«Кого искала Светлана во всех этих и других приписываемых ей мужчинах?..» – спрашивает Васильева. Но ответа на свой вопрос не находит.
В грязи, во мраке, в голоде, в печали,
Где смерть, как тень, тащилась по пятам,
Такими мы счастливыми бывали,
Такой свободой бурною дышали,
Что внуки позавидовали б нам.
Эти героические стихи Ольга Берггольц написала во время войны, в блокадном Ленинграде. Могла ли она представить, что внуки завидовать не будут? Что внуки ее просто не поймут. Потому что такие понятия как сила духа, смерть за Родину в наши дни не могут вызвать у большинства молодых людей ничего, кроме недоумения или презрительной ухмылки: «Совки!» Эти понятия им недоступны. Как недоступны и тем, кто сегодня заведует идеологией государства, занимает ведущие позиции на этом поле – всей нашей либеральной рати, абсолютно чуждой по своему духу и менталитету народу, который они пытаются учить и воспитывать. Однако надо сказать честно, значительную часть молодежи им все же удалось научить и воспитать в нужном духе – тех, кто бегает за «Клинским» и старается брать от жизни все. Впрочем, их можно понять – если Родину представляют Абрамовичи с их футбольными клубами и яхтами да Ксюши Собчак с обитателями «Дома-2», то за такую Родину умирать просто глупо. Но и умирать за Родину ГУЛАГов и «штрафбатов», в которую теперь превратили героическую страну их отцов и дедов, по их мнению, было не менее глупо.
Когда-то Федор Иванович Тютчев говорил, что история – это единственный защитник России на ее таинственных путях. А два других крупнейших гения XIX века – Федор Михайлович Достоевский и Константин Николаевич Леонтьев – предупреждали: грядущий век лишит русский народ его истории. И вместо настоящей истории, которую зароют в землю, нам предложат суррогат. Именно так все и происходит.
Интересно, понимают ли те, кто стоит ныне во главе государства, к чему в конце концов приводит политика поливания грязью своей истории, своего прошлого? Слышали ли они старинную мудрость: тот, кто презирает свое прошлое, не имеет будущего? Или свое будущее они с «этой страной» не связывают?
Но у нас-то, в отличие от этой самозванной «элиты», и прошлое, и настоящее, и будущее здесь. У нас другой страны нет. Потому и бьемся мы над нашими вековечными, неизменными вопросами: кто виноват и что делать?
Варианты ответов уже перечислялись. Но есть и еще одна причина. Не случайно Сталин сказал в конце своей жизни знаменитую фразу: «Без теории нам смерть, смерть, смерть». Теории построения нового общества не было. Первый раз в мировой истории появилось государство, выбравшее себе иной путь развития, иные принципы своего существования, иные принципы отношений между людьми, среди которых главный – социальная справедливость на базе общественной собственности на средства производства. Все приходилось делать впервые, с нуля, поэтому ошибок объективно избежать было нельзя. И Сталин, при всем его могучем уме и государственной воле, как уже говорилось, был не богом, а человеком, который тоже мог ошибаться. И ошибался. Не проклинать бы, не отрицать, но и не восхвалять его и наше прошлое, не зная меры, а анализировать, учиться на ошибках, исправляя их, и использовать лучшее, которого было много. В частности, воспитание молодежи. Воспитание героев, которыми становились обыкновенные люди в массовом порядке.
Именно сила их духа создала великую державу, спасла в ту страшную войну и страну, и блокадный Ленинград, и жизнь тех, кто остался в живых. Как пишет уже не раз поминавшийся здесь публицист Павел Краснов, «Очень характерный признак этого состояния – сильнейший духовный и энергетический подъём, который как награду за силу духа даёт неописуемое ощущение высшего Счастья…
Происходит настройка человеческих душ на Героическую Волну, и выходит Героическая Симфония. И вчерашний школьник, балбес и хулиган, пишет кровью в подвале Брестской Крепости «Умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина!» Вхождение нашего народа в состояние Героя происходило в конце 30-х, начале 40-х годов, и эта настройка была возможна благодаря железной воле и необычайной силе духа Иосифа Сталина, «заразившего» этим состоянием весь народ…»
Да, благодаря железной воле и силе духа Сталина народ был объединен в единое целое, но на подвиги его вдохновляла великая идея, положенная в основу жизни общества. Это сейчас либералы каждый день со всех экранов ТВ и страниц газет уверяют нас, что самая большая ценность на свете – человеческая жизнь, а наши отцы и деды думали иначе. Для них дороже жизни была Родина и вот эта великая идея, а если было бы иначе, если бы в войну каждый считал свою жизнь самой большой ценностью на свете, мы бы никого не победили. Потому что только великая идея придает высший смысл и жизни и смерти. Когда она теряется, тускнеет, исчезает, тогда все приходит в упадок, все рассыпается и загнивает.
Что и произошло с нами. Ведь не может быть высший смысл заключен в шикарной яхте, автомашине или миллионе долларов! Это не просто мелко, это ничтожно. Что уж говорить о «гуляше на каждом столе», который для Хрущева был олицетворением коммунизма! Не могла страна после этого, после того, как у нее отняли великую идею – смысл ее созидания и существования, – оставаться великой, сильной и могучей. Она не могла не исчезнуть. И уже второй вопрос – было это сделано со злым, предательским умыслом или по причине мелкости и ничтожности души тех, кто стоял у власти, души, в которой забота о жизненных благах затмила стремление к высшему.
Прекрасно понимал это и сам Сталин. Как вспоминал его бывший зять Юрий Жданов, «Сталин с тревогой наблюдал за процессами общественной эволюции, фиксируя отход актива партии от теории, засилье догматизма и узкого практицизма. Он настойчиво подчеркивал (во время упомянутой выше беседы со мной в 1947 году в Сочи): «Главное в жизни – идея. Когда нет идеи, то нет цели движения; когда нет цели – неизвестно, вокруг чего следует сконцентрировать волю».
При жизни Сталина теорию развития социалистического общества разработать не успели, его главную, высшую идею сначала потеряли за узким практицизмом Хрущева, затем, его же стараниями, дискредитировали «преступлениями сталинского режима», потом надежно похоронили под завалами сусловского догматизма. Путь для Горбачева с его перестройкой и туманными «общечеловеческими ценностями» взамен общества с сияющей идеей мирового счастья и социальной справедливости был открыт.
Детям Отца народов – героическому поколению – досталась тяжкая судьба. Большая часть их погибла в войну, однако оставшиеся успели, еще при Сталине, восстановить страну, создать мощное оружие, позволившее обеспечить государству несколько мирных десятилетий, и, в конце концов, первыми в мире послать человека в космос. Единицы из них, дожившие до наших дней, частью с бессилием и болью наблюдают за гибелью страны, частью, потеряв все ориентиры и мировоззренческие основы, растерянно голосуют за «Единую Россию» и сегодняшнюю власть.
Еще трагичнее сложилась жизнь личных детей Сталина. Погиб в концлагере его старший сын Яков, выбравший смерть, но не пошедший на предательство. Хрущевская система уничтожила Василия, оставшегося верным отцу. А вот любимая дочь вождя, которой его дело и его идеи были чужды и недоступны, отца предала. Зато она нашла общий язык с Никитой Сергеевичем, который ей оказался близок, понятен и приятен. И совсем не случайно, что она так же, как и дети Хрущева, доживает свой век на Западе, и так же, как и они, ненавидит Родину, ненавидит социализм и коммунистические идеи.