По мере продвижения войск и расширения освобожденной в Белоруссии территории в январе – феврале 1942 года авиадивизии пришлось участвовать в высадке ряда крупных воздушных десантов в тылу врага, в частности под Борисовом, Осиповичами и Лепелем. Так, в конце февраля 1942 года на аэродром недалеко от станции Осиповичи был выброшен десант из бойцов и командиров 11-го вдб из состава 6-го вдк. Задачей десанта было захватить железнодорожный узел Осиповичи и перерезать снабжение ГА «Центр» по железной дороге Слуцк – Могилев и шоссе из Барановичей, Слуцка и Бобруйска на Могилев, в дальнейшем совместно с подразделениями 4-го вдк окружить и уничтожить Осиповичскую группу войск противника.
Разработкой и организацией высадки занимался штаб Минской группы войск. Для непосредственного руководства операцией была создана оперативная группа, которую возглавил командир 6-го вдк генерал-майор А. И. Пастревич. В состав десантной группы включались 1-й и 2-й батальоны 11-й воздушно-десантной бригады. Десант выбрасывался в три приема – сначала группа парашютистов должна была захватить аэродром, через 2,5 часа выбрасывалась стартовая команда для его оборудования и подготовки к приему посадочного десанта, а затем группами по 3–5 самолетов (во избежание скопления большого количества техники) на аэродром перебрасывались основные силы десанта. Для перевозки десантников было выделено 10 самолетов Ю-52, а для транспортировки 45-мм противотанковых орудий предназначались три бомбардировщика ТБ-3. Исходным пунктом операции был назначен аэродром Минск у деревни Лошица-1.
Первая волна десанта выбрасывалась днем под прикрытием истребителей и авианалета бомбардировщиков и штурмовиков на железнодорожную станцию и позиции врага. Самолеты вылетали с аэродромов под Минском поодиночке с интервалом 5–10 мин. Для сброса делали два-три круга над целью. Парашютисты прыгали с высоты 200–400 м и сразу вступали в бой. После захвата аэродрома туда уже посадочным способом были доставлены основные силы десанта и тяжелое вооружение – минометы, АГС и противотанковые орудия. Всего в течение первых суток силами нашей дивизии было доставлено 642 десантника с легким стрелковым оружием (256 винтовок, 325 автоматов и 33 ручных пулемета), а также 10 минометов, 5 противотанковых ружей, 6 противотанковых орудий, 7 раций и 350 кг взрывчатки. Уже к исходу следующих суток силы десанта достигли численности 1643 человека. Ему было переброшено необходимое количество вооружения и боеприпасов – 7 раций, два 45-мм орудия, 34 миномета калибром 82 и 50 мм, 11 противотанковых ружей, 31 станковый и 73 ручных пулемета, 817 автоматов и 564 винтовки. Это помогло десанту выполнить поставленную командованием задачу – надолго вывести из строя железнодорожный узел Осиповичи. Однако соединиться с наступающими от Марьиной Горки частями 4-го корпуса ВДВ и удержать станцию не удалось. Командование ГА «Центр», обеспокоенное потерей ключевой станции снабжения, бросило в бой прибывающие с Запада резервы. Через двое суток противник ввел в бой большое количество авиации, танков, артиллерии и мотопехоты. Против нашего десанта действовали подразделения немецкой охранной дивизии, гитлеровцев из числа РИА и предателей, венгерской горной бригады. Наша дивизия всеми имеющимися силами пыталась помочь десанту, бомбардируя и штурмуя позиции врага, прикрывая с воздуха. Над станцией развернулось настоящее воздушное сражение, где сошлись в смертельной битве десятки боевых самолетов. Чтобы обезопасить свои войска, немцы стянули туда значительные силы ПВО. Десантники мужественно сражались, отбили несколько сильных атак врага, но силы были неравными, и им пришлось оставить занимаемые позиции. Оказавшись в окружении, они мелкими группами с боем прорывались к своим через линию фронта…
(РИ) 4 марта 1942 г. Группа армий «Центр». Командование 4-й армии сообщает:
«Положение вокруг Ельни обостряется. Крупные части противника, оснащенные тяжелыми пехотными пушками, со всех сторон наступали на Ельню. Опасность захвата русскими Ельни вполне очевидна».
В этот же день Франц Гальдер записал в своем дневнике (РИ): «В обстановке – никаких существенных изменений. Фюрер говорил с фон Клюге: для успешного наступления на Осташков следует избегать распыления сил…»
* * *
Из беседы на вилле Абвера в Кенигсберге вечером 4 марта 1942 г.
– Здравствуй, мой старый товарищ. Я смотрю, ты выглядишь совсем бодрым, а то твой лечащий врач меня напугал, рассказывая о твоих болячках.
– Добрый вечер, Адмирал. Не знаю, что там наговорил врач, но я себя чувствую вполне нормально. Готов выполнить любое ваше приказание.
– Это хорошо. Мне нужны твоя голова и твои способности логически и трезво мыслить. Надеюсь, мой адъютант тебе доставил все, что ты просил?
– Да. Спасибо за доверие. Я просмотрел все представленные материалы. Заранее прошу прощения, что надолго отвлек от дел вашего адъютанта.
– Пустяки. Ему не привыкать. Итак, что ты мне можешь сказать?
– Первое. В отношении Александра Демьянова – я думаю, это интересно. Поясню почему. Дворянин из известного старинного русского рода. Несмотря на то что не участвовал в Белом движении, пострадал от Советов. До 1914 года в Петербурге я встречал его родителей. До войны в его московской квартире часто устраивались вечеринки, на которые приходили известные артисты, спортсмены и сотрудники иностранных посольств. Мне приходилось там несколько раз бывать. Демьянов вел богемный образ жизни. Советский политический строй не ругал, хотя иногда выказывал недовольство экономического характера. Общался только с интересными для себя людьми. В основном из так называемой творческой интеллигенции. Что понятно – он работал в Главкинопрокате, его жена на «Мосфильме», а это накладывало отпечаток на их окружение. Мне он показался веселым, здравомыслящим и интересным в общении молодым человеком. Отлично говорил на немецком. Отторжения ни он, ни его жена, ни их окружение у меня не вызывали. Возможно, я ошибаюсь, но его работа на советскую контрразведку у меня вызывает сомнение. То, что он добровольно сдался нашим войскам, у меня удивления не вызывает. Плохо то, что он проскочил мимо меня и сразу попал в лагерь для военнопленных.
– Я специально узнавал, как это произошло. Он сдался в середине декабря в районе Можайска, когда русские наступали, и к нему отнеслись как к обычному военнопленному. Хорошо, что сразу не расстреляли, что довольно часто практиковали в войсках. Тем более что тогда наши части под ударами русских отступали. Демьянову повезло второй раз, когда он в Смоленском лагере смог настоять на встрече с нашим сотрудником и заинтересовать его своей информацией. Тебе о нем не успели сообщить из-за событий в Минске и твоего ранения. Карл, получив сообщение из лагеря, распорядился перевести Демьянова на частную квартиру в Оршу и организовал работу с ним. В лагере Демьянову устроили несколько проверок, в том числе и имитировали расстрел. Инженер вел себя более чем неплохо.
– В деле этого не было. Его успели подготовить?
– Да. Пока ты лечился, с ним занимались наши парни. Его обучали, как работать с рацией, шифровальному делу, объясняли, какие сведения он должен будет собрать в Москве. Недели через две его можно будет отправлять назад. Но меня все же интересует вопрос: может ли действительно в Москве существовать монархическая организация, или это игра русской контрразведки?