Вот я, опытная охотница, сижу здесь! Не встречайтесь мне на пути, если вам еще не надоело жить!» Вечером Мамбл снова вытащила мышку и устроила для меня целое представление, отмечая свои охотничьи успехи. Потом она бросила мышь на полку для еды и разделалась с ней.
Середина июня
Как-то вечером я застал Мамбл в состоянии крайнего возбуждения, но не понял причины такого поведения. Сова прыгала вокруг, кричала и «указывала» на что-то рядом с вольером. Пошевелив высокую траву в том направлении, я обнаружил на земле маленькую разбившуюся летучую мышь. Это меня очень расстроило. Нетопыри – очаровательные создания, а у этой мышки было сломано крыло. Мамбл явно надеялась, что во мне проснется Нерон. Но несчастное создание ей на ужин не досталось – мне было слишком жаль бедную летучую мышку.
* * *
Почему я не испытывал такого же сочувствия к грызунам, иногда забредавшим в вольер по густой траве и сорнякам, выполоть которые я не озаботился?
Мамбл была моим чудесным домашним любимцем. Для любой полевки или пашенной мыши, которые видели ее в две последние секунды жизни, она являлась невообразимым кошмаром – огромные крылья на фоне неба, стремительный бросок в полной тишине, огромные, пылающие глаза и восемь растопыренных острейших когтей, способных оторвать голову или разорвать пополам. Когда сова атаковала добычу, всю силу мышц своего тела она направляла в крохотную точку, охватываемую когтями. Она мгновенно проламывала череп или ломала шею. Единственным утешением было то, что грызуны погибали мгновенно. Подозреваю, что реакция моя была бы иной, если бы я увидел этих несчастных созданий в последний момент их жизни. Но единственным свидетельством постигшей их судьбы было то, что я видел уже после убийства. А порой единственным напоминанием о мышеубийстве была подозрительно темная гранула на следующий день.
Конечно, я не представлял, сколько мышей убила Мамбл, потому что она уничтожала все улики еще до того, как я успевал их обнаружить. С того времени, когда я весной и летом возвращался домой из Лондона и подходил к вольеру, чтобы поздороваться с совой, она всегда сидела на своей жердочке, как пернатый будда, массивный, спокойный, с выпяченной грудью, серьезным лицом и прикрытыми глазами. А из уголка полуоткрытого клюва свисал маленький хвостик! Как-то раз сова почему-то не сумела проглотить этот пикантный обед на свежем воздухе. Она раскачивалась, делая над собой колоссальные усилия – но добыча не шла в горло. Я громко расхохотался. Я был страшно рад, что Мамбл стали доступны хоть какие-то радости естественной жизни совы.
* * *
Дневник
22 июля
Этим утром развернулась драма. По какой-то необъяснимой причине в отверстие для кормления ухитрился протиснуться дрозд. Внутри его ожидал весьма неприятный сюрприз. Судя по всему, он и не догадывался, кто там живет. Одно дело донимать сову большой толпой, совсем другое – один на один, да еще и в закрытом пространстве. Дрозд с душераздирающими криками начал метаться по вольеру. Мамбл пришла в ужас и стала перелетать с одной жердочки на другую, чтобы он в нее не врезался. В конце концов, мне пришлось принести корзину и забрать ее из вольера на кухню. Потом я вернулся, чтобы выгнать обезумевшего дрозда из вольера и вернуть сову на ее законное место. Когда я прогнал этого безумца, склонного к самоубийству, Мамбл повела себя с достоинством. Судя по всему, этот неприятный инцидент ее смутил.
29 июля
Теплый летний день за городом особенно хорош. Я устроился в садике в шезлонге. Уголком глаза я заметил движение и повернулся в его сторону. По газону скакала крупная и абсолютно бесстрашная серая белка. Она то и дело останавливалась и подбирала какие-то лакомства. Потом она вскочила на ограду, оттуда на ствол большого дуба, а затем устроилась на нижней ветке. Мамбл сидела на пороге своего вольера абсолютно неподвижно, но взгляд ее больших глаз не отрывался от белки. Сова явно была совершенно спокойна – об этом говорила округлая форма ее тела. Когда Мамбл что-то беспокоило или волновало, она вытягивалась и становилась длинной и худой.
На ограде рядом со стволом дуба сидел соседский кот Бастер. Он точно так же пристально смотрел на белку, но понимал, что лезть за ней на дерево бесполезно – по-видимому, у него был неудачный опыт ловли белок на деревьях.
Все трое вели себя абсолютно естественно. Удивительно, но Мамбл совершенно спокойно относилась к Бастеру, хотя весьма резко реагировала на других котов, которые иногда забредали в наш сад. Возможно, она признала в нем соседа и стала относиться к нему с добрососедской вежливостью?
* * *
Бессмысленно называть плотоядных животных «жестокими» только потому, что они играют свою роль в устроенном матерью-природой постоянном цикле «ешь или будь съеденным» (насколько мы знаем, человек – это единственное животное, способное на сознательную жестокость). Но это не означает, что вид страданий должен оставлять нас безразличными.
Лично я всегда радуюсь, когда фильмы о дикой природе заканчиваются на том месте, где волки настигают молодого карибу – у меня нет желания видеть, какой ужасной смертью будет погибать несчастное создание. И мне неважно, что конец этот совершенно естественен.
Хотя я никогда не питал иллюзий относительно истинной природы Мамбл, она не демонстрировала мне своих наклонностей вплоть до одного солнечного майского дня. Была суббота, я сидел в саду. Я только что засеял газон, и вдруг прилетел крупный лесной голубь и начал выклевывать семена. Я хлопнул в ладоши и прогнал его, но птица постоянно возвращалась. В какой-то момент голубь совершил смертельный промах – он приземлился на проволочную крышу вольера Мамбл. Сова, как обычно, дремала в своем укромном уголке, рядом с хижиной. За густым плющом, окружавшим ее со всех сторон, ее почти не было видно. На самом же деле сова была настороже. Когда голубь оказался на крыше, она мгновенно взлетела, в воздухе перевернулась вверх лапками и схватила несчастную птицу восемью когтями.