– Он здесь, – услышал Торан его шепот, – спит. Сейчас я его…
В руках у него блеснул нож. Он ринулся на лежащего Торана, но вдруг замер на месте, будто напоровшись на какую-то преграду. Издав глухой стон, выронил нож и схватился за торчащий из его живота меч. Торан вскочил, вытащил из врага клинок и одним ударом рассек ему череп.
Тело еще не коснулось пола, а Торан уже был на пороге. Маленький гость взвизгнул, скатился по ступеням, но не успел уйти от разящей стали, упал на землю, захлебываясь кровью.
В этот момент откуда-то из дома донесся глумливый нечеловеческий смех. Торан бросился обратно, и хоть действовал он стремительно, но бесшумно, как охотящаяся пантера. Было темно, но глаза его уже привыкли к темноте.
В своей комнате Гресса жалась к стене с кинжалом в руках, отступая перед наседавшим на нее и хихикающим человеком с короткой загнутой саблей.
Последние мгновенья Торан уже не крался. Человек обернулся, чтобы увидеть свою смерть на разящем лезвии длинного клинка. Кровь брызнула из раны на его шее, но он лишь расхохотался в лицо Торану и взмахнул саблей. Как ни поражен был Торан, но сумел увернуться от удара и выбить саблю, которая отлетев в угол, громко звякнула о что-то металлическое. Человек вытянул руки и двинулся на Торана, намереваясь вцепиться ему в горло.
– Пронзи ему сердце! – крикнула Гресса.
Не прошло и мгновенья после того, как затихло ее последнее слово, а узкое лезвие, как жалящая змея, пронзило сердце ночного визитера. С губ его сорвался стон, и он мешком повалился на пол, раскинув руки.
Дрожащими руками Гресса зажгла светильник и, посмотрев на лежащего, вскрикнула. Торан увидел на полу молодого парня и тоже был поражен. На шее у него не было никакой раны, лишь на груди расплывалось пятно крови.
– Это ведь брат Тхара! – еле слышно произнесла девушка.
– Пойдем посмотрим, кто в коридоре, – сказал Торан, разворачиваясь.
Сделав шаг в темноту коридора, он понял, что совершенно ничего не видит после освещенной комнаты. Каждый его нерв натянулся, словно струна, предупреждая об опасности.
Удар был силен и стремителен, так что он не успел среагировать. Удар ножа пришелся в грудь, но накидка их шкуры химеры и нагрудник из антраха в который раз спасли ему жизнь. Нож не дошел до сердца, даже не коснулся кожи, но был силен, под ним Торан отступил назад и, споткнувшись о лежащее тело, упал на спину, но меч из рук не выпустил.
Из темноты коридора в освещенную комнату шагнул демон, когда-то может быть и бывший человеком. Череп его был рассечен на две части, и темная кровь заливала грудь. В длинной непропорциональной руке сверкал нож. Демон не мог говорить, так как после удара Торана у него не было рта. Он страшно захрипел и прыгнул на лежащего противника.
Со всего размаху грохнулся демон на пол, отчего одна половинка его черепа отвалилась и откатилась к ногам вскрикнувшей в страхе Грессы. Торан же был уже на ногах и, подняв меч двумя руками, пригвоздил им демона к полу, пробив сердце.
Половинка черепа у ног девушки исчезла в яркой, заполонившей комнату едким дымом, вспышке. На полу лежал старый человек в одежде рыбака, его мозолистая рука все еще сжимала нож, а из спины торчал меч. Торан с содроганием вытащил его и перевернул тело.
– Это Арбахам, отец Тхара, – дрожащим голосом сказала Гресса и отвернулась, чтобы не смотреть на знакомое суровое лицо.
– Тхар превращает их в демонов, – зло промолвил Торан, значит он уже силен. А завтра будет еще сильнее!
Гресса кашлянула в едном дыму и открыла створку окна.
Только Торан хотел сказать, чтобы она этого не делала, как на него вдруг из темноты коридора набросилось то маленькое существо, что он заколол у порога. Оно дико верещало, царапало ему грудь и старалось добраться до глаз. У маленького демона было белое, как мел, женское лицо, спутанные грязные волосы и острые кошачьи когти. Торан оттолкнул его к стене и выставил вперед меч. Женщина-демон зашипела, как гадюка, и, присев, стала обходить его.
Присмотревшись, Гресса, к своему жасу, узнала в ней Арну – мать Тхара. Словно ледяной холод пронзил ее, когда она почувствовала вдруг чье-то прикосновение к своей руке. Оглянулась, но слишком поздно поняла, что зря открыла окно. Закричала, но снова слишком поздно. Сильные руки схватили ее, бесцеремонно проволокли по подоконнику и вытащили наружу.
Услышав крик двушки, Торан повернул голову и увидел лишь ее исчезающие за окном ноги, но помочь ей не дала ему женщина-демон, которая, словно разъяренная дикая кошка, набросилась на него. Она полоснула его по щеке, оставив две кровавые полосы, и дико рассмеялась прямо в лицо. Потом отскочила и выбежала из комнаты.
Не раздумывая, ринулся Торан к окну, за которым исчезла Гресса, и чуть не нарвался на длинный кол, появившийся снаружи, только молниеносная реакция спасла его. Кол прошел в нескольких сантиметрах от его бедра, он рубанул по нему и в следующие мгновенья вынужден был отражать удары сразу двух кривых сабель, не дававших ему выбраться из окна. Он не видел их обладателей, только два кривых клинка, пытавшихся, но безуспешно, прорвать его защиту.
Услышав сзади шаги, Торан отскочил от окна, обернулся и увидел человека в распахнутой рубахе с огромной дубиной в руках. Такой дубиной не смог бы орудовать и он сам, но человек этот, будучи намного меньше и слабее Торана, легко управлялся с нею, словно в руках у него была не дубина, размером с бревно, а простая палка.
Человек расхохотался и набросился на Торана, размахивая своим страшным оружием, и каждый удар дубины мог раскрошить Торану череп. Щека его, со следами когтей дьяволицы, горела, будто ее жгли огнем. Он несколько раз нанес человеку колющие удары, но тот лишь смеялся над ним. Так кружили они по комнате, не причиняя друг другу вреда, но стараясь нанести смертельный удар.
Торан вдруг почувствовал, что начинает медленно терять силы. Он не устал, но силы постепенно вытекали из него медленным ручьем. Щека его горела, будто к ней приложили раскаленное железо, но он продолжал сражаться, не показывая и вида, что ослабевает. Он даже усилил напор, когда за окном вдруг вспыхнуло пламя и кроме него ничего не было видно. Человек расхохотался, подскочил к окну и выпрыгнул в него, исчезнув в огне. Торан ринулся за ним, но путь ему преградили огонь и нестерпимый жар, к тому же он не знал, далеко ли тянется пламя и не хотел, прыгнув, оказаться в самом пекле.
Слабость одолевала его, завладевая каждой частичкой тела.
Шатаясь, добрался он до коридора и замер, прислонившись к стене. За дверью тоже бушевало пламя и уже медленно и несмело начало проникать внутрь дома.
Торан понял, что дом окружен этим, неизвестно откуда взявшимся пламенем, рычащим, как зверь, и хищно лезущим внутрь.
Он решил все же прыгнуть в него, оторвался от стены – и упал.
Ноги больше не держали его. Попытался встать, но сознание покинуло его, оставив лежать на полу дома, деревяные стены которого лизал жаркий огонь.