– Играем в неприступность… Это мне нравится. – Он навалился на меня, покрывая мое лицо короткими, сильными до боли поцелуями. Мое сердце забилось быстрее, но это не имело ничего общего с возбуждением. В горле клокотало слово «нет».

Внезапно перед глазами вспыхнули глаза Джуда. Видение казалось таким настоящим, будто это он стоял передо мною на коленях, а не Келвин.

Я вырвалась, словно ударенная током. Оторопело глядя на Келвина, насухо вытерла рот тыльной стороной ладони. Джуд исчез без следа, но я все равно беспокойно моргала, глядя на Келвина, боясь, что видение вернется. Или я почувствовала приближение настоящего Джуда? Такое возможно?

Я стрельнула глазами в сторону двери, почти что ожидая увидеть в проеме высокую фигуру. Невероятно, но я почти надеялась, что Джуд и в самом деле появится. И остановит Келвина.

Нет! Я выбросила эти мысли из головы, испытывая отвращение к самой себе. Я не хочу Джуда. Он преступник. Убийца. Думать, будто я ему небезразлична, значит обманывать себя.

Келвин потянулся за мной со стоном нетерпения.

– Не заставляй меня останавливаться сейчас!

Я выбралась из кровати и встала. Мне хотелось выгнать Кэла из комнаты и Джуда – из своей головы.

– Нет, Келвин, – твердо сказала я.

Он резко притянул меня к себе, находя губами мои губы.

– Я буду джентльменом.

– Нет!

Мой голос, наконец, пробился сквозь туман в его голове, и лицо помрачнело от непонимания.

– Но ты дала понять, будто сама хочешь, – обвиняюще сказал он.

Правда? Я впустила его, но мне хотелось просто посидеть, обнявшись, поговорить. Я не просила этого.

– Это, часом, не из-за твоего парня? – простонал Келвин, теребя волосы. – Слушай, все в старших классах изменяют, Бритт.

«Как ты изменял мне с Рейчел?» – так и подмывало меня спросить.

– Я никому не скажу, – обещал он. – И ты стопудово не расскажешь. Так в чем проблема?

Только тут до меня дошло: Келвин не догадывался, что Мэйсон из «Севен-Элевен» – вовсе не мой новый парень. Не догадывался и о том, что Мэйсон в магазине был тем же самым Мэйсоном, или Эйсом, похитившим нас с Корби. Он пропустил все действие между прологом и финалом.

Сейчас было неподходящее время пересказывать ему содержание пропущенных серий. Глядя на такого Келвина, ревнивого и пугающего, я начинала беспокоиться, что он может попытаться совершить в следующий раз. Он убил Шона. Солгал об этом. А сейчас он в моей спальне, принуждает меня к тому, чего я не хотела. Теперь я чувствовала себя рядом с ним совсем иначе. Что-то изменилось, но я не могла выразить это словами. Кроме того, что за эти восемь месяцев он, кажется, совсем забыл, кто я.

– Ты даже ничего не скажешь? – злился Келвин. – Вышвырнешь меня и все?

– Я не хочу спорить, – тихо ответила я.

Келвин скатился с моей кровати, острый взгляд зеленых глаз задержался на мне чуть дольше.

– Конечно, Бритт, все, как ты хочешь, – произнес он ровным тоном, в котором я услышала отчасти смирение с неудачей, отчасти разочарование.

Глава 32

Я проснулась от холодного сквозняка – забыла задернуть шторы перед сном. Прошлепав к окну, развязала тесемку, прихватывавшую шторы. Раз уж все равно встала, решила задержаться у окна, внимательно вглядываясь в лес, – думала засечь Джуда в бескрайней тьме. Он был там, где-то поблизости, пытаясь достать меня, – в этом я не сомневалась.

Арка в стене вела в ванную, которую мы с Корби делили на двоих, и я зашла туда ополоснуть лицо. Мышцы ныли от долгого перехода в Айдлвайлд, и, глянув на себя в зеркало, я ахнула, увидев, как выгляжу. Кожа задубевшая, как дерево, долго проплававшее в море, и такая же серая. Вокруг глаз залегли темные пятна, а волосы тусклые и спутанные, немытые уже много дней.

Расстроенная, я повернулась к зеркалу спиной и постояла так мгновение, споря сама с собою. Потом приоткрыла дверь в спальню Корби и, не включая света, прокралась к ее кровати. Она спала на животе, подушка приглушала глубокое ритмичное сопение. Меня ужасно тянуло погладить подругу по голове, но я знала: Келвин не простит мне, если я ее разбужу. Поэтому я просто залезла в постель рядом с нею и тихонько заплакала.

«Мне так жаль, – мысленно говорила я ей. – Это я придумала поехать в горы. Но я не хотела делать тебе больно. Ни сейчас, ни тогда, когда встречалась с Келвином. Зря, конечно, я не рассказала тебе о нас. Это было неправильно – держать все в секрете».

Мы с Келвином встречались меньше шести месяцев. Но, поскольку я знала его всю свою жизнь и любила большую ее часть, думаю, эти полгода казались мне почти бесконечностью. Кэл всегда был частью моего мира, даже когда мы не были парой официально.

Я хотела, чтобы он был счастлив, и поэтому согласилась держать нашу любовь в секрете. Но глубоко в душе чувствовала себя уязвленной нежеланием Келвина прилюдно называть меня своей девушкой. Мне было больно лгать своим друзьям, особенно Корби, тем более что Кэл был ее братом. Я утешала себя рассуждениями, что любые взаимоотношения строятся на компромиссах, что нельзя получить все и сразу, пора взрослеть и принять, что мир не вращается вокруг тебя.

А потом Корби нас раскрыла. Это случилось на ее вечеринке у бассейна, прошлым летом. Той самой, где Келвин целовался с Рейчел. Мы с ним договорились заранее, что будем вести себя, как ни в чем не бывало: он тусуется со своими друзьями, а я – со своими. При встрече, естественно, незнакомыми не прикидываемся, ведем себя так, как вели себя годами, но любые заигрывания исключаются.

Для вечеринки я специально купила черный цельный купальник с вырезами по бокам. Другие девушки планировали прийти в бикини, а мне хотелось выделиться. Я знала: Келвин заметит. Переодеваясь в спальне Корби, я в ту же секунду, как она увидела мой наряд, поняла, что не прогадала.

– Чертовски потрясно! – воскликнула она со смесью восхищения и зависти.

Корби попросила меня прийти пораньше, чтобы помочь все подготовить, так что мы накинули халаты и поспешили на кухню. Я сказала, будто мне нужно в туалет, а сама проскользнула по коридору в комнату Келвина. Выхватив лист бумаги из принтера, торопливо накорябала записку, текст которой мысленно готовила много часов, но так и не пришла к окончательному варианту. Но теперь времени на редактирование уже не было.

Сегодня, когда увидишь, что я поглаживаю руку, это означает: «я думаю о тебе». А когда опущу пальцы ног в воду – «представляю, что мы одни в бассейне, и я сижу у тебя на коленях, а ты целуешь меня».

4-мок, 4-мок,

Бритт.

Сложив записку, я заткнула ее Келвину под подушку, выставив только уголок, выскользнула из спальни и поспешила к подруге на кухню.