— Делай проброс, — настаивала вице-скип. — Продуем хотя бы не с сухим счетом.
— Я обведу.
— Не смеши.
Настя посмотрела на дедушку. Тот снова поднял сжатый кулак.
— Время! — поторопил девочек судья.
Настя ответила деду фамильным жестом.
— Я обведу и выбью, — решила Настя и покатилась на точку броска.
— Только хуже сделаешь!
Настя протерла скользящую сторону камня. Мрачная вице-скип упорно указывала направление броска мимо «дома». Настя выкатилась вправо и плавно отпустила камень с левым вращением. Тяжелый камень заскользил по дуге.
— Свип! — закричала Настя.
Две девочки из команды дружно начали тереть щетками перед камнем. Настя, наклонившись вперед, наблюдала за траекторией. Камень обогнул гард и сместился к центру.
— Сви-ип! — кричала Настя. — Да! Да!
Теперь надо было, чтобы камень не потерял скорости и силы удара хватило на двойной тейк. Когда камень вкатился в «дом», Настя затихла. Последовало твердое «чпок-чпок». Настин камень ударил камень противника, а тот в свою очередь выбил по касательной второй синий камень. В круге остались три желтых камня.
Девочки взвизгнули от радости и ударили друг друга ладонями. Настя взглянула на деда. Он показал ей большой палец и захлопал.
Валеев поднял алкаша, обшарил его карманы. Нашел справку из психиатрической больницы на имя Николая Семенова.
— Ты был в вагоне? Где Петелина? Говори!
Семенов стонал. Его челюсть была сломана как минимум в двух местах. «Перестарался», — подумал Марат, но не жалел об ударе.
— Где твой дом? Покажи. А то снова врежу!
Семенов испуганно вытянул руку и показал — за углом направо.
Возиться с ним — только время терять, понял капитан. Он приковал Семенова наручниками к металлической лесенке на детской площадке и вызвал патрульных.
Мальцев подбежал к Соне, примотанной к стулу, и влепил ей пощечину.
— Достало твое нытье! Поняла?
Плачущая девочка в страхе сжалась. Мальцев приставил пистолет к ее виску:
— Сейчас я развяжу тебе руки. Ты сделаешь то, что я скажу. Кивни, если поняла!
Соня кивнула. Мальцев разрезал скотч и тщательно содрал липкую ленту с одежды девочки и со стула. Обрывки он сунул в карман.
Петелина с тревогой наблюдала за ним. Так устраняют улики. Что он задумал?
Мальцев был прав, когда заявил, что она готова рисковать жизнью ради разгадки тайны. Сейчас все тайны были известны. Она увидела брата, и первый шок сменился тревогой. Она знает ответы на все вопросы, кроме одного.
Что предпримет Мальцев?
Елена, пользуясь случаем, пыталась ослабить путы. Мальцев был занят девочкой и почти не смотрел на нее. Елена напрягала и ослабляла руки, двигала корпусом. Липкая лента чуть-чуть растягивалась, но до спасения было далеко.
Мальцев придвинул стул с девочкой к столу и приказал:
— Бери бумагу и пиши.
Соня покорно взяла листок, посмотрела на мучителя.
— Пиши… «Учителя изверги! Подруги предатели! Парни уроды!» Написала? Покажи… Криво нацарапала. Руки дрожат, что ли? Ладно, так даже лучше.
«К чему такой текст?» — думала Елена.
— Теперь ниже… «Я не хочу жить…» Оглохла? Пиши! — Мальцев продиктовал по слогам: — «Я не хо-чу жить».
Как только Соня закончила, Мальцев рывком поднял девочку со стула. На столе остался листок и брошенная ручка.
«Я не хочу жить», — мысленно повторила последнюю фразу Петелина. Да это же текст предсмертной записки! Следователь заработала локтями, пытаясь вырваться из объятий старого кресла.
— Молодец, Соня. Ты хорошо себя вела. За это я разлеплю тебе рот.
Мальцев рывком сдернул скотч с лица девочки и убрал ленту в карман. Соня схватилась за щеки.
— Где моя мама? — захныкала она.
— Ты встретишься с ней. Скоро. Но сначала мы поможем тете.
Он толкнул Соню к креслу и указал пистолетом на Петелину:
— Освободи ее. Сними скотч. Сдирай! Живо!
Соня цепляла ногтями, рвала зубами широкую липкую ленту, помогая Елене избавиться от пут. Эти действия поставили следователя в тупик. Сначала Мальцев связывает ее, потом освобождает. Он демонстрирует таким образом свое могущество? И вновь Мальцев тщательно собрал все обрывки ленты и запихнул их в карман.
Соня шмыгала носом, глядя на мучителя. Мальцев изобразил улыбку:
— Ты хотела увидеть маму? Иди сюда.
Мальцев подвел девочку к окну и разом смахнул с подоконника горшки с цветами. Елена смотрела на его спину. Он отвернулся и совершенно не следил за ней.
Пока она сообразила, что бы это значило, Мальцев распахнул окно и указал вниз:
— Смотри, Соня. Вон твоя мама.
— Где? — Девочка легла на подоконник.
И Елена поняла, для чего писалась записка и что сейчас произойдет.
Марат Валеев увидел номер дома на углу и вбежал во двор. На этот раз он попал по адресу, шизофреник указал верное направление. Конечно, оставлять преступника — грубейшее нарушение, но Николая Семенова вот-вот упакуют патрульные, а ему, капитану Валееву, надо срочно найти семьдесят третью квартиру.
Марат бежал вдоль подъездов, поглядывая на таблички с номерами. А вот и нужная дверь!
От подъезда отъехал мебельный фургон с шумным мотором. Марат не сразу понял, что сквозь гул движка слышит крик. Двор был пуст, Марат задрал голову. Распахнутое окно на тринадцатом этаже! Глубокой осенью! Из окна свесилось искаженное лицо девочки с растрепанными волосами. Марат успел заметить руку, которая подталкивала или удерживала девочку, прежде чем та исчезла.
Марат забежал в подъезд. Лифт был открыт. На табличке он увидел, что квартира номер семьдесят три находится на тринадцатом этаже. Двое мужчин пытались запихнуть громоздкий диван в узкий лифт.
— Быстрее! — потребовал Марат.
К нему обернулась багровая физиономия:
— Мы здесь живем, а ты кто такой?
Марат плюнул и побежал по лестнице.
Как только Соня высунулась из окна, Мальцев подхватил девочку за ноги. Рывок— и она летит вниз!
Это наверняка случилось бы, если бы Елена его не опередила. Она бросилась к окну и вцепилась в девочку. Елена обхватила Соню за талию и потянула ее обратно. И тут же почувствовала, что теряет равновесие.
— Клюнула! — сипел Мальцев, подталкивая два женских тела к окну.
Распахнутые глаза Елены увидели далеко-далеко внизу мокрый асфальт. Ее ноги подкосились, голова закружилась. Страх высоты парализовал ее. В далеком детстве шестилетняя Лена стала свидетелем того, как карапуз на соседнем балконе протиснулся сквозь прутья. Она закричала, но малыш успел рухнуть до того, как появилась его пьяная мамаша. С тех пор Лена не выходила на балкон и панически боялась высоты. Сейчас между ее испуганными глазами и черным асфальтом зияло тринадцать этажей пропасти.