– Будешь сидеть и вот так… просто ждать?
– Он один – тот купец, что с ним, не в счёт – а значит, есть шанс, что на переговоры он пойдёт первым. Есть, знаешь ли, у меня такое слабое предчувствие…
…Явившегося вскоре Юншаня Иван встретил сперва ханьским поклоном почтительного сына, а затем они по-русски обнялись. И, пока женская часть семейства хлопотала кто на кухне, а кто у постели раненого зятя, он улучил минутку, чтобы поделиться с приёмным отцом своими опасениями.
– То, что ты увидел только сейчас, я вижу давно, – тихо ответил отец. – Я сам не знаю, чего теперь ждать от того человека. Но твоя мать права: хотели бы навредить, прислали бы не одного, а с войском. Или с бандой.
– Или банда там, за стенами. Коллекционирует ружья, – предположил Иван. – А этот здесь, чтобы следить за каждым шагом мамы. Как тебе такая версия?
– Нельзя недооценивать противника, но и переоценивать его тоже не стоит, сын. Банда на дороге… Не могу сказать это с полной уверенностью, но там ваших нет. Их главарь действует, как действовал бы умный и хитрый степняцкий хан, имеющий руку на самом верху. А значит, на него, даже на умного и хитрого, быстро найдут управу. Ваши думают иначе и действуют не так, как мы. Даже Ванчжун, которым руководила его жена, связанная с вашими, совершал поступки, находящиеся за гранью нашего понимания. Бандиты поступают логично, как это понимаю я. Там нет никого пришлого.
– Лучше бы оказался прав ты, а не я, отец… Что мне делать?
– А вот над этим нам лучше хорошенько подумать…
Почему-то всё чаще вспоминалась та поездка трёхлетней давности.
Нет, не спешный отъезд с постоянными оглядками за спину. И даже не нагнавшие их по пути всадники: помнится, тогда вся семья была здорово напугана их появлением, и тем более приятным стал сюрприз – письмо и серебряная пайцза от принцессы. Её высочество поступила совершенно логично. Тогда она готовила экспедицию за океан, и в связи с этим избегала крупных интриг. А как раз в такую интригу Яну втянуть и пытались. С коваными лотосами – кстати, получившимися вполне даже прилично – просто каким-то чудом не вышло вселенского заговора против императрицы, монах расстарался как мог. Но семейство Ли узнало об этом много позже, из единственного за всё время письма принцессы, адресованного даже не им, а тысячнику Цзяну. Тогда мозаика и сложилась.
И сейчас, когда ещё на слуху была новость о возвращении корабля с вестью об открытии новых земель, Яна всё больше убеждалась в правоте принцессы Тайпин. Эта честолюбивая женщина, видя перед глазами пример матушки, успешно занявшей Нефритовый трон, сама надеялась когда-нибудь на него воссесть. Но при наличии двух не менее честолюбивых, хоть и не столь одарённых братьев, уже побывавших императорами и отстранённых мамой от власти, сделать это было сложно. Против принцессы играло то, что её первый муж был в своё время обвинён в государственной измене и покончил с собой. А факторы «за»… Казалось бы, что могла противопоставить двум наследным принцам их младшая сестра? Тогда, три года назад – почти ничего. Сейчас в её активе успешная морская экспедиция на восток, дипломатический прорыв в переговорах с царством Бохай, кураторство над перевооружением армии, и – да – растущая лояльность офицерства. Лояльность к ней лично, как к человеку, исподволь продвигающему идею создания военной касты на условиях абсолютной преданности хуанди… И многое из этого принцесса выиграла, вовремя уйдя в тень три года назад. Разменяв столичное будущее семьи, служившей источником массы полезной информации, на благо империи… Ну, хоть на том спасибо, что не их головами откупилась, а спрятала в глухомани, туманно намекнув в прощальном письме на ожидание перемен.
Между прочим, императрице У Цзэтянь, по слухам, становилось всё хуже. Причём болезнь поразила не столько тело, сколько разум женщины, разменявшей девятый десяток, и схватка между наследниками уже разгоралась. Пока подковёрно и без выноса трупов, но сыновья и дочь императрицы уже весьма подозрительно поглядывали друг на дружку. Само собой, смутные отголоски этой борьбы уже докатились и до приграничных городков. Люди пока ещё не решались ставить на того или иного претендента, но понимали, что открытая борьба неизбежна. Если императрица не назовёт имя преемника и не провозгласит девиз первой эпохи его правления… А впрочем, если и назовёт. Всё равно драки не избежать. Но всё же предпочтения у жителей Бейши уже имелись. Поскольку городок был не столько торговым перекрёстком, сколько пограничной крепостью, а военные в последнее время на разные лады нахваливали принцессу Тайпин, политические воззрения большинства жителей Бейши нетрудно было предсказать. Принцесса, конечно, женщина, но пока перед глазами живой пример женщины на Нефритовом престоле, у неё немало шансов на успех. Её братьям пеняли за несоответствие профессиональным требованиям, из-за которых, как считалось, мать отстранила их от власти одного за другим. Но они были мужчинами, и за обоими стояло по довольно сильной придворной партии. Потому никто не пытался загадывать наперёд. Мало ли как оно там, в столице, сложится, а жить надо при любом хуанди.
Так рассуждали все соседи, и так же прилюдно рассуждали супруги Ли. А не прилюдно они уже рассматривали самые разные варианты развития событий. Честно сказать, мастер Ли мало верил в успех принцессы. Яна, знавшая самую чуточку больше, была немного оптимистичнее, но и другие варианты не отбрасывала. Конечно, не худшим вариантом было бы воцарение старшего принца Ли Чжэ, князя Лулинь. Сам-то принц был слабохарактерным, весь в отца, но его жена, княгиня Вэй… По отзывам людей, знавших её лично, амбициями эта дама не уступала свекрови. Придворные опасались очередного «бабьего переворота», который в случае воцарения старшего сына императрицы становился неизбежным, и потому больше шансов было у младшего – Ли Луна. Такого же слабохарактерного, как отец и брат, но не имеющего властолюбивой супруги. Этот, чтобы удержаться на троне, будет вынужден совать в зубы поддержавшим его придворным жирные куски, что не означало для императорской казны ничего хорошего. И, в свою очередь, тянуло за собой сворачивание многих начинаний нынешней императрицы и принцессы, в том числе едва начавшегося развития океанского флота и прочих нововведений. Юншань прекрасно понимал, что под последнюю статью они с женой подпадают едва ли не в первую очередь, и потому воцарение младшего принца рассматривалось ими как самый нежелательный вариант.
– Всё в руках императрицы, – со вздохом подвёл итог Юншань, когда они с женой засиделись на ступеньках крыльца – последние в этом году тёплые вечера, жаль было упускать. – Что бы там придворные ни решали, но если она издаст указ, где прямо назовёт имя наследника, оспорить его будет невозможно. Воля Неба. Нам остаётся только молиться, чтобы мы не слишком сильно прогневали Небеса, и оно не послало нам в наказание негодного императора.
«Ханьский фатализм, – подумала Яна. – Или прагматизм? В самом деле, мы-то что можем сейчас поделать? Всё, что реально могли, уже сделали… Теперь только от принцессы зависит, сможет ли она этим воспользоваться».
– Мы сделали, что могли, любимый, – сказала она вслух.