Шон выбрался из машины и надел куртку. По дороге к входной двери он отчетливо ощущал царившую вокруг тишину, которую нарушал лишь шелест ветра.
Роган постучал, но Генри Кэллахан ответил только через минуту и отступил в дом, удивленный нежданным визитом.
– Мистер Роган.
– Ваш племянник Джон дома?
– Нет, он в баре. Вы хотите с ним поговорить?
– Нет, на самом деле я пришел к вам. У вас найдется минутка?
По лицу старика пробежала тень страха, и он оглянулся через плечо, словно там кто-то стоял.
– Вы одни? – прошептал Шон.
Генри жестом предложил ему войти.
– Моя жена, Эмили.
Она сидела в кресле, седые волосы не портили ее красоты, вот только глаза были слишком блестящими. На коленях лежал шерстяной платок ручной вязки, и она слегка раскачивалась в кресле. Поверх платка пристроилась маленькая потертая Библия. Шрифт был таким мелким, что Шон едва ли мог бы что-то прочитать. Возможно, женщина черпала в Священном Писании утешение.
– В прошлом году у нее случился удар. И она испытывает боль.
Казалось, Эмили находилась под воздействием наркотиков, но, если она страдала от сильных болей, он не станет винить семидесятилетнюю женщину за то, что она курит марихуану, хотя Шон и не почувствовал характерного запаха.
– Генри? – спросила Эмили и посмотрела в их сторону, но Шону показалось, что она ничего не видит.
– Я здесь, дорогая. – Он подошел к жене и надел ей очки с толстыми стеклами, висевшие на шнурке у нее на шее.
Она остановила взгляд на Генри и улыбнулась.
– Дорогой, мы сегодня отлично с тобой прокатились, не так ли?
– Да, так и было.
– А кто твой друг?
– Приятель Джо Хендриксона. Ты помнишь Джо?
– Да, конечно, я помню Джо. Почему он так редко приходит?
– Он умер в прошлом году, милая. Мы ходили на его похороны.
Ее улыбка стала неуверенной.
– Я помню. – Однако по выражению ее лица было видно, что она ничего не помнит.
– Мы с другом Джо пойдем на кухню выпить пива. Ты не против?
– Я бы тоже выпила пива.
– Ты не любишь пиво.
– Думаю, мне может понравиться.
– А как насчет мартини? Побольше вермута и три оливки?
– Звучит чудесно.
Шон последовал за Генри через большую парадную гостиную, которой, как ему показалось, уже давно никто не пользовался. Одну из стен занимала знаменитая репродукция «Тайной вечери». Генри печально посмотрел на картину. Он не останавливался до тех пор, пока они не добрались до задней части дома, где скромная кухня имела вполне обжитой вид.
Кэллахан откашлялся.
– Прошу меня простить.
Глаза Генри блестели, но не от боли или наркотиков, а от переполнявших его чувств.
– Обычно я спокойно отношусь к ее забывчивости, но у меня выдалась трудная неделя. – Он со значением посмотрел на Шона. – Полагаю, вы знаете почему.
– Мне нужны ответы, Генри. Что происходит в Спрюс-Лейк?
Кэллахан вздохнул и вытащил из холодильника две бутылки пива. Одну он протянул Шону, другую открыл для себя.
– Я не назвал Эмили ваше имя для того, чтобы она никому не сказала, что вы здесь были. Я не хочу, чтобы вы подвергались еще большей опасности.
– Объясните.
Старик покачал головой, сел на высокий табурет с мягким сиденьем и оперся локтями о стол.
Шон стукнул неоткрытой пивной бутылкой о кухонную стойку.
– Я могу призвать кавалерию – только скажите слово.
– И что? Вы позовете полицию, они ничего не найдут, потому что вашим людям нужны ордера на обыск. Ублюдки, которые всем командуют, об этом узнают еще до того, как высохнут чернила на бумаге, и тут же уничтожат улики, а потом накажут тех, кто выступил против них. Известное зло…
– Мне нужна ваша помощь, – сказал Шон.
– Пол Суэйн был безжалостным ублюдком, но он заботился о нашем городе. До тех пор, пока ты оставался на его стороне, он и о тебе заботился. Кто-то выступил против него.
– Кто?
– Я не знаю. Когда его посадили в тюрьму, а полицейские ушли, часть игроков поменялась.
Шон почувствовал разочарование. У него не было времени для уроков истории, и ему хотелось, чтобы Генри наконец все рассказал.
– Я знаю гораздо больше, чем вы думаете. – Кусочки головоломки уже начали выстраиваться, и теперь Роган видел часть картины. – Перед тем как Пол Суэйн отправился в тюрьму, кто-то его сдал. Я не знаю, как именно – угрозы, подкуп, секс, – но когда на ее стороне оказалось достаточное количество людей, она сдала брата полицейским. И хотя Суэйн сидит в тюрьме, у него на нее что-то есть – то, что приведет к ее аресту или гибели, – так что она держалась подальше от Спрюс-Лейк.
По мере того как Шон говорил, выражение лица Генри становилось все более мрачным. Он понимал, что детектив имеет в виду Бобби.
– Бобби Суэйн может торжествовать или управлять бизнесом, как ей захочется, опираясь на таких людей, как ваш племянник Джон, которые должны все контролировать, – продолжал Шон. – Но кое-что изменилось, и Бобби вернулась.
– Боже мой, вы ее видели? – Лицо Генри исказилось от ужаса.
– Сегодня она играла роль бармена.
Плечи старика бессильно опустились. На самом деле Шон лишь догадывался о том, что он сейчас рассказал Генри, однако Роган продвинулся довольно далеко, разрабатывая гипотезу после того, что Дюк сообщил ему о Майами. Если Бобби Суэйн настолько хладнокровна, что убила собственного мужа и подставила другого торговца наркотиками, ей ничто не могло помешать выступить против брата.
– Джон слышал, что она возвращается, – сказал Генри. – Она позвонила ему и просила убедить Тима и Адама отложить открытие отеля. Но вы не понимаете – Джон не тот, за кого вы его принимаете. Он мечтает лишь об одном: чтобы у людей была крыша над головой и пища на столе. Он хочет защитить их от Бобби и ее людей.
– Так вот зачем он скупал землю? Навязать им рабские условия жизни, чтобы защитить?
– Вам лучше уйти.
– Я не уйду без ответов.
– Здесь вы их не найдете.
Разочарованный Шон повернулся спиной к Генри, но он понимал, что агрессия не поможет ему получить столь необходимые ответы. Старик слишком боялся за себя и свою больную жену.
Роган оглядел просторную кухню, сохранившую стиль пятидесятых годов. Коричневая бытовая техника, хотя и старая, хорошо гармонировала с разноцветным кафелем и коллекцией висевших на стене над плитой ложек. Все выглядело домашним и удобным. Вымытые вручную тарелки сохли на подставке, которая стояла на кухонной стойке. Холодильник украшали несколько магнитов, которые удерживали фотографии Генри и Эмили: на одних – молодая счастливая чета, на других – Джон Кэллахан. Кроме того, на снимках были запечатлены важные события – внимание Шона привлекла церемония, посвященная окончанию колледжа.