Последнее он сказал так, словно заменил этой фразой кое-что менее учтивое: «А то как бы не пришлось этому другому морду бить». Ляншань был учтив только со старшими. Ровесников при случае «строил», как десятник своих солдат, а тех, кто возражал, поучал кулаками. «Перебесится, – говорил отец, когда Яна жаловалась на выходки сына. – Я же перебесился». Ляншань и правда чем дальше, тем больше походил на отца, а отец, если верить ему самому, в том же возрасте был таким же забиякой, вовремя – слава богу – сообразившим, что может убить человека одним ударом. Тогда и прекратил драки. Сыну пока ещё только предстояло постичь эту премудрость. Потому потенциальные женихи малышки Сюй сильно рисковали. Наверное, сын прав: стоит побеседовать за чашкой чая со старой Чжан, железной рукой правившей большим семейством. Подарочек ей поднести, быть может. А там, слово за слово, и поднять вопрос о будущей помолвке. Но сперва нужно поговорить на эту тему с мужем. Его мнение будет решающим, такие тут порядки. Хотя… Юэмэй права, когда говорит, что в семье всё решает отец, но что именно он решит, зависит от мамы.
Человек возник перед ними, словно соткался из воздуха. «Как у Булгакова…» – в разом опустевшей от мгновенного страха голове мелькнула единственная мысль. Судя по тому, как окаменело лицо Ляншаня, это был тот самый, которого он засёк на рынке: типичный такой европеец со светлыми глазами, но в тюркской одежде. Высокий, худощавый. Сдержанный в движениях, что выдавало бывшего военного. И на лице выражение снисходительного превосходства. Мягко говоря, не то, что настроило бы на дружескую беседу с этим типом.
– Долго же вы ждали, – к чести Яны стоит сказать, что пугалась она обычно сильно, но и приходила в себя очень быстро. Выбранная ею маска исполненной достоинства зажиточной ханьской женщины идеально подходила, как ей казалось, к этой ситуации.
– Я ждал приказа, – сказал незнакомец, и голос его был неприятно холодным. – Мне велено отдать вам вот это.
И протянул женщине холщовый мешочек, в котором довольно свободно болталось нечто продолговатое. Преодолев ещё один мгновенный приступ страха, Яна протянула руку. Мешочек в первый миг показался ей довольно увесистым, но это было ложное впечатление. Да, там угадывалась тяжесть металла, но не такая уж и большая.
– Отошлите парня, – незнакомец кивнул на Ляншаня. – Он здесь лишний.
– Мой сын не может быть лишним, – хмуро заявила Яна. – Если хотите что-то сказать, говорите.
– Сын, значит… – губы незнакомца скривились в брезгливой усмешке. – Ладно. Хотел сказать кое-что от себя, но раз мальчишка здесь, обойдусь. Передам только то, что можно. Вы готовы встретиться с моим начальством?
– Если найдём тему для разговора, то почему бы и нет? – холодно ответила Яна.
– Откройте посылку. Возможно, там залог того, что тема для разговора найдётся.
Шнурок на горловине мешочка был затянут очень слабо, развязать его удалось одной рукой. И она извлекла из мешочка… добротный охотничий нож с рукоятью из тёмного дерева и в тиснёных кожаных ножнах.
В первый миг она не поверила своим глазам.
Она узнала эту вещь не столько по виду, сколько по исходящему от неё теплу.
Этот нож её отец сделал для себя. Только для себя. И показывал лишь самым близким людям… Тончайший декоративный узор на булатном клинке был выложен серебром, серебром же была отделана и рукоять. Но когда Яна видела этот нож в последний раз… Тогда он выглядел совсем новым, словно только что из мастерской. А сейчас…
«Какая скотина пользовалась папиным ножом?!!»
Потрёпанные ножны – ещё полбеды. Клинок имел такой вид, будто все эти годы им вскрывали консервы и от нечего делать ковырялись в бетонных стенках. Булат булатом, а и ему есть предел. На рукояти наблюдались следы неудачных попыток выдернуть серебряный декор, а навершие в виде медвежьей головы кто-то заменил на грубую латунную блямбу, приблизительно подошедшую по размерам. Ещё бы: серебро с рубинами… Яна примерно догадывалась, какая скотина изувечила отцовский нож: дядюшка ведь пришёл туда с компанией. Возможно, те двое, у которых она из-под носа угнала машину, там и были. Возможно, тогда нож уже был у одного из них.
– Вы правы, – незнакомец ответил на её невысказанный вопрос. – Нужно быть последней свиньёй, чтобы сотворить такое с изделием настоящего мастера. Не переживайте. Этой свиньи уже нет в живых. Нож – залог того, что моё начальство готово говорить с вами… на ваших условиях.
– Вы их всё-таки убрали, – хмыкнула Яна.
– Поверьте, такое дерьмо и вы бы убрали с огромным удовольствием.
– Как давно?
– Полгода назад. Я. Лично.
– То есть шесть с половиной лет это, как вы выразились, дерьмо вас и ваше начальство вполне устраивало. А как стали не нужны, опасны или просто так, под залог переговоров, так сразу в расход.
– Давайте без софистики, – поморщился незнакомец. – Я бы вам тоже много чего наговорил, будь моя воля… Посмотрите в мешок, там ещё кое-что лежит.
Маленькая чёрная коробочка с белым прямоугольником энергосберегающего экрана. Коммуникатор. Детище высоких технологий. Точно такую же Яна видела почти семь лет назад, когда разведчики доставили добытую у жены Ванчжуна «шкатулку».
– Вам-то точно не нужно объяснять, как этим пользоваться, – проговорил незнакомец, напрочь игнорируя хмурую физиономию Ляншаня и его постоянные поползновения схватиться за рукоять своего ножика. – Третья кнопка, фиксированный номер. Вам – ответят сразу.
– Предпочту личную встречу, – Яна, мгновение поколебавшись, положила коммуникатор обратно в мешок и протянула собеседнику.
– Даже так?
– Даже так.
– Что ж, я передам начальству. Возможно, они также не будут против поговорить с вами лично… Всего хорошего.
– И вам того же.
Забрав мешочек, незнакомец решил больше не шокировать публику своими внезапными возникновениями и исчезновениями. Просто не спеша пошёл по улочке в сторону рынка.
– Хам и непочтительный тип, – буркнул Ляншань, проводив его недобрым взглядом.
– Согласна, – Яна почувствовала, как уходит давящий страх. Чёрт знакомый лучше чёрта незнакомого, англичане правы. Переговоры, залог… Отцовский нож, который даже в таком состоянии был ей бесконечно дорог… – Пойдём домой, сынок.
– Что это, мама? – мальчик указал на нож в её руке.
– Это… сделал мой отец. – Слёз не было. Была грустная улыбка. – Убийцы потом обокрали его дом и много чего унесли.
– Занятный там, на западе, способ начать переговоры – сначала послать убийц к отцу, потом убить этих убийц и пригласить тебя на чашку чая, – усмешка Ляншаня сделалась едкой. – Я бы не согласился с такими говорить.
– В твоём возрасте и я бы не согласилась. Но эти типы могут испортить жизнь всей нашей семье, и потому я буду с ними говорить. Хотя бы выслушаю. Раз они снизошли до авансов и приглашений, значит, им что-то от меня очень нужно.