«Вы будете нуждаться только в нем – единственном и неповторимом», – слова доктора преследовали меня во сне. Буду нуждаться… Он тоже нуждается… Вот только я не хочу быть зависимой от этой болезненной привязанности. Не хочу быть послушной каждому слову, каждому жесту. Не хочу и не буду.
С этой мыслью я и проснулась от того, что ко мне пришли. Их было трое: Алик, Глеб Александрович и я.
В растерянности взирала на саму себя. Мыслей в голове не было, наверное, оттого, что утро было очень ранним. Просто сердце пропустило удар, а мозг отметил нереальность увиденного.
– Ну что ж, очень даже похоже, – самодовольно усмехнулся Глеб Александрович, переводя придирчивый взгляд от меня к моему двойнику.
Пораженно раскрыв рот, поняла, что они задумали.
– Он не поверит! – выдохнула, все еще не придя в себя от шока, что можно так профессионально загримировать человека.
Внимательно осматривая свою копию, стала отмечать все больше несоответствий. Да, это точно была не я. Я не улыбаюсь так уверенно, и зубы у меня не настолько белые. Приглядевшись, поняла, что еще и линзы у девушки были вставлены.
– София у нас профессионал, поверит, – заверил Глеб, похлопав мою копию по плечу. – Вы только одежду одолжите, чтобы было совсем похоже.
Бросив взгляд на девушку, поняла, что одежда на ней хоть и такая же, как и на мне, но новая. А моя вся измята.
Мужчины вышли из помещения, и девушка деловито стала раздеваться.
– У вас ничего не выйдет, – не спешила я оголяться перед своей фальшивкой.
– Гражданка Родионова, раздевайтесь, или я буду вынуждена раздеть вас, – нет, определенно это была не я.
Чужой голос, сильный, со стальными нотками, взгляд из-за линз слегка расфокусированный и уверенная улыбка – все это было не мое. Она провалится, и даже не на этом. Самое главное было во мне, в моей крови.
Я не сомневалась, что София выполнит свою угрозу, и поэтому, отвернувшись, осторожно стала снимать с себя одежду, передавая ей.
Надевая чужие вещи, передернула плечами с пренебрежением. С детства не носила ни за кого одежду, так как это негигиенично. Застегнув юбку, поймала задумчивый взгляд Софии. Девушка протянула мне дамскую сумку, а я в недоумении воззрилась на нее.
Утро явно не пошло мне на пользу. Слишком шокирующее оно у меня вышло. Неужели меня отпускают?
– Покажите, как носите сумку, – наконец, соизволила объясниться девушка.
Я в очередной раз расстроенно вздохнула, давая себе зарок раньше времени не радоваться. Повертела небольшую сумочку на длинной лямке. Легко забросила эту лямку себе на плечо и вопросительно посмотрела на Софию. Та кивнула, забирая сумочку себе. А затем подошла к двери и постучалась.
Мужчины удовлетворенно осмотрели нас. Алик потребовал от Софии доказать, что она не я, чем вызвал бурю негодования у меня и смех у моей копии. Это и разрешило дилемму брюнета.
Дверь закрылась, и я осталась опять одна.
Он не поверит! Глупцы. Я опустошенно уселась на кушетку, обхватывая руками голову. Что задумал Тимур, я не знала, но ясно одно – он это сделает!
Время текло издевательски медленно. Чем себя занять в четырех стенах, я не знала. Еду приносили два раза. Солнечный след окна медленно сполз со стенки на пол и неспешно подбирался к другой стене. Соседи у меня были очень неспокойные – кричали, грязно ругались, были слышны звуки ударов. Охранники их успокаивали, а я сжималась, слушая их возню. Когда ключ повернулся в скважине моей двери, я сначала не поверила, а потом вся подобралась.
Ко мне в камеру зашел очень хмурый Глеб Александрович. Заглядывая ему за спину, все ждала, когда войдет Алик, но его не было. Глеб был один.
Тимур
Печатая шаг, мужчина в обычной серой куртке шел мимо памятника – старого списанного паровоза Л-3238 на площади перед железнодорожным вокзалом, стены которого выделялись из общего вида города бирюзовой яркостью. Зелень лиственниц, высаженных с двух сторон от памятника, красиво гармонировала со старинным зданием, которое было построено после Первой мировой войны. Само здание было невысоким, двухэтажным, с высокими арочными окнами, и Тимур не рискнул зайти в него, боялся попасть в западню. Он обошел паровоз, прислушиваясь к своим инстинктам. Крис нигде не было, это точно. Молотов направился к киоскам на автобусную остановку, купил воды и сел на лавку, внимательно оглядывая площадь.
По своим каналам он узнал, что ее хотят перевезти в Москву, но выбор транспорта наводил на мысль, что Крис опять используют как наживку. Серый был у них в руках, теперь настала его очередь. Тимур сел в автобус, чтобы не привлекать внимание, и вышел на следующей остановке, перешел улицу, подождал другой автобус, идущий на конечную остановку «Железнодорожный вокзал».
За этим занятием он провел примерно час, пока не заметил машины с номерами полиции. Он сидел на скамейке и наблюдал, как из черного тонированного микроавтобуса вывели Кристину в сопровождении четверых мужчин в штатском, одним из которых оказался Алик. Тимур проводил девушку взглядом, удивленно приподняв бровь. Пустота, которую он ощущал, поразила своей ненормальностью. Он привык, глядя на девушку, испытывать желание заняться с ней сексом, а сейчас ничего. Не было привычного возбуждения, тяги к ней. Шла себе и шла девушка в длинной юбке. Молотов чуть не выдал себя, желая последовать за процессией, но вовремя себя остановил.
Он не узнавал Крис, она была чужая. Он еще немного понаблюдал за тем, как девушка остановилась, оглядела улицу со странным, несвойственным ей спокойствием, и тогда на Тимура снизошло озарение. Это не она. Его Кристина была более женственна и ходила плавно. Тимур встал и направился к подъехавшему автобусу.
– Хорошая попытка, Алик, только глупая, – пробормотал он себе под нос. Если это не Кристина, то где она?
Кристина
Глеб Александрович встал напротив меня, тараня тяжелым взглядом. От этого и в без того маленькой камере, казалось, стало еще меньше места. Он сложил руки за спиной. Я чувствовала, что под видимым спокойствием бушует еле сдерживаемая буря.
– Вы знали, что он раскусит подмену, – глухо произнес мужчина.
В ответ я молча кивнула.
– У вас был определенный опознавательный знак? Или жест? Я ведь был прав, вы его сообщница, Кристина Анатольевна?
Опустила глаза, больше выдерживать яростный взгляд мужчины не могла.
– Вы неправы. Она только внешне была похожа, но если приглядеться, то она вела себя совершенно не так, как я.
– Она просто стояла, а затем вошла в вагон. Что она сделала не так?
– Просто стояла, – выдохнула, объясняя очевидное.
– И что? – недовольно прошипел Глеб Александрович, нависая надо мной. – Говорите яснее, Кристина Анатольевна, иначе я все сделаю, но упеку вас в такой ад, что…