Кошка снова заорала, и Остряк краем глаза заметил, как коричневое тельце молнией метнулось обратно во тьму. Хетан и Драсти уже приближались, торопливо заправляя одежду. Скалла и Неток тоже подошли. Капитан вымученно улыбнулся.
– Не хватило времени, я так понимаю, – сказал он.
Скалла поморщилась.
– Полегче – это всё-таки его первая попытка.
– Ага, конечно.
– И очень даже жаль, – добавила она, натягивая дуэльные перчатки. – Он многообещающий, хоть и вымазан жиром.
Баргасты собрались вместе, Кафал воткнул в каменистую землю ряд сулиц, а Хетан достала толстую нить и связала всех троих вместе. С узлов на ней свисали фетиши из перьев, и Остряк подумал, что расстояние между каждым воином будет около пяти или шести саженей. Когда оба закончили, Неток вручил им двусторонние секиры. Все трое положили оружие у ног и взяли в руки по сулице. Хетан завела тихое, рокочущее песнопение, братья подхватили.
– Капитан.
Остряк оторвал взгляд от баргастов и обнаружил, что рядом стоит мастер Керули. Он скрестил руки на животе, шёлковый плащ поблёскивал, словно вода.
– Я могу предложить лишь ограниченную защиту. Не отходите далеко от меня – ты, Драсти и Скалла. Держитесь поближе. Сосредоточьтесь на защите.
Обнажив свои сабли, Остряк кивнул. Драсти встал слева от капитана, ровно удерживая перед собой тяжёлый двуручный меч. Скалла заняла место справа с рапирой и стилетом наготове.
За неё он боялся больше всего. Слишком лёгкое оружие для такого боя – Остряк вспомнил отметины на стенке фургона Бошелена. Здесь в дело пойдёт грубая сила, а не ловкость.
– На шаг назад, Скалла, – сказал он.
– Не глупи.
– Я не в рыцарство играю, Скалла. Маленькие дырочки не свалят нежить.
– Поглядим – увидим.
– Оставайся рядом с хозяином – защищай его. Это приказ, Скалла.
– Поняла, – проворчала она.
Остряк вновь повернулся к Керули.
– Господин, кто твой бог? Если ты обратишься к нему, чего нам ожидать?
Круглолицый жрец чуть нахмурился.
– Ожидать? Боюсь, я понятия не имею, капитан. Силы мо… моего бога лишь недавно пробудились от тысячелетий сна. Мой бог – Старший.
Остряк недоверчиво уставился на него. Старший? Старшим богам ведь перестали поклоняться из-за их жестокости, да? Что же тут будет? Ох, Королева грёз, храни нас.
Он увидел, как Керули вытащил кинжал и оставил тонким лезвием глубокий порез на своей левой ладони. Кровь капнула на траву у ног жреца. В воздухе вдруг повис тяжёлый запах скотобойни.
В круг света внезапно ворвалось небольшое чучелко, связанное в подобие фигуры человека из палочек и веток, чародейство вилось за ним словно дым. Дух шамана в ловушке.
Остряк почувствовал, как земля дрожит от тяжких шагов: глухой, неумолимый топот, словно от копыт боевого коня. Нет, скорее от сапог великана. Пар пять, может быть, больше. Звук приближался с востока.
Призрачные фигуры показались на грани светового круга, затем вновь исчезли. Земля перестала дрожать, когда чудовища разошлись в стороны.
Песнопение баргастов внезапно прервалось. Остряк покосился на них. Все трое смотрели на восток и держали сулицы наготове. У их ног густели клубы тумана. Скоро Хетан с братьями совсем укроет непроглядный морок.
Тишина.
