Забывшись от неожиданности, Джек вдохнул – но, к удивлению, в легкие потек воздух. Симуляция подводного мира была неполной. Плывущая впереди пантера забарахталась, обвила что-то, принялась драть когтями и рвать клыками. Наверное, Фист схватился с Ахматовым, но хозяин клуба по-прежнему оставался невидимым. Охранные системы все еще действовали, сопротивляясь уже пять секунд. Против Фиста – очень неплохое время. Ритмично отталкиваясь задними лапами, на помощь поспешили остальные пантеры. Джеку оставалось только наблюдать и ждать.
Море было грубым наброском, как и пустыня до того. Кверху синева блекла, но никаких признаков поверхности. Обрывки света пляшут вокруг, можно различить плывущих рядом. Под ногами – чернота. Интересно, как она запрограммирована? Где-то заканчивается или можно двигаться сквозь нее вечно, а программа будет создавать все новые просторы перед тонущим? Джек вздрогнул от страха. Цифровая виртуальная вечность показалась ему гораздо тоскливее и пустыннее ее реального воплощения.
Еще одна пантера присоединилась к дерущимся, и мир изменился опять. Вода исчезла, лицо Джека защекотал легкий ветерок. Вокруг высились два ряда дольменов, каждый из пары камней в человеческий рост, перекрытых третьим. Закатное небо полыхало багровым и оранжевым. Длинные тени ползли через центр круга, где лежала единственная каменная плита. Рыча, по ней катались две пантеры, клацали деревянными телами о песчаник. Две другие ходили вокруг, примериваясь, как броситься в драку. Системы Ахматова еще держались, не позволяя им доступ.
Наконец Фисту удалось разрушить один из протоколов маскировки. Обнаружилось, что пантеры грызут и царапают тень, человекоподобную массу загустевшего воздуха. Когти выдирали из нее ошметки мельтешащего мрака. Коснувшись травы, они делались красными пятнами. Прыгнула третья пантера, и круги дольменов сменились поляной в джунглях, где пытали Джека. Он содрогнулся, вспомнив терзавшие его виртуальные когти. Любопытно, в каком состоянии окажется Ахматов, когда его защита наконец падет? Джек отвернулся, потрогал дерево. Мокрое. На пальцах осталась коричневая краска. Он потрогал низко висящий лист – и коричневые пятна на руках сменились зелеными. Это больше не мир Ахматова. Фист переделывает его по своему разумению.
Осмотревшись по сторонам, Джек ощутил себя актером, забредшим на пустую площадку с декорациями. Везде в глаза бросалась фальшь. Земля джунглей оказалась всего лишь выкрашенным в коричневый цвет бетоном, пробивающиеся сквозь нее деревья – ярко раскрашенными картонками. Даже доносившееся отовсюду птичье пение изменилось. Оно прервалось, затрещали электрические разряды, а зазвучавшее потом было очевидной подделкой. Битва заканчивалась. Фист испустил ликующий крик, заглушив вопли Ахматова, полные ужаса и боли. Нарисованные джунгли растворились целиком.
Хлопнуло, остро запахло горелым пластиком. Обстановка изменилась: флуоресцентные трубки на потолке освещали заурядную комнату со столом, несколькими стульями и четырьмя картинами на стенах. Одна изображала пустыню, другая – море, третья – каменные круги, четвертая – джунгли. По каждой картине рыскали пантеры.
Ахматов лежал на полу. Его сотрясала дрожь. Фист, снова превратившийся в деревянную куклу, стоял над ним и глумливо хихикал.
– Еще раз дернешься – и я расколю твои мозги, как яичную скорлупу, и помочусь в них, – пригрозил он.
– Я бы на твоем месте его послушал, – посоветовал Джек. – Фист это и вправду может.
Они позволили Ахматову приподняться и сесть, прислонившись к столу. Черную рубашку и брюки владельца «Царь-пантеры» покрывали серебряные сетевые знаки.
– Я закрыл ему доступ к серверу клуба, – сообщил Фист. – Здесь только он сам, кости и мясо. Ничего больше.
Джек пододвинул стул, уселся.
«Я перебираю его файлы, – добавил паяц спокойно. – Если найду полезное, дам знать».
Ахматов хрипел. Кожа его была нездорово серой. Он с трудом смог заговорить, но голос оказался неожиданно сильным:
– Тебя следовало прикончить еще восемь лет назад.
Паяц кинулся к нему, суча руками.
– Фист, нет! – остановил его Джек. – Ты уже позабавился. А нам нужно, чтобы он мог связно говорить.
Паяц шлепнулся на пол с громким клацаньем и проворчал что-то про добреньких полицейских.
– А нам следовало накрыть твои клубы и арестовать тебя, – сказал Джек Ахматову.
– Тебе бы не позволили.
– Пантеон бы вмешался? Возможно. Они меня в конце концов и остановили. Но попробовать стоило.
– Хм. Мы кое-чему от тебя научились. Ямата вынесла все, касающееся покровителя, из моих систем.
«Дерьмо!» – выругался Джек про себя.
«Я ищу, – откликнулся Фист. – Думаю, отыщется что-нибудь, пригодное для нас. Оно всегда отыскивается. Бесследно не пропадает ничего».
Затем Фист заговорил вслух:
– Ахматов, ты рот не закрывай. Расскажи нам все, что мы хотим знать. Тебе ж легче будет.
Ахматов едва мог сидеть. Привалился к столу, обмякнув, раскинув ноги. Марионетка с обрезанными нитками.
– Палачи всегда так. Дескать, сознайся – и полегчает, – выдавил он. – Уж будь уверен, боги тебе не простят.
– Кого? Тебя? – осведомился Джек. – Ты для них пешка. Важны Ямата и несчастный Пендервилль. Вот их трогать нам и не позволяют.
– Я ничего тебе не скажу.
– Ты подумай про Ямату. Она ведь исчезла. У нее новое имя, новая сетевая оболочка, а может, и новое тело. Где она? В Бородавке? Или в Доме? А может, даже на Небесах?
– Откуда мне знать?
– Так ведь она теперь твой начальник. Отчего повысили ее, а не тебя? Что она такого сделала? Раньше была одной из пешек, возивших «пот». Ты все еще торчишь в притоне Дока, подсчитывая выручку. А Ямата черт знает где. Но наверняка она в месте получше этого.
– Форстер, заткнись! – прошипел Ахматов.
– Она теперь королева. А ты по-прежнему пешка. Как тебе такое? Ямата хотела, чтобы мы нашли тебя. Именно потому она показала тебя Корасон. Ямата рассчитывала, что мы станем пытать тебя и убьем. Ты знаешь, что она делает с фетчами. Поэтому ты бы оставался тихим и покорным. Все, дело сделано. Но если ты поможешь мне достать Ямату, этого не случится.
– Давай просто прикончим его, – предложил Фист и добавил мысленно: «Заставь его говорить! Он сделал анонимными все свои контакты. Я не могу разобраться, какой принадлежит Ямате. Подтолкни его проговориться, пусть выдаст хоть что-нибудь».
«Ладно», – согласился Джек, а вслух сказал:
– Нет, Фист. Мы не станем его убивать или калечить. Если мы так поступим, то станем такими же пешками, какой был он все эти годы. А мы ведь не хотим быть чьими-то марионетками, правда, Фист? Мы не верим, что есть особая доблесть в исполнении приказов. Не верим в то, что лучше слушаться. В особенности, когда просят вежливо и любезно.