* * *

Мне было совершенно ясно, что в новой обстановке наши отношения станут более прохладными – не только буквально, но и психологически. Мы с Мамбл больше не проводили все вечера плечом к плечу. За первые два года жизни в квартире наши отношения стали привычными и устоявшимися. Поскольку большую часть вечеров мы проводили вместе, то наше внимание было целиком и полностью сосредоточено друг на друге. Но в Сассексе мы больше не делили одну территорию – разве что по утрам в выходные. У совы была собственная территория – и новая, сосредоточенная ментальная жизнь. И жизнь эта преимущественно проистекала на улице. Неудивительно, что среда, где постоянно что-то происходило, занимала ее куда больше, чем я. А я с удовольствием наблюдал за тем, как она приспосабливается к новым условиям и радостям жизни за городом.

Часть IX
Настоящие деревья и свободные мыши

В первую осень и зиму в Сассексе в 1981 году нам с Мамбл пришлось приспосабливаться к новой жизни. Я знакомился с деревней, городом и окрестностями, искал магазины и сервисные службы, которые могли мне понадобиться (главным образом меня интересовало, кто сможет постоянно снабжать меня цыплятами). Мамбл привыкала к саду, кустам и живой изгороди, где постоянно кто-то копошился, чирикал и пищал. Вокруг летали птицы, собиравшие ягоды, семена и орехи. Когда из Северной Европы прилетали птицы, активность возрастала на порядок. Со временем Мамбл привыкла терпеть появление очень красивого фазана, который прилетал в мой сад и гулял по нему с видом собственника, издавая резкие характерные крики (рядом было большое охотничье поместье, кроме того, на холме над нашей деревней рос густой лес, где тоже разводили птиц для охоты).

Все это привлекало внимание не только Мамбл. Я никогда не слышал о том, чтобы в Сассексе водились канюки, и не видел этих птиц. Но как-то утром за ближайшим полем раздались истеричные птичьи крики. Крупная голубовато-серая птица камнем упала с небес, подняв вокруг себя вихрь листьев. Однажды я обходил сад вечером и услышал, как лиса поймала кролика примерно в сотне метров от нашего дома. Я порадовался, что не стал экономить на устройстве вольера (хотя я сомневаюсь, что лиса оказалась бы настолько глупой или отчаянной, чтобы попытать удачу со взрослой неясытью на ее собственной территории).

В городе первые морозы никак не сказываются на жизни – разве что тротуары становятся скользкими. Здесь мне приходилось каждое утро идти мимо кустов, которые покрывал иней, поблескивая на солнце. К городу я ехал между покатыми холмами, а воздух напоминал ледяное шампанское – как все это было не похоже на то, к чему я привык за пятнадцать лет жизни в городской квартире. Конечно, лишний час дороги утомлял, но, когда утром в субботу я распахивал шторы, награда была очевидной – и прекрасной.

* * *

В дикой природе зима для сов, живущих на значительно большей территории, чем маленький садик, имеет и преимущества, и недостатки. В ледяной мороз совам нужно поддерживать силы регулярным питанием. Хорошо, что в этот период голод настигает и грызунов. Они становятся менее осторожными и совершают более далекие вылазки. Тонкая, сухая трава не прячет полевок так хорошо, как летом. Но когда выпадает снег, заметить, как мыши прокладывают туннели в сугробах, становится сложнее. Хотя совы обладают очень острым слухом, который позволяет им выслеживать грызунов даже под невероятно толстым слоем снега, в такую погоду мелким птичкам, живущим на территории совы, лучше прятаться как можно тщательнее.

* * *

Дневник

20 декабря 1981 года

В последние два дня снег шел почти непрерывно. Хотя укромный уголок Мамбл был надежно закрыт сверху, снег падал сквозь проволочную клетку и толстым слоем покрыл полку для кормления. Вода в миске замерзла. Мамбл должна была к этому привыкать, поэтому по утрам я, как обычно, выносил ее в вольер. Снег и лед были для нее в новинку, но не производили никакого впечатления. Она встала на замерзшую миску, пару раз клюнула поверхность, а потом с отвращением бросила это занятие. Затем она попрыгала по заснеженной полке и попыталась съесть снег. Это явно было ошибкой. Сова яростно затрясла головой, чтобы избавиться от этой гадости. Дни сова проводит как обычно: сидит, нахохлившись, на своей жердочке. Мне кажется, что она не мерзнет (в конце концов, природа создала сов не для того, чтобы они мерзли зимой). Ест Мамбл с аппетитом, но без жадности. По вечерам я забираю ее домой пораньше. Прошлым вечером я оставил кухонный кран приоткрытым на случай, если сове захочется пить. Но она предпочла пить из блюдца с водой, которое я оставил в раковине.

9 января 1982 года

Сегодня суббота – я работал в кабинете (спальня с видом на сад) и вдруг услышал необычный шум, заливистый лай собак и гудение рогов. Я выглянул из окна, и меня ослепили яркие вспышки у ближайшей изгороди. Выйдя в сад, я увидел местных охотников, скачущих по полю. Буквально в паре метров от вольера Мамбл возбужденно лаяли гончие – их было хорошо видно через отверстие в живой изгороди. Собаки ни за кем не гнались, но шум подняли серьезный.

Мамбл взлетела на самую высокую жердочку, максимально удаленную от места действия. Я читал, что птиц гораздо сильнее беспокоят вибрации почвы, чем реальный звук – передавался ли шум, производимый гончими, по веткам, которые поддерживали жердочку Мамбл?

Вдруг появилась лошадь без всадника. Она положила голову на изгородь. Мамбл повела себя так, словно увидела голубя: выпрямилась, вытянулась и замерла. Следом за лошадью появился плотный джентльмен в заляпанном грязью черно-белом охотничьем костюме. Он успокоил лошадь и повел ее прочь. К этому времени гончие уже описывали круги по пустому полю. На излюбленное место Мамбл не вернулась до тех пор, пока шумная кавалькада не исчезла вдали. Когда лай гончих стал еле слышен в морозном воздухе, она наконец-то вернулась на свое место, хотя и с неохотой.

12 января

Морозная, звездная ночь. Когда я вышел забирать Мамбл, то, войдя в вольер, не сразу ее увидел. Она сидела в своем уголке, насторожившись и уставившись в одну точку. Прислушавшись, я расслышал тихий шорох в траве у живой изгороди. Я звал сову, свистел, поглаживал ее и даже легонько подул ей в грудку (это ей всегда нравилось), но Мамбл не обращала на меня ни малейшего внимания. Она на меня даже не смотрела. Я замерз и разозлился, поэтому подхватил ее сзади и усадил в корзину. Когда мы вошли в кухню, сова устроилась на своей ночной клетке и уставилась в боковое окно. Мамбл не шевелилась и явно была настороже. Только цыпленок заставил ее забыть о потенциальной добыче, и она благосклонно приняла реальную добычу.

16 января

Сегодня выдалась обычная ленивая суббота. Утро мы с Мамбл, как обычно, провели на кухне. Пока я готовил завтрак, она лакомилась в открытой ночной клетке. Услышав, что сова спрыгнула на жердочку у порога, я обернулся, и она радостно меня поприветствовала – пожалуй, даже слишком радостно, потому что не удосужилась почистить свой клюв после не самой опрятной трапезы. Потом Мамбл прыгнула мне на плечо и вместе со мной вернулась к столу, где я допивал вторую чашку кофе.