Знакомые, перетянутые кожей рукояти сабель в руках Остряка вдруг показались скользкими. Он слышал стук собственного сердца в груди. Пот тёк, капал с подбородка и губ. Капитан всматривался во тьму за пределами светового круга. Ничего. Солдатский миг, за мгновение перед битвой – кто бы выбрал такую жизнь? Стоишь с остальными, всем грозит одна опасность, но всем одиноко. В холодных объятьях страха, с чувством, что всё, чем ты являешься, может прерваться миг спустя. О, боги, не завидую я солдатам…
Плоские, широкие, клыкастые лица – мертвенно-бледные, точно живот змеи, – возникли из темноты. Глаза – тёмные провалы. Головы некоторое время будто висели в воздухе на высоте двух ростов человека. Затем в круг света скользнули покрытые чёрными пятнами железные мечи. Клинки входили в запястья чудовищ – кистей рук не было видно, – и Остряк сразу понял: одного удара такого меча хватит, чтобы легко разрубить напополам человеческое бедро.
Они были похожи на рептилий – шагали на задних ногах, как гигантские бескрылые птицы, склонившись вперёд, балансируя длинными, заострёнными хвостами. На немёртвых созданиях виднелись поношенные доспехи: пластины на плечах, на корпусе по обе стороны от выступающей грудины и на верхней части бёдер. Металлические каски, низкие и длинные, прикрывали голову и затылок, широкие щитки на щеках соединялись над рылом и выгибались в высокий наносник.
Остряк услышал шёпот Керули:
– К’чейн че’малли! Это охотники К’елль. Перворождённые всякого помёта. Родные дети Матроны. Древняя память, забытое знание – даже для Старших богов. В сердце моём теперь смятение.
– Да какого Худа они ждут? – зарычал капитан.
– Им тревожно – туманное облако, чары баргастов. Это неизвестная величина для их хозяина.
Капитан недоверчиво проговорил:
– Паннионский Провидец повелевает этими…
Пять охотников напали одновременно. Головы метнулись вперёд, клинки взвились, словно марево в воздухе. Трое бросились к баргатам, метнулись в густой, клубящийся туман. Двое других атаковали Бошелена и Корбала Броша.
За миг до того, как первый охотник достиг облака тумана, из мглы вылетели три сулицы и вонзились в чудовище. Магия вошла в иссохшее, безжизненное тело с таким звуком, словно копья ударили – даже пронзили – ствол дерева. Тёмно-серая мышечная ткань, медно-красные кости и обрывки горящей шкуры полетели во все стороны. Голова охотника закачалась на разбитой шее. К’чейн че’малле запнулся, затем рухнул, но двое его сородичей уже скрылись в колдовском облаке. Изнутри послышались тяжёлые удары железа по железу.
Остальных двух охотников после первых же шагов к Бошелену и Корбалу Брошу охватили бурлящие, чёрные волны чародейства. Магия взрезала их тела, растекалась кислотными пятнами, выжигая шкуру. Чудовища промчались сквозь этот вихрь, не замедлив шага, и сошлись с двумя магами – оба надели длинные, до колен чернёные кольчуги, оба сжимали полутораручные мечи, от клинков которых поднимались клубы дыма.
– …Сзади! – завопил вдруг Драсти.
Остряк резко обернулся.
И увидел, как шестой охотник мчится среди перепуганных лошадей, направляясь прямо к Керули. В отличие от остальных к’чейн че’маллей у этого шкура была покрыта сложными узорами, а вдоль хребта дыбился ряд стальных шипов.
Остряк толкнул Керули плечом, так что тот упал. Пригнувшись, капитан успел поднять обе сабли вовремя, чтобы встретить горизонтальный удар одного из массивных клинков чудовища. Гадробийская сталь оглушительно зазвенела, сила удара, будто разряд молнии, пробежала вверх по рукам. Остряк скорее услышал, чем почувствовал, как сломалось левое запястье, обломки костей тёрлись друг об друга, изгибались, а после онемевшие пальцы выпустили сабли – и те полетели прочь, вертясь в воздухе. Второй клинок охотника должен был разрубить капитана напополам, но со звоном врезался в двуручный меч Драсти. Оба клинка сломались. Драсти отпрыгнул, его грудь и лицо заливала кровь из порезов, оставленных бешеным градом железных осколков.